Наташа вышла из ночного клуба. Она пошатывалась на своих модельных туфлях и ругалась, как грузчик. Игорь опять слинял в неизвестном направлении, оставив ее рассчитываться за заказ, и ей пришлось вывалить все, что оставалось в сумочке. А оставалось не так и много, так что после расплаты в косметичке застряла лишь жалкая сотка. Плюс несколько мятых десяток. Ясно было, что доехать на такси совершенно нереально. Падал легкий снежок, оседал на волосах жемчужными каплями, сверкающими под светом фонарей, у входа в ночной клуб торчали несколько такси, водители которых с интересом наблюдали за девушкой в очень короткой юбке, с трудом ковыляющей мимо них на высоких каблуках.

Наташа терпеть не могла высокие каблуки – джинсы и кроссовки – вот ее стихия. Она работала кассиром на оптовом складе. Каждый день мимо нее проходили огромные суммы денег, из которых в руках не задерживалось ни гроша. Конечно, если не считать зарплаты в тридцать тысяч рублей, которая для небольшого областного города была вполне нормальной, даже не нормальной, а отличной, изумительной! Вот только бы не приходилось время от времени «отрабатывать» высокую зарплату, уединяясь с директором в его кабинете… Первое, что сделал директор, когда она вышла на работу, пригласил ее в кабинет, запер дверь на ключ и предложил сделать ему хорошо. Работу Наташа искала долго, зарплата устраивала, особой брезгливостью она не отличалась – так что сделала все, что он требовал. Так и повелось.

Как потом оказалось, практически все девушки, работавшие на складе, время от времени бывали в этом кабинете с теми же целями, и если она в свои двадцать пять лет была незамужней, то у многих имелись мужья, дети, но никто не протестовал – а куда денешься, где такую зарплату найдешь в занюханном городке?

С мужьями Наташе не везло – официально она так никогда и не была замужем. Хотя и имела на протяжении пяти лет трех гражданских мужей – один из них, последний, был даже кавказцем.

Сначала Алик казался очень галантным кавалером, красиво ухаживал, просил переехать к нему на квартиру, но когда добился своего, оказалось, что все, что ему было нужно, – бесплатная проститутка, да еще и терпеливая, сносящая его извращенные фантазии. Когда однажды Наташа полушутя заявила – может быть, ему лучше вместо девушки найти парня? – Алик взбесился и выгнал ее из квартиры.

Так бы Наташа и плыла по жизни дальше, уже не особо надеясь на семейное счастье, снимая по пьянке случайных партнеров в ночных клубах и обслуживая своего начальника, если бы не тот вечер, изменивший все в ее жизни.

Ковыляя по снежку мимо озабоченных таксистов, заглядывающих ей под юбку и решающих, то ли как ее обобрать получше, то ли как ее получше изнасиловать, когда уснет в машине, Наташа доковыляла до проходного двора, за которым, как она знала, находились железные гаражи жителей, проживающих в этой вот двухэтажной сталинке.

Внезапно три выпитых полулитровых бокала пива резко запросились наружу, да так, что девушка, тихонько подвывая и зажав низ живота, бросилась в арку и через минуту уже сидела между гаражами и зорко поглядывала, не застигнут ли ее на «горяченьком» злобные жильцы, недовольные регулярными посещениями клиентов ночного клуба.

Тут ее и взял охотничий корабль. Это был не Наалок – не только он имел лицензию на отлов диких рабов, кроме него полно летало мелких браконьеров, занимающихся тем же без всякой лицензии. Это оказался один из тех, кто браконьерски ловил рабов на маленьком охотничьем суденышке, переделанном из межгалактического истребителя.

Браконьер занимался поставками рабов для борделей Алусии, изначально зная, что его рабы и рабыни проживут совсем недолго – он осуществлял поставки в бордели для извращенцев, любивших наблюдать, как пытают жертв. Потом Наташа много раз спрашивала себя – за что, за что ей выпали такая судьба и такие муки? Ведь на самом деле она была вполне доброй девкой. Подавала нищим, не обижала кошек и собак, не кидала людей и не обирала пьяных на улице – за что же ей такое? Ведь живет же множество подлецов, негодяев, таких, как ее начальник, и живет в неге, довольстве, покое… Катаются на темно-серых «хаммерах» и имеют чужих жен за нищенскую зарплату! Почему их не наказывает Бог? Ну да, Наташа не отличалась особой нравственностью, любила секс, любила выпить, бывало, что и партнерами обменивались с подругой прямо тут, на одной кровати, да много чего еще делали… но ведь не подличала же, не гадила людям в душу!

Она продержалась в борделе неделю, пока ее, изнасилованную, не разделал на части олигарх, похожий на Агарлока, любитель расчлененки. Одним-единственным условием, которое ставил бордель, было требование, гласящее, что голова девушки или парня не должны пострадать и об их смерти нужно известить в первые же пять минут. В противном случае штраф должен был составить миллион кредитов, что для жадных олигархов оказывалось весомым.

Последнее, что девушка увидела в этом мире перед тем, как стать мозгом звездолета «Соргам», – зеленое лицо насильника с выкаченными от удовольствия глазами. Нужно ли говорить, что Наташа всей душой ненавидела своих пленителей?

Следующими ее воспоминаниями стали вспышки света. В мозг, плавающий в питательном растворе, вводили специальные тяжи, подключающие ее к системам корабля. Это воспринималось как ослепительный свет от вспышки фотоаппарата, и она, забыв, что с ней случилось, с гневом подумала, что Игорь, сука такая, снова фотографирует ее голой. Прошлый раз этот гад демонстрировал своим дружбанам, как он прикольно все придумал. Его давно надо было послать на фиг, но он чем-то ей нравился… может, тем, что был хорош в постели, а может… может, ей просто не с кем было проводить время, а этот девятнадцатилетний щенок всегда оказывался под рукой, когда хотелось мужика. Но нет – на сей раз это был не Игорь. Все обстояло гораздо, гораздо хуже.

Девушка услышала голос – он говорил ей какие-то слова, но она никак не могла их понять, потом постепенно стала разбирать. Голос говорил о том, что теперь она собственность человека по имени Неркату, что она должна ему служить, иначе будет наказана! Какая такая собственность? Как она может быть чьей-то собственностью? – не могла понять Наташа. Рабства давно уже нет! И крепостного права тоже! Что с ней? Она попыталась двинуть ногами, руками, но не смогла. Парализовало! Может, она в больнице? Вокруг было тихо и темно. Потом вспыхнул свет – перед глазами появилось чье-то лицо в защитном шлеме, как в каком-то фантастическом фильме про эпидемии.

«Я в больнице? Карантин?» – подумала Наташа и попыталась что-то сказать, но язык ее не слушался. Голова в шлеме сказала несколько слов, которые девушка поняла, и она все вспомнила – бордель, боль, унижения, свою страшную смерть. Теперь она точно знала, где находится. Ей хотелось плакать, рыдать, биться в истерике, но она не могла этого сделать по одной простой причине, ставшей очевидной и ясной. Наташа теперь была просто мозгом, который плавал в колбе и служил своим мерзким хозяевам.

Произошел какой-то сбой – то ли ее тело оказалось устойчиво к вирусам (она вспомнила, что очень редко болела, даже венерические болезни, которые рисковала получить от своих случайных партнеров, обходили ее стороной), то ли с вирусами были проблемы – но девушка не утратила своей личности полностью, как подавляющее большинство мозгов, встраиваемых в механизмы. Если бы рядом был один из специалистов и пожелал снизойти до жалкого раба, она бы узнала, что такие случаи в общем-то редко, но происходили. Иногда сознание разумного существа обладало такой устойчивостью, что его не могли уничтожить ни пытки, ни вирусы, ни какие-либо механические приспособления. Правда, таких случаев был один на миллион. И этот случай пришелся на Наташу. Увы, лучше бы она была безмолвным и бессловесным мозгом, тупо исполняющим волю хозяина. Страшно стать живой головой профессора Доуэля, сознавать это и не мочь ничего сделать.