забыла, – тараторит Грейс. – Меня зовут Грейс, а это Хадсон.

– Я рад с вами познакомиться, Грейс и Хадсон, – говорит Суил. И, подождав несколько секунд, осведомляется: – А что привело вас в наш прекрасный город?

– Вообще-то мы пришли из-за вас, – отвечаю я.

– Из-за меня? – Он прижимает руку к своей усыпанной блестками груди, явно изумленный. – Но откуда вы узнали обо мне?

– Нам о вас рассказали наши друзья, – объясняет Грейс. – Они сказали, что вы, возможно, могли бы нам помочь. Мы уже несколько дней спасаемся бегством от солдат Королевы Теней и пытаемся найти безопасное убежище.

Ну, конечно. Грейс выложила ему все. Я никогда не встречал никого, кто бы больше доверял людям. И, хотя по временам это вызывает у меня досаду, я бы погрешил против истины, если бы не признал, что именно это я люблю в ней больше всего. Ну и еще ее упрямый подбородок.

– Мне жаль это слышать. – Он качает головой, и у него делается недовольный вид. – Честное слово, эта женщина – настоящее бедствие. Она вечно пытается кого-то убить.

– В самом деле? – Я поднимаю одну бровь. Если Оребон и Кауамхи не ошибаются, у королевы зуб только на нас. Я до сих пор не понял почему, но у меня есть смутное подозрение, что это как-то связано с Грейс. И вовсе не потому, что королева считает ее обыкновенным человеком.

Я хочу расспросить его о королеве, но прежде, чем я успеваю начать, он продолжает:

– Здесь вам нет нужды беспокоиться из-за Королевы Теней. Адари – часть ее королевства, поскольку она правит во всем Норомаре, но наш город представляет собой независимое образование. Она и ее солдаты не имеют здесь никакой власти, и они не осмелятся пойти на штурм наших стен. Во всяком случае пока этим городом руковожу я.

Он съедает последний кусок своего пирожного и вытирает рот салфеткой в розовый горошек.

– Может быть, у вас есть еще какие-то поводы для беспокойства? Возможно, я смог бы развеять ваши страхи.

Грейс бросает на меня взгляд, и я понимаю, что она пытается решить, стоит ли нам рассказать ему о драконе. Я тоже задаю себе этот вопрос. Если он выставит нас отсюда, мы окажемся в полном дерьме. Но будет справедливо сообщить ему, что нас уже больше года преследует разъяренный дракон.

В конце концов я скрепя сердце рассказываю ему о драконе. К моему изумлению, он и бровью не ведет.

– Да, я слышал, что когда в Мир Теней является чужеземец, его поначалу атакуют драконы, но это не имеет значения. – Он небрежно машет рукой. – В Адари вам ничего не грозит.

– Вы совсем не обеспокоены? – В голосе Грейс звучит удивление – и неудивительно. Этот дракон довольно жуткий, и мысль о том, что он может напасть на Адари и ранить или убить невинных людей, не дает мне покоя. Но почему это ничуть не беспокоит здешнего мэра?

– Разумеется. Пусть мы и являемся родиной Бойцовых Драконов, но настоящего дракона здесь не видели уже несколько веков. Иначе я бы знал, ведь я являюсь мэром этого города вот уже почти двести лет, а живу я здесь и того дольше, и за все это время у нас никогда не было подобных проблем.

– Никогда? – повторяет Грейс.

Он опускает глаза на свои ногти и рассеянно трет ими грудь.

– Здесь у нас драконы не являются проблемой.

У меня по спине пробегает холодок, когда я смотрю на этого малого. Грейс сказала бы, что я всегда ищу в людях худшее, но что-то в его поведении настораживает меня.

– Вы же человек, обыкновенный человек, не так ли? – спрашиваю я. – Как же вы смогли прожить так долго?

Мэр усмехается:

– К счастью, в Мире Теней время течет иначе, мой мальчик.

– З-значит, вы так и не смогли найти путь обратно в наш мир за двести лет или даже дольше? – выпаливает Грейс, и у меня обрывается сердце, когда я понимаю, что она все еще цепляется за надежду когда-нибудь вернуться к Джексону.

Я с трудом делаю вдох, пытаясь облегчить мучительное стеснение в груди, но у меня ничего не выходит, и я оставляю эти попытки. Хорошо, что вампирам необязательно дышать.

– О, я долго его искал, пока не нашел это сокровище, – отвечает мэр, и плечи Грейс никнут еще больше. – Но, став мэром Адари, я прекратил поиски. Разве этот город не прекрасен?

Он улыбается, разводя руками и как бы говоря: «Да вы просто оглянитесь вокруг».

Он встает из-за стола:

– Боюсь, мне надо идти – ведь работа мэра никогда не кончается. Но прежде, чем уйти… – Он останавливается, смотрит то на меня, то на Грейс и продолжает: – Мы считаем, что каждый член нашей общины должен приносить пользу. Вы согласны?

Прежде чем мы успеваем ответить, он задвигает свой стул под стол и окликает женщину, сидящую за прилавком и обслуживающую другого посетителя.

– Джилли! Сделай мне одолжение, лады?

– Разумеется, мэр, – отвечает она.

– Грейс нужна работа. Не могла бы ты убрать из витрины объявление «ТРЕБУЕТСЯ» и дать ей шанс?

– Для вас, мэр, что угодно! – Она улыбается Грейс: – Приходи завтра утром часов в десять, и мы посмотрим, что ты умеешь делать. Как тебе такой план?

– Это замечательно, – отвечает Грейс, но в ее голосе не чувствуется радости. Ничего удивительного. Ведь если она получит работу в этом городе, это станет еще одним знаком того, что ей никогда не удастся вернуться домой.

Мэр расплывается в улыбке:

– Рад был помочь. Если вам понадобится что-то еще, просто дайте знать. Здесь, в Адари, мы всегда заботимся о своих людях.

– Значит ли это, что теперь мы ваши люди? – спрашиваю я, когда он направляется к двери.

Он невозмутимо смотрит на меня:

– Думаю, это зависит от вас. Ваше пребывание здесь – будет ли оно долгим или кратким – станет таким, каким вы сделаете его сами. И я советую вам смириться с неизбежным.

Глава 76

Катастрофа с заварными пирожными

– Грейс –

Совет мэра все еще звучит в моих ушах утром, когда мы с Хадсоном надеваем на себя последние комплекты чистой одежды.

– Нам надо будет найти здесь прачечную и сделать это сегодня, – говорит он, и я немного удивляюсь. Он почти не разговаривал со мной с тех пор, как мы вчера расстались с мэром. Когда мы вернулись в гостиницу, он сразу заявил, что устал, и, быстро приняв душ, лег спать.

И все. Никаких откровенных взглядов, никаких упоминаний о том прослушивании. Ничего. Только два слова: «Я устал», – после чего он улегся спать.

А еще он передвинулся на самый край своей половины кровати и повернулся ко мне спиной, ясно давая понять, что он не настроен разговаривать, не говоря уже о том, чтобы случайно коснуться меня.

В конце концов я погрузилась в беспокойный сон, убедив себя, что выступление выбило его из колеи. Наверное, он почувствовал себя уязвимым, подумала я и решила уважать его потребность в том, чтобы его оставили в покое.

Но когда я проснулась утром, его сторона кровати была уже холодна, почти так же холодна, как и его поведение. Я собиралась дать ему время до ужина, чтобы он избавился от того, что так занимало все его мысли, но после такого шага неизвестно, чего от него ожидать. Я едва-едва выдержала один день с Вежливым Хадсоном и очень сомневаюсь, что смогу вынести даже половину этого срока с Отстраненным Хадсоном.

Сейчас я делаю глубокий вдох и пытаюсь вести себя так, будто его поведение не бесит меня.

– Или магазин, – добавляю я. – Нам не помешало бы купить новую одежду.

– Да, но я бы предпочел просто держаться за то, что у нас уже есть, пока мы оба не найдем работу, и только затем начать беспокоиться о пополнении нашего скудного гардероба.

– Посмотрим, – отвечаю я, завязывая шнурки на кроссовках. – Я пойду в кондитерскую и выясню, всерьез ли говорила Джилли, когда пообещала мэру дать мне работу.

– Я тоже попытаюсь найти работу, – говорит он. – Он делает паузу, затем добавляет: – Давай встретимся здесь во второй половине дня и прогуляемся. Мы могли бы исследовать и другие части города. И осмотреться.

Меня охватывает несказанное облегчение от того, что он не отгородился от меня навсегда, и я не могу сдержать улыбки.