Нит'зак скосил глаза в сторону. Его люди стояли вокруг него. Он не был намерен умирать под дождем скандианских стрел. Хотя, возможно, это поспособствовало бы достижению цели, а ради этого он был готов на все. Но он должен был сделать дело и не имел права умирать. Хотя в случае необходимости он, не раздумывая, пожертвовал бы дюжиной своих людей. Жестом он направил их вперед.

– Атакуйте, – спокойно сказал Нит'зак, и его люди бросились вперед, заполнив тесное пространство окопа.

Девушка подала команду стрелять, вслед за которой немедленно послышалось бренчание – лучники спустили тетиву. Стрелы впились в тела темуджаев, убив и ранив семерых. Но остальные оставались на своих местах; места выбывших заняли воины, стоявшие позади, а лучники, бросив все, побежали, оставив девушку на прежнем месте – лицом к лицу с ним. Нит'зак сделал шаг вперед и обхватил эфес сабли обеими руками. Он внимательно и с любопытством смотрел в глаза девушки, ища в них хотя бы малейший намек на страх, но не находил. А ведь это будет по меньшей мере недостойным поступком убить такого бесстрашного человека, подумал Нит'зак.

Внезапно он услышал отчаянный крик. Это был молодой мужской голос, исполненный страха и боли.

– Ивэнлин!

Он предположил, что это, возможно, имя девушки. Он увидел, как она отвела свои глаза от его глаз и сразу печально улыбнулась кому-то, кто был вне его поля зрения. Это была прощальная улыбка.

* * *

Уилл видел все. Лишенный возможности вмешаться, отчаянно защищавший жизнь Хораса и свою собственную жизнь, он видел, как темуджаи шли по окопу, видел лучников, угрожавших им смертоносными стрелами, а затем с ужасом наблюдал, как темуджаи снова беспрепятственно двинулись вперед, не обращая внимания на опасность. Последний залп стрел, выпущенных лучниками, остановил их на несколько секунд, после чего они, атаковав оказавшихся на их пути лучников, смели их с дороги.

Настойчивое предупреждение Хораса вернуло Уилла к реальности, и он метнулся в сторону, избегая сабельного удара и отгоняя своим ножом-сахе потерявшего равновесие темуджая на несколько шагов назад. Он снова оглянулся и увидел темуджайского офицера, стоявшего против Ивэнлин; двумя руками он сжимал поднятую вверх саблю.

– Ивэнлин, – закричал он с мукой в голосе.

Услышав его, девушка повернулась и, встретившись с ним глазами, улыбнулась ему. Эту улыбку он запомнил навсегда, ведь они провели вместе одиннадцать прошедших месяцев. Улыбку, которая напомнила им, что они значат друг для друга.

Нет, в такой момент Уилл не мог допустить, чтобы Ивэнлин умерла. Он повернул свой сахе-нож в руке, поймав его за острый конец, уравновесил его, а затем, отведя руку назад, одним плавным движением выбросил ее вперед.

Большой нож впился в тело Нит'зака под левым предплечьем и как раз в тот момент, когда он едва не начал опускать руку, поднятую для удара.

Его глаза остекленели, и он медленно осел на один бок, опираясь о стенку окопа, а затем соскользнул на плотно утоптанный земляной пол. Сабля выпала из его рук, и он схватился ослабевшими пальцами за тяжелый нож, торчавший из его бока. Его последней мыслью было, что теперь Хаз'кам, вероятно, откажется от вторжения в Аралуин, и это его злило.

Уилл, теперь безоружный, если не считать его маленького метательного ножа, снова подвергся атаке. Он прыгнул вперед, намереваясь схватиться с темуджаем, и они, вцепившись друг в друга, покатились по земляному склону. Уилл отчаянно впился в руку, в которой темуджай сжимал саблю, а тот, в свою очередь, старался избежать отчаянной атаки Уилла, размахивавшего маленьким ножом.

Уилл видел, что Хорас бьется из последних сил с четырьмя бойцами, нападавшими на него одновременно, и понял наконец, что теперь все кончено.

И вдруг Уилл услышал рев, от которого кровь застыла в жилах, и в следующее мгновение он увидел громадную фигуру, нависшую над ним. Человек буквально оторвал от Уилла его противника и отбросил его на дюжину метров вниз по склону, а вслед за ним отправил еще троих врагов, неизвестно по какой причине растянувшихся в окопе.

Это был Рагнак, наводивший ужас своей яростью. Его рубашка была разорвана в клочья, и на нем не было доспехов, если не считать массивного рогатого шлема. Из его горла постоянно вырывался ужасающий рев. Обер-ярл бросился в скопление темуджайских воинов, его огромный, описывавший гигантские круги двухлезвийный топор кружился, поражая врагов, стоявших по обеим сторонам окопа.

Не предпринимая ничего для собственной защиты, Рагнак беспрестанно убивал врагов и наносил им страшные раны. Он попросту не думал об этом, а резал, рубил, избивал людей, вторгшихся в его страну, – тех, кто осмелился вызвать его гнев.

За Рагнаком следовала его личная охрана, каждый человек в которой был преисполнен такого же убийственного гнева. Они ворвались клином в темуджайское подразделение, безжалостные и неустрашимые. Дюжина мужчин, для которых не было большой разницы в том, живые они или мертвые. Для них важным было одно, и только одно: оказаться как можно ближе к врагам и убить их. Как можно больше! Так быстро, насколько это возможно!

– Хорас! – прохрипел Уилл и попытался подняться на ноги, вспоминая, что в последний раз видел друга отчаянно отбивавшимся от четырех нападавших на него врагов.

И тут же Уилл услышал какой-то звук – на этот раз знакомый. Это было горловое бренчание большого лука, и Уилл увидел, как нападавшие на Хораса враги, казалось, сгинули, как снег под солнцем, и он понял, что на выручку им пришел Холт.

* * *

На возвышенности, примерно на километровом расстоянии, Хаз'кам, темуджайский главнокомандующий, наблюдал за тем, как захлебнулась его атака. Левый фланг неприятеля изогнулся дугой, скандианцы использовали этот маневр для того, чтобы обрушиться на его главные силы, вступить с ними в схватку и отбросить их назад, нанеся серьезные потери. На правом фланге неприятеля Нит'зак и его люди наконец-то сумели заставить замолчать скандианских лучников. В глубине души Хаз'кам всегда знал, что его старый друг успешно справится с любой задачей. Но в этот раз он слишком завозился. Успех пришел слишком поздно, после того как его основные силы были деморализованы и дезорганизованы нескончаемым градом стрел. Поэтому темуджаи были вынуждены отступить в смятении, вызваном фланговой атакой скандианцев.

Конечно, это была единственная неудачная атака, и Хаз'кам понимал, что все еще способен выиграть это сражение, если выберет этот вариант. Он мог бы перегруппировать своих воинов, ввести в бой свежие силы и выдавить этих проклятых скандианцев из-за их оборонительных линий, после чего рассеять их по горам и лесам. В какой-то момент он испытывал соблазн поступить именно так – жестоко отомстить скандианцам, которые расстроили его планы.

Но цена этого была бы слишком высокой. Хаз'кам уже потерял тысячи бойцов, и еще одна атака, даже успешная, будет стоить ему намного больше, чем он может себе позволить. Повернувшись в седле, Хаз'кам знаком подозвал горниста.