США активно следили за манипуляциями европейских держав. Документы свидетельствуют, что президент Джефферсон (1801–1809) сначала не хотел приобретать никаких земель, потому что не понимал своих юридических полномочий в этой ситуации. В Конституции США (которую он сам же в том числе и придумывал) про возможную покупку земли ничего не говорилось, и неясно было, есть ли у президента федерации право действовать в обход отдельных штатов. В конце концов было решено отправить во Францию Джеймса Монро (будущего президента и автора одноимённой доктрины), чтобы осторожно прощупать вопрос приобретения части земель к востоку от Миссисипи и обеспечить таким образом американскому бизнесу свободное судоходство по великой реке.

Купленная США Луизиана занимала территории не менее 13 современных штатов

Однако первого консула Франции Наполеона Бонапарта Америка вообще не интересовала. У него были иные проблемы. Какой там Новый Орлеан – впереди его ждали Берлин, Вена и Москва; Аустерлиц, Трафальгар и Бородино, и на всё это нужны были деньги. Поэтому американская делегация прямо с колёс получила от французского правительства неожиданное предложение – выкладывайте 15 млн долларов и забирайте всю территорию Луизианы себе. Американцы мгновенно согласились. Ещё бы: гектар новой родины обходился США всего в 7 центов. Интересно, что в договоре цена покупки указывалась в пересчёте не только на республиканские франки, но и на турские ливры – дореволюционную валюту Франции. Подписано – Бонапарт.

Но даже турских ливров у американцев не оказалось. Как и подобает настоящим дельцам-янки, они уговорили французов взять вместо наличных государственные облигации США, которые Наполеон мгновенно перепродал по дешёвке в руки британских банкиров. В результате французская казна получила не 15 млн, а 9 млн, а американская потратила не 15 млн, а 21 млн. Остальное в виде процентов и дисконтов съел частный капитал, в первую очередь банкирские дома Лондона и Амстердама.

Была и ещё одна сторона, получившая хорошую прибыль от сделки века, – вожди индейских племён. Крупнейшая в истории земельная сделка совершалась вслепую – американцы приобретали огромного кота в мешке. Надёжных карт Луизианы не существовало, даже течение Миссисипи было не до конца изучено. На этих землях жили народы, многие из которых в глаза не видели ни первого консула Бонапарта, ни президента Джефферсона, ни вообще никого из бледнолицых. Этих людей покупали и продавали вместе с их землёй, и в договоре уместилась лишь пара строк о судьбе индейцев:

Фактически Штатам придётся выкупать земли повторно у индейских вождей – и на эти цели будет потрачено денег даже больше, чем на сделку с Францией. А какие соглашения вожди и американские власти при этом сочтут «подходящими», народы Америки узнают чуть позже. К концу XIX столетия из нескольких миллионов индейцев в 13 штатах, на которые будет разделена Французская Луизиана, останется в живых сотня тысяч человек, пугливо выглядывающих из-за оград резерваций.

Как ни странно, в американском обществе не было единства по поводу приобретения столь обширных земель. Северяне боялись роста влияния западных (фермерских) и южных (рабовладельческих) штатов, а южане протестовали против намерения Джефферсона предоставить гражданство свободным неграм на новых территориях. Сразу после приобретения Луизианы в партии федералистов созрел заговор с целью отделения от США и создания «Северной Конфедерации» (как видим, гражданская война Севера и Юга могла разразиться уже тогда). Лидер федералистов Александр Гамильтон, известный ныне миру в качестве десятидолларовой банкноты, считал земли за Миссисипи никому не нужными:

Всего через шесть лет после этой речи первое американское поселение будет основано на Тихоокеанском побережье.

А покупка Луизианы станет для США началом череды масштабных приобретений. В 1819 г. у испанцев будет за бесценок куплена Флорида, в 1848 г. США заплатят Мексике за огромную территорию юго-западных штатов, включая и Калифорнию. Самым последним приобретением Америки станут Филиппины в 1898 г., а самым обидным (для нас с вами) – конечно, Аляска в 1867 г. Но ни одна из этих сделок по своему масштабу и близко не будет стоять к договору 1803 г.

Россия никогда не покупала земель – не только у государств, но и у племенных вождей. Земля доставалась ей по праву силы либо в результате «добровольного вхождения» разной степени добровольности. Позже те самые народы, что добровольно вошли в состав, из этого же состава добровольно и вышли. Денежные приобретения США, как видим, оказались значительно надёжнее.

• традиции западной русофобии

• «русский след» в европейской политике

Конспиративные теории всегда находят своего благодарного слушателя. Протоколы сионских мудрецов, всемирное масонское правительство, планы ядерной войны авторства СССР или США, биологическое оружие – все эти интереснейшие проекты давно и широко открыты публике, о них можно прочесть десятки книг, и спрос на них не иссякнет никогда. Теории заговора порождаются страхом и неприязнью, а у этих двух чувств чрезвычайно велики глаза.

Сегодня утром, когда я садился за эту главу, в глаза мне бросился заголовок одного из интернет-изданий: «Лондонская «Таймс» о вмешательстве России в Брекзит». Мы живём в интересную эпоху повсеместной «охоты на русских ведьм» в Европе и Америке. Тяжёлый российский след ищут (и чаще всего успешно находят) в выборах, референдумах, политических скандалах, катастрофах и любых других событиях, иногда вовсе абсурдных. Но если кто-то из уважаемых читателей полагает, что эта теория «всемирного российского заговора» – что-то новое, вы просто хорошо подзабыли старое. Давайте узнаем, как всё начиналось.

В начале 1812 г., когда кто-то из солдат Наполеона уже «штык точил, ворча сердито» у российских границ, в Париже вышла в свет и была широко растиражирована работа Шарля-Луи Лезюра, штатного сотрудника Министерства иностранных дел Франции, с набатным заголовком «О возрастании русского могущества с самого начала его и до XIX века». В ней был пересказан документ, о существовании которого до этого почти столетие почему-то никто не упоминал: сенсационное завещание российского императора Петра I, в котором он развернул перед своими наследниками «дорожную карту» по завоеванию всей Евразии.