буркнул Писатель. — Не хватает женского тепла. Надоели одни сумасшедшие мужики вокруг.

По ночам стало холодно, и все ложились в постель сразу после ужина. Хозяин раздал всем тёплые одеяла.

— Я не знаю — чем кормить кур? — заявил Адаму Андрон. — Запасы корма закончились. А впереди зима, куры просто замёрзнут.

— Значит, переходим на куриный суп, — просто решил проблему Адам. — Завтра ты дежурный по кухне? Вот ты и начни.

— И с быком надо что-то решать, — продолжил Андрон. — Он ведь тоже в саду зиму не переживёт.

— Вы с Писателем его купили, вы его и продавайте, — решил Адам. — Мне Судья уже жаловался — весь сад, говорит, загадил, прямо даже гулять неприятно, обязательно в коровью лепёшку наступишь.

Андрон загнал быка на плот, привязал верёвкой и взял в руки весло. Писатель запрыгнул на плот, и Андрон оттолкнулся от берега.

— Прощай, Маркиз! — закричал Маркус и помахал рукой.

— Лучше бы на мясо его пустили, — заявил Ньютон. — Зимой мясо очень бы пригодилось.

Адам ничего не ответил ему. Он думал о чём-то другом.

Вернулись Андрон с Писателем к вечеру. Хмурый Писатель спрыгнул с плота и, не глядя ни на кого, пошёл в Замок. Адам спросил у Андрона:

— Как успехи? Я чувствую, коммерческие планы Писателя провалились.

— Он не захотел тащиться на ярмарку в Кардерлин. Это, говорит, слишком далеко, я устану. Мы пошли в деревню и отдали быка Бедрайону.

— Отдали?

— За пять мешков муки. Вон они лежат. На телеге довезли до плота.

— Писатель требовал денег, — рассказал Андрон, — но Бедрайон — хитрый мужик. Выворачивал карманы, говорил, что год выдался неурожайный, и он гол, как сокол. Мне надоело их слушать, и я согласился на муку. Всю дорогу обратно Писатель на меня злился и бурчал чего-то себе под нос.

— Да! — глубокомысленно заметил Адам. — Коммерсанты из вас не вышли. Ну да ладно! Закрыли тему.

Артур прогулялся по осеннему саду, непривычно тихому и печальному. Шорох листьев заставил его обернуться, и он увидел Поэта. Тот не сразу заметил Артура, и Артур мог понаблюдать за ним. Поэт был в лёгкой курточке, без шапки, но с белым шарфом вокруг шеи. Он рассеянно брёл по шуршащим листьям, о чём-то задумавшись.

— Сочиняете стихи? — окликнул его Артур.

Поэт поднял голову и, близоруко прищурившись, посмотрел на Артура.

— Нет… Я думаю о судьбе этих листьев, — ответил он. — Я представляю себя одним из них и нахожу в этом смирение.

Артур посмотрел под ноги, на опавшие красно-жёлтые листья, покрывшие землю. Поэт нагнулся, поднял один лист и задумчиво сказал:

— Листья умеют умирать красиво. Человеку это удаётся редко.

— Красивой смерти не бывает, — сказал Артур.

— Вы не правы, — не согласился Поэт и посмотрел на листок. — Разве он не прекрасен?

— При желании во всём можно найти красоту, — сказал Артур, — но я не хочу её искать в смерти. Я надеюсь на бессмертие.

— Правда? — удивился Поэт. — Вы верите в жизнь после смерти?

— А вы нет?

Поэт на секунду задумался и вздохнул.

— Нет.

— Почему?

Поэт подошёл ближе и протянул Артуру опавший лист.

— Вот ответ. Разве у нас не одна судьба?

— Человек — не растение, — нахмурился Артур. — У человека есть душа.

— У него тоже была душа, — ответил Поэт. — Всё живое имеет душу. Я в это верю.

Он выронил лист и тот, медленно кружась, упал на землю.

— Вы знаете, я много думал об этом, — продолжил он. — Человек — это листок на дереве человечества. Как он может быть бессмертен, если его смерть необходима, как и его жизнь, тому, кто больше него?.. Листок проживает свою жизнь и исчезает… Он никогда не поймёт смысла своей короткой жизни, если будет цепляться за себя, считая себя самоценным, а другие листья — отдельными от него, чужими. Он не познает бессмертия, пока не отречётся от себя, пока не почувствует себя частью дерева. Тогда он увидит себя в каждом листке и каждый листок в себе… Дерево породило тебя, дереву ты отдал свои соки, в дерево ушла бессмертная часть тебя, а смертную сдуло холодным осенним ветром, и лежит она в мокрой глине, готовая стать землёй… Посмотрите на мёртвые листья у вас под ногами. Почему вы не верите в свою смерть? Разве вы не видите себя среди них?

В ноябре Замок засыпало снегом. Пришла суровая зима и все приуныли. В Замке было холодно, никакого «центрального отопления» не было. Адам нашёл единственно верный выход.

— Переселяемся все в одну комнату, ставим «буржуйку» и спим в тепле.

Выбрали комнату Сократа, как самую большую. Грек поворчал, но потом вздохнул и смирился. Ему оставили кровать, решив, что Маркус будет спать под ней. Вынесли из комнаты остальную мебель, кроме буфета. Бросили на пол матрацы, и поняли, что всё равно для одного из них места не хватает.

— Нужно же ещё для печки место оставить, — задумался Адам.

— Я могу спать в подвале, на кухне, — вызвался Ньютон. — Там электрическая плита есть. Заодно еду буду готовить и чай разогревать.

На том и порешили. Адам принялся устанавливать «буржуйку». Притащил из сарая толстый резиновый шланг и вывел его в окно, аккуратно вырезав алмазным резаком круглое отверстие в стекле. Другой конец шланга вставил в трубу «буржуйки».

— Не загорится резина? — опасливо посмотрел на конструкцию Паскаль.

— Не должна, — успокоил его Адам. — Но мы понаблюдаем.

Артур натаскал из подвала дров и свалил около «буржуйки». Через час пламя затрепетало внутри печки, и температура в комнате к вечеру стала комфортной. Все повеселели.

— В тесноте, да не в обиде, — сказал Адам и, открыв буфет, единственный оставшийся предмет мебели, крикнул вниз, в проём кухонного лифта:

— Эй, на кухне! Чайник подымай!

Скоро пили горячий, сладкий чай и хрустели галетами.

— Слушайте, — вдруг вспомнил Артур, — а про Мерлина мы забыли?

— Я не забыл, — сказал Адам. — Он не хочет покидать свою комнату, поэтому я сделал ему электрическую плитку.

— Он как будто привидение, — сказал Андрон, — вроде есть, а вроде нет.

Артур с Паскалем пошли навестить «верхних жителей».

— Как вы тут? Не мёрзнете? — спросил Паскаль, зайдя в комнату Евы.

— Нет, — удивилась Ева. — У меня электрический обогреватель, и у папы, и у мамы тоже такие же.

— Ну, буржуи! — пошутил Паскаль. — А для нас обогревателей не хватило.

— Так это мы буржуи, — подхватил шутливый тон Артур. — Это у нас «буржуйка» стоит.

— Действительно, у тебя тепло, — Паскаль сел на стул. — А ты чего в шубе стоишь?

— Я ходила в сад, — сказала Ева, снимая шубку. — Там так тихо и грустно… Я испугалась, что