я. Мне очень хотелось, чтобы и мои ужасные отношения с матерью были бредом шизофреника.

– Да.

– Жаль. Я думала, хотя бы материнская любовь существует.

– Да существует. Наверное. Я… не… Она… Я… – Тут Света замялась. Тогда я думала, что она пытается совладать со своими демонами. Сейчас я знаю, что она придумывала новую ложь. – Я… Вот «ядерная» я. То, что Я. Я не знаю о Ее планах.

– Но они у Нее есть?

– Они у Нее есть. Я понимаю, что они у Нее есть, но я Ее планов не знаю. Я не знаю, что Она…

Разговор приобретал сюрреалистично-абсурдный оттенок. Это все звучало как абсолютный бред. Я быстро поймала себя на мысли: а как еще, черт возьми, может звучать разговор с невменяемым человеком? Имеет ли он вообще смысл? Но тем не менее продолжала.

– Ты знаешь, что ты так можешь убить человека? – задала я самый логичный и самый пугающий на тот момент вопрос.

Я невольно подумала о бабушке. Но тут же отмахнулась от этой мысли. Я не могла допустить ее в тот момент, чтобы самой не сойти с ума.

– Пока никакой агрессии Она не проявляла.

– Пока не проявляла или ты не знаешь об этом? – пыталась подловить ее я.

– Нет! Все события я знаю. Я спрашивала у других людей, стыковала одно с другим.

Единственная мысль не давала мне покоя. Она нарастала в моей голове, заполняя собой все пространство, и я не могла думать ни о чем другом.

– Моя бабушка умерла своей смертью? – не выдержала я.

– Твоя бабушка умерла своей смертью, – медленно и серьезно проговорила Богачёва.

– А деньги куда делись?

– Я не видела этих денег.

Через несколько дней, умоляя меня о спасении, Богачёва признается, что она ограбила мою бабушку. А значит, почти все ответы в этом «интервью» тоже ложь. Уже тогда я понимала, что бабушкины деньги больше не могли никуда пропасть.

– Ты врешь, – не унималась я.

– Нет, я правда не видела этих денег.

– Ладно.

– Тань, ты серьезно хочешь по моей вербалике понять, вру ли я?! – вдруг ответила Света. – Это бесполезно. Я это идеально контролирую. Я могу всем организмом вживаться. Потому что Она в это верит. Она в этом живет.

– «Она»? Кто «она»? – опять попыталась выяснить я.

– У нее нет имени.

«Валар Моргулис», – чуть не ляпнула я, вспомнив Арью Старк из «Игры престолов», которая на очередном витке сериальных событий стала «девочкой без имени». Все происходящее сейчас в этой комнате тоже было больше похоже на фантастический сериал. Я постаралась вернуться из мыслей обратно в реальность и сразу нашла несостыковку в словах Богачёвой:

– Подожди, ты сказала, «она» в это верит. А до этого ты говорила, что «она» это придумывает. То есть сейчас передо мной та личность, что врет?

Светлана Богачёва снова замялась:

– Нет. Она это придумывает. И когда придумывает, в это верит.

– Нет. Ты врешь. Верни мне ту Свету, которая правду говорит.

– Я здесь. Как это доказать?

– Да, сука, никак. Ты сама себе не можешь ничего доказать, – брякнула я. И вдруг спросила: – А все таблетки, которые я пью, мне надо пить?

– Да. В этих вопросах я не врала никогда. Я никогда не хотела тебе навредить.

Еще одна ложь. Светлана Богачёва совершила на меня несколько покушений, провоцируя отек Квинке, чтобы затем героически меня спасать. Дозы таблеток, которые она мне прописала, по факту являются смертельными. Я набрала несколько десятков килограммов за полгода и полностью посадила свое здоровье.

– Но ты навредила! – парировала я.

– Нет. Физически нет! – ответила Света. – Так-то я понимаю, что тебе навредила. Очень сильно.

– ТАК Я ФИЗИЧЕСКИ НЕ В СТРАНЕ СВОЕЙ!!! – закричала я.

– И я это прекрасно осознаю. Вообще, сейчас непонятно, как ты будешь из этого всего выбираться.

Ох, ничего себе, подумала я. Признала! Ну вот спасибо, без тебя бы не догадалась, что я в заднице.

Мы подошли к одной из самых главных тем:

– Никакого уголовного дела в России на меня никогда не было. Ян – это ты. И все те документы подделала и скинула ты.

– Насколько я знаю, нет. Не было никакого дела, – подтвердила все Света.

– Жесть… И то, что мне писал фээсбэшник, которому я верила, потому что я знаю его лично и видела на твоем дне рождения…

– Это все ложь.

Миша не выдержал и заплакал:

– А-А-А-А-А-А-А!!! Какие мы тупые!..

Я схватила Мишу за руку. Я не представляла, что он чувствует. Лишившийся родительского дома и образования в университете. Я потихоньку осознавала все, что потеряла из-за Светы: мегауспешный стендап в Петербурге, возможность быть рядом с еще живой бабушкой, с папой, Федей, Кулич. Мы вели кочевую жизнь по разным странам и городам, без знания языков и культуры, без возможности сделать хотя бы визы в Европу, без уверенности в завтрашнем дне. Мне даже на секунду показалось, что в самой России вообще ничего не происходило. Что спецоперация – тоже больная выдумка Светланы Богачёвой.

– Вы не тупые, – продолжала Света. – Я правда гениально вру. Никто с первого раза не распознавал мою ложь никогда. Постфактум. Когда-нибудь. По косвенным несостыковкам.

– Люди, которые вскрыли твою ложь, сейчас живы? – поинтересовалась я.

Я вдруг поняла, что этот человек способен на все. И что мы с Мишей можем быть в большей опасности, чем когда не вскрыли правду.

– Конечно.

– Мне нужны их контакты, – сказала я. – А-а-а-а! Нет. Нет-нет-нет-нет-нет. Стой. Мне не нужны их контакты! Я опять буду писать тебе! – и зашлась безумным смехом.

Мне казалось, что я схожу с ума. Я все это время жила в выдуманной реальности Светланы Богачёвой, окруженная выдуманными людьми. Выдуманными событиями, выдуманными диагнозами и поддельными документами. Но самое страшное, что это все было неразрывно сплетено с такой же безумной реальностью. Куча людей, даже наших друзей и знакомых, действительно находилась в эмиграции вместе с нами. И сподвигла их на нее не Богачёва. Мы все равно не сможем вернуться домой.

А если Ян… Я резко вспомнила, что Ян ненастоящий. Но я же видела его на дне рождении Светы. Осколки реальности начали сталкиваться в моем воображении с осколками выдумки Богачёвой. Они не соотносились друг с другом, разбивались, и всплывали новые. Я перестала понимать, где я и кто я. Кто из моих знакомых вообще реальный человек. И есть ли такие вообще. Может, все мои переписки ненастоящие? И с Даней, и с Федей, и с Кулич? Может, я переписывалась только со Светой? Эти мысли разрывали мое воспаленное сознание изнутри. Я потеряла счет времени и едва могла продолжать разговор с Богачёвой.

А Светлана продолжала увлекательное повествование о своей нелегкой жизни:

– Это все началось с детства. С навязчивого желания придумывать истории. Сначала были какие-то мелочи. И примерно через год мой бред стал принимать одну и ту же форму. Я всегда придумывала себе какие-то заболевания. И каждый раз я завиралась до такого состояния, когда