Когда они вышли из квартиры, было около трех часов ночи. Илиутра. Хотя в Москве в зимнее время это еще ночь. Остановив первую попавшуюсямашину, они поехали на Ленинский проспект, где находились двухэтажныеапартаменты Халуповича. В последние годы подобные фешенебельные жилые комплексыпоявлялись по всей Москве. В них были автономное отопление, автономноеподключение электричества, собственные прачечные, своя служба охраны.

Когда Дронго и Линовицкая подъехали к комплексу, охранникидолго и придирчиво проверяли их документы. И только затем позвонили Халуповичу,который уже предупредил их о появлении ночных посетителей. При этом один изсотрудников охраны недовольно сказал второму:

— Сегодня к этому типу всю ночь ходят гости.

Второй охранник кивнул. Он проводил гостей до кабины лифта,сказав, что нужная им квартира находится на четвертом этаже. В этой частиздания были расположены двухэтажные апартаменты, в которых селились особосостоятельные клиенты. На всех этажах были установлены телекамеры.

— Сюда никто чужой пройти не сможет, — недовольно сказалаВалентина. — Может, у него мания преследования? Или он действительно мазохист? Зачемнужно было звать к себе всех подозреваемых? Или он собирается устроитьочередной акт этой трагикомедии?

У двери тоже была установлена камера. Когда Дронго позвонил,за дверью послышались быстрые шаги. Дверь открыл сам Халупович. Он был в серыхбрюках и в синей рубашке с длинными рукавами. Он посторонился, пропускаяприехавших в квартиру.

— Что произошло? — поинтересовался Дронго, помогая снятьпальто Линовицкой. Затем он тоже разделся и повесил пальто на вешалку.

— Опять, — простонал Халупович, — опять кто-то пытался меняубить!

— А зачем вы всех позвали к себе? — поинтересоваласьЛиновицкая. — Мне кажется, вы несколько переигрываете, Халупович.

В квартире была огромная прихожая, метров тридцать, дальшенаходился холл, в котором стоял круглый стол, а на нем живые цветы. Мраморныйпол в середине закрывал круглый ковер изумрудного цвета.

— Вы подозреваете меня? — удивился Эдуард Леонидович.

Валентина Олеговна взглянула на Дронго, ожидая егоподдержки. Но он молчал. И воодушевленная его молчанием, она продолжала:

— Зачем вы пригласили женщин? Хотели устроить спектакль?Похоже, вы давно решили избавиться от своей домработницы, поэтому и придумалитакой экзотический план. «Один раз в миллениум». Каждая из трех женщин,приехавших из разных городов, имела основания для мести. А затем выразыгрываете спектакль, приглашая каждую из них к себе домой. После чегоискусно изображаете удивление. Но если в первый раз я еще могла вам поверить,то во второй — нет. И вы не сможете мне доказать, что они снова случайнооказались в вашей квартире.

— Случайно? — раздался надменный голос Оксаны Григорьевны. —Нет, не случайно.

Она вышла из холла.

— Неужели вы так ничего и не поняли, моя милая? Он сказалпри всех, что утром отправил жену с дочерью за рубеж. Для опытного ловеласа,каким всегда был наш уважаемый Эдуард. Леонидович, эта фраза не могла бытьслучайной. Я думала, что вы обратили на нее внимание. Он же сказал, чтоостанется один. А господин Дронго все время спрашивал, знаем ли мы егомобильный телефон. Конечно, знаем. Халупович дал нам свои визитные карточки. Исказав, что он остался «холостяком», он дал нам понять, что сегодня ночью онсвободен. Не воспользоваться такой возможностью было бы непростительно. В концеконцов, мы приехали сюда именно для того, чтобы встретиться с нашим героем, —Оксана Григорьевна насмешливо показала на понуро стоявшего Халуповича. — Намбыло интересно посмотреть, как он живет. Мы ведь понимали, что квартира наТверской — это лишь место для встреч. Ну и решили посмотреть основную квартиру.Мы договорились встретиться с ним еще раз, когда ехали домой. Сначала приехалаЭлга. Потом позвонила я. Последней появилась Фариза.

Линовицкая пристально посмотрела на Халуповича.

— Вы … вы… вы просто павиан, — возмущенно сказала она,вспыхнув от негодования.

Все прошли в гостиную. В просторной, не менее пятидесятиметров, комнате стоял большой стол, очевидно, изготовленный на заказ.Двенадцать стульев с высокими спинками, обитые золотистой тканью, стояли вокругстола. Тяжелые резные серванты располагались в разных концах комнаты. Изгостиной можно было выйти в зимний сад и на балкон.

В гостиной сидели Фариза и Элга. Каждая успела переодеться.На Элге был сиреневый костюм с черным воротником. Фариза была одета всветло-серую водолазку и темно-серую юбку. На Оксане Григорьевне был темныйкостюм с белой блузкой. Дронго обратил внимание, что у Оксаны Григорьевны линиязубов не совсем ровная, что придавало ей некоторый шарм. Элга и Фариза былиявно смущены, что их застали в квартире Халуповича в ночное время.

— Добрый вечер, — поздоровался Дронго с женщинами, — хотя,наверное, я должен сказать «Доброе утро».

Обе гостьи мрачно кивнули ему в ответ. Он прошел к столу,галантно пропустив Линовицкую. Когда они сели, подошли Халупович и ОксанаГригорьевна. Они устроились напротив на другом конце стола.

— Расскажите, что с вами произошло после того, как выпокинули здание компании, — попросил Дронго.

— Я хотел отвезти Нину с девочкой домой, — начал Халупович,— но когда мы позвонили к ней домой, выяснилось, что ее мама уже спит и неотвечает на телефонные звонки. Сегодня, во время нашей беседы мне было немногонеприятно, что Нина узнала о моей квартире на Тверской. Туда я ее никогда неприглашал. Но здесь она однажды была. Я решил не отпускать их, чтобы ничего неслучилось в очередной раз, и предложил отправиться ко мне домой. Нина сразусогласилась. Она знала, что наверху у меня есть комната для гостей. Я отвел ихв эту комнату и, когда они заснули, спустился вниз, в кабинет. Но тут позвонилаЭлга. Она правильно поняла мои слова насчет того, что я остался «холостяком».

Элга кивнула, чуть покраснев. Ей было приятно, что онапервой решилась на этом звонок, опередив даже Оксану Григорьевну.

— Потом мне позвонила Оксана… — продолжал Халупович.

Оксана Григорьевна сидела спокойно. В конце концов, ничегомежду ними не было. Когда она приехала, эта противная Элга уже была здесь.

— Последней позвонила Фариза…

Мамаджанова сжала пальцами край стола, но ничего не сказала.

— Каждая из звонивших говорила со мной несколько минут, —признался Халупович. — И я всем предлагал приехать, уверенный, что никто из нихздесь не появится. Но приехали все.

— Я и предположить не могла, что он приглашает всех, —нервно призналась Оксана Григорьевна, — он остался таким же бесшабашным, какимбыл в молодости.