возвращала. К нам приезжали в гости семьи с детьми, которых Света спасла, хотя все считали их безнадежными.

Я поняла, что у меня есть семья. Мне помогли выбраться из депрессивного ада и подарили любовь и заботу, подарили надежду на будущее.

Света была рада, чтоб я жила у нее бесплатно со всеми удобствами в центре Питера, когда ты оставила меня на улице, потому что какой-то левый арендатор был тебе важнее меня. Деньги бабушки просто поищите еще, я серьезно. И да, я больше думаю на полицию.

Разумеется, я проверю все документы, спрошу про все несостыковки, но благодаря этому человеку я жива и не в тюрьме. Если она аферистка, то самая бездарная на планете. Ушедшая в минус на несколько миллионов.

Я все выясню. Но я поняла, что я всегда жду настоящую маму, и буквально одно твое сообщение почти заставило обвинить хорошего человека в УБИЙСТВЕ, ВОРОВСТВЕ И МОШЕННИЧЕСТВЕ.

Я разберусь со Светой во всем и скину тебе все документы. И на этом наше общение закончится навсегда. Я очень советую тебе поменять психотерапевта».

Плевать! Завтра приезжает Света! У нее готов загранпаспорт, и мы ее ждем. Я докажу маме, что все обвинения ложны и безумны!

Света приехала

Света прилетала утром 11 сентября 2022 года в Стамбул из России, где получала загранпаспорт. Остановилась она там, конечно же, у Феди. Который и рассказал ей о подозрениях моей матери.

Для Светы это был большой удар. Она рыдала и причитала, что в убийстве ее еще не обвиняли.

Моя мать тогда в моих глазах выглядела самым настоящим монстром. Федя прав – действительно, объявилась спустя столько лет! Когда я живу с людьми, которые действительно меня любят и заботятся обо мне, она рассказывает, почему это невозможно.

Мы встретили Свету в аэропорту. Она расплакалась – по ее словам, она боялась, будто мы ее не встретим. Что ей снились кошмары, будто мы оставили ее одну и она в чужой стране совсем одна.

Домой мы добирались долго. Света постоянно останавливалась, чтобы продышаться и отдохнуть. Я спросила, что с ней. Она, покачав головой, ответила, что не хочет сейчас об этом говорить. Когда мы пришли домой, Света рассказала, что сделала в Петербурге снимок легких. И ее рак дал метастазы.

В этот самый момент, я не знаю почему, из-за усталости от всех ее болезней или разговора с мамой, но я первый раз в жизни не поверила ее словам. Просто не смогла поверить. Она это заметила и спешно добавила, что у нее есть снимок и она может его нам показать. Я отказалась.

* * *

Вечером мы посадили Свету серьезно поговорить. Мы спрашивали про деньги, долги, искали оправдания сомнениям, которые, несмотря на все объяснения, успели поселиться в наших головах. Например, настойчиво просили показать документы, связанные с Грецией.

– Мы в понедельник все вместе пойдем к местному нотариусу, и я все вам покажу! – ответила Света. – Сейчас не хочу ничего разгружать. Я очень устала после полета.

Сперва мы согласились. Но затем я внезапно поняла, что сегодня мне нужно хотя бы одно доказательство. И сказала:

– Ты упомянула, что у тебя метастазы в легких. Покажи снимок. Ты сама сегодня предлагала.

Света заплакала:

– Таня, ты веришь матери? После всего? Почему?!

Ее начало трясти, и огромные слезинки катились по ее щекам.

Мне стало так больно и стыдно, что я вдруг поняла: или я отключаю все эмоции, или мы никогда ни к чему не придем. Я как будто переключила внутри себя тумблер, и все чувства испарились.

– Покажи снимок, – вновь надавила я.

– Это очень личное.

– Личное? – усмехнулась я. – Я доставала тебя из твоей собственной мочи. Моя семья обвиняет тебя в убийстве. Неужели, чтобы развеять эти сомнения, ты не можешь показать один несчастный снимок?

– Сейчас… – и Света начала теребить телефон и что-то в нем искать.

Под предлогом покурить я вышла на балкон. Было темно, и через стекло Света не могла меня видеть. Зато я видела ее великолепно. Она сидела прямо спиной к балконному окну. Я зашла ей за спину и увидела, что Света просто листает одни и те же страницы в меню телефона.

Я залетела в квартиру и самым злым своим голосом прошипела:

– Показывай снимок. Немедленно.

В ответ Света вконец впала в истерику от рыданий и сказала, что ей нужно в ванную. Мы ее отпустили.

Когда она ушла, я тихо сказала Мише:

– Сейчас я ее позову, а она не ответит. Типа в обморок упала, – и дальше начала кричать громко: – Света!!! СВЕТА!!!

В ответ и правда была тишина.

У меня все взорвалось внутри буквально на секунду и сразу стихло. Я начинала понимать происходящее, но еще не могла поверить в него. Не может этого быть!

Я не могла принять, что все эти годы боли были напрасны, что все жертвы и ужасы были ненастоящими. Я не смогу принять это еще очень долго. Чувства, точнее, их тени, как будто роились у меня в животе. Я понимала, что если сейчас разрешу себе их почувствовать – то не справлюсь. В лучшем случае выпрыгну в окно. А в худшем убью Свету на месте. Я положила руку на живот и будто смахнула с себя все эмоции. Внутри меня снова стало тихо и пусто.

Я жутко засмеялась и обратилась к Мише:

– Иди проверь ее.

Миша открыл дверь в ванную и смачно выругался.

На полу лежала Света. Вся в крови, собственной моче и собственных экскрементах. Из ее носа текла кровь.

Я ничего не почувствовала – Светины манипуляции вдруг перестали действовать на меня. Потому что они играли лишь на человеческих чувствах, которые я даже на малую долю не могла позволить себе испытывать в этот момент.

– Миша, закрой дверь. Просто вызовем «Скорую», – сказала я. – Пусть врачи с ней разбираются.

Я не понимала, откуда во мне вдруг возникло столько холода, и даже не подозревала, что так умею. Как будто я что-то душила в себе. Какую-то важнейшую часть моей личности, отвечающую за добро и сострадание. Но я понимала, что пока у меня получается, нужно продолжать душить.

В гостиной висело зеркало. Я взяла телефон, чтобы набрать номер, и бросила взгляд на свое отражение. Мои глаза из светло-карих превратились в ярко-зеленые, а лицо было злое и равнодушное. Только злая ухмылка угадывалась в неподвижных чертах лица.

Я вызвала «Скорую». И как только диспетчер сообщил, что «Скорая» выехала, Света со стонами очнулась.

– Отлично. Врачи едут, – произнесла я железным тоном. – Давай мойся и вернемся к нашему разговору.

Я понимала, что все идет к тому, что мама была права. Света не выглядела обиженной и несчастной – только расстроенной и запуганной. Но не как жертва. А как преступник, которого вот-вот раскроют.

– Отмени «Скорую». Прошу, – простонала Света.

Я быстро позвонила и