- Ты!!! Урод! Из-за тебя у меня все кувырком!!! – обернувшись, Матвей увидел, как со стороны стоянки мчится женщина.

- Брендон, уйми дочь! – успел крикнуть  кто-то из волков, как самка налетела на Мэтью.

Размахивая руками, женщина попадала, куда дотянется, и довольно чувствительно.

На долю секунды Матвей растерялся – не драться же с самкой! Потом, опомнился и крепко обхватил оборотницу, прижав её руки так, что она не могла его достать. Женщина принялась извиваться, выдираться, пинаясь и пытаясь укусить. При этом, она не замолкала ни на секунду, поливая мужчину отборной бранью и обвиняя его во всех грехах.  Брендон и его волки приходить на выручку русскому не спешили, тогда Мэтт, чтобы не светиться на улице,  вернулся в фойе здания, не давая вопящей самке вырваться.

Очутившись внутри, он оттолкнул женщину от себя, от чего она, пролетев несколько метров, приземлилась на пол, ободрав колени.

- Ах, ты! – взвилась самка, оборачиваясь в воздухе, Мэтью едва успел уйти с траектории её атаки.

- Р-р-р! – Брендон и два его беты стояли, ощеряясь. Еще не перекинулись, но готовы были сделать это в любую минуту, стоит только Матвею ответить самке.

Положение складывалось хреновое – он не мог наказать чужую волчицу, но, бездействуя, рисковал сам оказаться распущенным на ленточки. Антонио задержал Умберто. Рэмилл должен был быть с Энн Ли – женщина ждала поблизости, вдруг, её захотели бы выслушать? Остальные волки вмешиваться не собирались.

Тем временем, самка, по инерции, проскользила несколько метров и с разворота снова атаковала. По ее взгляду было ясно – она идет минимум калечить, и сделать он с ней ничего не может, а избегать без конца не получится.

В последнюю секунду он ещё раз увернулся, но волчица успела располосовать ему плечо. Обильно потекла кровь.

- Немедленно прекратите! Уйми дочь! – Антонио прорвался внутрь.

Брендон, не спеша, сделал шаг.

Разъяренная самка снова атаковала.

- Мэтт, оборачивайся, - прорычал Антонио.

- Не лезь, - заметил Умберто, - это их дело, волки не дерутся с самками. Он лишил ее пары, пусть отвечает, она в своем праве!

Волчица повторяла броски с упорством и настойчивостью. На Матвее оказалась уже не одна рана, но дочь Кларенса  не собиралась успокаиваться, а её отец за это время преодолел едва три метра.

Уворачиваясь от очередной атаки, Матвей краем глаза увидел, как в фойе вошли Рэмилл и Энн Ли.

Луна, как же они не вовремя! Надо крикнуть, чтобы Рэм увел Энни в машину.

Но тут он отвлекся на атакующую волчицу и…

И серый клубок когтей и зубов снес не менее разъярённый черный клубок.

Остолбеневшие волки смотрели, как две волчицы сшиблись в воздухе, сцепились и, перевернувшись несколько раз, замерли, распавшись на лежащую кверху пузом, униженно скулящую серую и стоящую над ней черную с рыжим налётом.

- Энни, - выдохнул Матвей и выпустил рвущегося Моррона.

Волк бросился к черной самке, прошелся носом по её телу, проверяя, нет ли ран и, свирепо зарычав прямо в морду зажмурившей от страха глаза серой, с облегчением лизнул Расти в щеку.

После чего он выпрямился и с вызовом посмотрел на присутствующих.

- Луна, - потрясённо пробормотал кто-то из самцов. – Она обернулась! Она – потомок волколака!

Расти – вскинула голову, демонстрируя её необычную форму, и глухо рыкнула, переводя взгляд с одного самца на другого.

Самцы дружно сделали два шага назад и опустили головы. Все, даже Умберто.

- Я заберу дочь? – тихо попросил Брендон.

Серая, боясь шевелиться, продолжала лежать, тихо поскуливая.

Моррон ткнул в нос Расти мордой, приглашая за собой, и оба зверя отошли в сторону, позволив Кларенсу увести свою невезучую дочь.

Черная, большелапая и головастая самка  встала вплотную к Моррону, осторожными прикосновениями языка зализывая его раны, и темно-коричневый зверь блаженно прищурил глаза.

Всё правильно! Его пара! Он её не чуял, но каким-то шестым чувством знал – надо беречь эту самку, беречь и защищать. А она пряталась, хитрюга. Теперь – только вместе!

Волк сердито рыкнул, обведя присутствующих тяжелым взглядом.

- Девочка, откуда ты? – шаг вперед сделал Антонио. – Мэтт, не ворчи, я не претендую на твою пару! Посмотри, она же не просто волчица, у нее кто-то из родни был волколаком!

- Какая пара? – сдавленно прошипел Брендон. – Самка в моем клане, только я буду решать, кто станет её парой.

- Что? – Умберто иронично выгнул бровь, - я не ослышался? Ты полчаса назад публично отказался от квартеронки.

- Откуда я знал, что у нее есть зверь, еще и такой?

- Ты опоздал, - хмыкнул Умберто, -  я засвидетельствую перед Верховным, что ты добровольно отказал самке от клана. Ей и её матери. Смирись, эту волколачку вы потеряли.

- Откуда я знал? Винс был волком. Сильным, это да, но волком!

- Брендон, мне кажется, тебе стоит увести отсюда дочь, - бросил бета  Верховного. – Прямо сейчас.  А вы оборачивайтесь уже. Не ровен час, сбегутся репортёры, они  еще не все успели разъехаться.

Матвей, перекинувшись, не обращая внимания на свои раны, на присутствующих, подошел к женщине и, на секунду замерев, что-то высматривая в ее глазах, простонал и сгрёб  в охапку. Энн Ли, в свою очередь, обняла волка, спрятав лицо у него на груди.

- Ну, всё, на месяц, если не больше, они для нас потеряны, - констатировал Антонио. – Хорошо, что доверенность оформили заранее, сейчас, так понимаю, от тебя никакого толка не будет.  Мэтт, оторвись от девушки, ты ее всю перепачкал! Принесите кто-нибудь, пиджак, накинуть на него, а то до машины не дойдет – сфотографируют. Доказывай потом, что он никого не убил, - ворчливо добавил альфа.

Матвей с трудом оторвался от Энн, впрочем, не выпуская её руку из своей, машинально надел то, что ему передали и, как под гипнозом, пошел следом за волчицей.

В машине он продолжал держать её за руку, не отводя глаз.

- М-да,  накрыло, так накрыло, - добродушно  заметил Антонио и переключился на девушку. – Ты давно оборачиваешься? Мой зверь раньше не чувствовал твоего, а сейчас пляшет сальсу – признал родственницу.

-  Расти не хотела выходить, она пряталась, - ответила Энн Ли. – Родственница? Чья?

- Моя, я полагаю. Во всяком случае, зверь в этом уверен. Когда вы оба придете в себя, мы разберемся, кто из нашей общей родни оставил такого симпатичного потомка, а сейчас надо обработать раны Матвея, и готовиться к перелёту. Эйлена! Да, Ширики дал тебе правильное имя. Новая жизнь – новое имя, верно?

Матвей невнятно угукнул.

- Так, ну, этому что угодно понравится, лишь бы оно нравилось тебе. Что сама скажешь?