видя, как он горит новым занятием. Я знала, что он обязательно выучится и станет айтишником. А пока что старалась заработать на жизнь нам с кошкой и Пепегой.* * *

В один из вечеров мы сидели и смотрели какой-то фильм, как вдруг Миша спросил меня:

– Ты общаешься с мамой?

– Нет, а что? – переспросила я.

Мне стало некомфортно. Я уже почти перестала даже вспоминать маму, как вдруг Миша так резко о ней напомнил.

– Насчет Светы. Моя мама тоже ей не доверяет, – признался Миша.

– А у твоей мамы есть доказательства? – жестко спросила я.

Я помнила, что моя мама наговорила про Свету, чуть ли не обвинив ее в смерти бабушки, и снова разозлилась.

– Нет, конечно, – отступил Миша.

– Ну так она не жила со Светой. Не видела все, что она переживает. Конечно, со стороны Света кажется странной.

Миша помолчал, затем продолжил:

– Была еще ситуация. Света же занимается документами на Грецию, домом.

– И?

– Я попросил ее показать все конкретно. Она находила отговорки, или ей резко становилось плохо.

Я признала, что это действительно странно. Хотя после ситуации с Арменией мы с Мишей стали теми еще параноиками.

Свету, по ее словам, до сих пор не выпускали из Армении. Загранпаспорт ей тоже не вернули. Я была очень зла. Вдруг Света позвонила мне двенадцатого июля.

– Таня, – слабым голосом произнесла она.

– Да, Свет, что такое?

– Я ничего не вижу.

– В смысле? Где ты?

– В отеле. Я упала и ничего не вижу.

– Вызови «Скорую».

– Как? Я не вижу ничего. И перестаю слышать. Я думаю, это инсульт.

Мы не могли набрать «Скорую» в Армении из Турции. Я набрала Гарику. Сначала он не отвечал, потом написал:

«Я веду микрофон. Что такое?»

«У Светы инсульт. Она не может вызвать “Скорую”. Помоги. Она в гостинице, в Ереване».

«Черт. Какой адрес?»

Гарик вызвал «Скорую». Свету увезли в больницу. После этого она скинула документ со своим диагнозом – ишемическая атака – и сказала, что отказалась от госпитализации. Света плакала, что ей очень одиноко и она очень хочет к нам.

Я написала Гарику:

«Ишемическая атака. Тромб закупорил сосуды в мозгу, и часть мозга повредилась, но тромб проскочил! Будет жить. Восстановится! Спасибо, что вызвал “Скорую”».

«Ну а как же еще?!» – ответил он.

В груди снова поднялось знакомое чувство. Чувство, с которым я жила все последние годы. И которое смогла разложить по полочкам и описать только сейчас, когда оно на время исчезло, пока мы жили с Мишей в Турции отдельно от Светы, и появилось вновь, когда я узнала про Светин инсульт, – смесь из перманентного напряжения, страха, тревоги, усталости, раздражения и внезапно… недоверия.

Я четко начала его осознавать. Недоверие. Я как будто больше не верила Свете. Откуда возникло это чувство?

Я пролистала в голове всю нашу жизнь. Я видела Светин рак, видела документы о нем, видела всё. Почему же я не доверяю близкой подруге? Я решила, что это потому, что во всю нашу историю невозможно поверить, если не быть ее непосредственным участником. Я ведь и Гарику стала не доверять после ситуации с Арменией, хотя, как только приключилась новая беда, он, как настоящий друг, первым пришел на помощь. И в очередной раз, подумав еще немного, я списала свое недоверие к Свете на собственную тревожность.

Я зашла в нашу комнату. Миша уже спал. Я обняла его, и он во сне схватил мою руку во сне и прижал к губам. Интересно, подумала я, выжила бы я, если бы со мной рядом не было Миши и его огромной любви?

Мама ставит точку

Мы продолжали более-менее спокойно жить и ждать новостей от Светы. В итоге она поехала в Россию делать себе новый загранпаспорт. Самое интересное, что ей его выдали за пару дней. С нуля. Она предоставила документы, что ей нужно срочное лечение за границей, и в МФЦ все сделали очень быстро. И откуда только она взяла бумаги об этом лечении? Наверное, ей помогли знакомые коллеги-врачи.

Света должна была приехать к нам со дня на день, как 5 сентября 2022 года я получила сообщение от мамы с нового номера:

«Таня, это мама. Я скажу тебе откровенно. Я считаю, что ты находишься под влиянием аферистки. Светы. Ей нужны деньги на билеты. Чтобы сидеть на вас, выжимая все возможные ресурсы. Я считаю, что она доит нас, как доила твоих родителей, – бабушку, пока она была жива, твоего папу и меня; что доила или продолжает доить родителей Миши. Которого страшно обсирает за твоей спиной. И при мне, и при твоем папе. Несет чушь про его родителей. Я считаю, что она украла деньги, которые были у бабушки. Больше шести тысяч евро. Я знала, где они лежат, у бабушки есть записи дневников с отчетностью. Там все расписано по датам – что кому и сколько в остатке. Как только телефон бабушки попал в руки к Свете, из него пропало приложение Сбербанка, только что установленное. И последняя бабушкина пенсия исчезла с ее карты сразу. Когда она поняла, что у нас к ней есть вопросы, она разыграла спектакль с судорогами и исчезла.

Я даже не вполне уверена, что бабушка умерла своей смертью. Я наводила о ней справки, об этой Свете. Да, у меня тоже есть разнообразные знакомые. Ты не первая ее жертва. Пока она вьется вокруг тебя, никакими деньгами ни я, ни папа, ни кто-либо еще из нашего окружения тебе помогать не будем. Будем чем-то другим. Я советую тебе включить критическое мышление. Ты очень умна. Возможно, слишком доверчива. Ты можешь проклинать меня, ненавидеть, считать худшей матерью на земле и еще более худшим человеком. Время, я уверена, все расставит на свои места. Но я решила, что это все не важно. Правда и откровенность важнее. Я не хочу бояться говорить с тобой откровенно.

И еще хочу сказать, будь осторожнее: эта женщина может втянуть тебя в любую страшную аферу, в какую-то уголовщину. Запросто. Будь осторожнее. Сфотографируй ее документы. Не давай никому и никогда никаких доверенностей. Не иди ни на какие сомнительные действия по ее совету. Ты можешь быть в безопасности, только будучи совершенно самостоятельной. Работай. Бесплатный сыр есть только в мышеловке. Эта ее иллюзия заботы о тебе – просто оружие аферистки. И поддерживайте с Мишей друг друга. Он отличный парень. Я очень тебя люблю и верю, что ты выйдешь из этой зависимости от Светы. А я продолжу под нее копать. Не стоит меня считать идиоткой и лохушкой. Она даже не представляет, что с ней может быть, эта Света. Сколько бы она ни меняла свои паспорта. Обнимаю тебя. Держись».

Я была очень возмущена. Мать, разумеется, не знает, что я работаю в Турции, чтобы