он сказал моему сердцу: победи себя и выиграешь тысячи битв. Как просто о самом сложном! И боги, и герои эпосов и верований Индии заговорили во мне. Великое сказание «Махабхарата», думаю, напомнило, что надежда – источник великой тревоги, свобода от надежд – источник великого покоя. Честно говорю: не для меня, но хочу, чтобы так и было. Возможно, заговорил пророк Моисей, – а почему бы и нет! Он упрямо и немилосердно водил свой народ сорок лет по пустыне, чтобы выветрить или даже выжечь из людей палящим солнцем дух и память рабства. Есть о чём задуматься, и надо бы задуматься. Христос, уверен, не оставил меня в те дни: отвергая Бога, я не отверг его мудрость в его Заповедях и деяниях. «Не убий» и – «Будьте как дети», – и эти, и многие другие его слова прошивают сердце током самого высокого духовного напряжения, сотрясают и освещают заплесневевшее нутро. Слышишь или читаешь такое – не веришь и, возможно, не поверишь в Бога, но поверишь в Слово с большой буквы, в его силу целительную и животворную. Так воспринимаю я нашего русского Христа. У других народов, подозреваю, он какой-нибудь иной. Возможно, во мне заговорили мои любимые учителя и одновременно, смею думать, собратья по размышлениям и мечтам – Пушкин и Лермонтов, Лев Толстой и Достоевский. У меня вообще много любимых писателей и поэтов, потому что я верю Слову с большой буквы. И такое Слово, наверное, и есть мой бог. Возможно, во мне зазвучали, но как-нибудь беззвучно, самым-самым духовным, запредельно, что ли, эфирным звучанием, Бах и Бетховен, Чайковский и Прокофьев, ещё кто-нибудь из больших, великих. Возможно, вместе с этими гигантами культуры зазвучали лучшими своими мелодиями и словами какие-нибудь рок-группы. А почему нет? Уж «Битлз», мой приятель-жук, верняком должен был отметиться. И я уверен, что скорее всего – моим самым любимым хитом «Act Naturally» – «Действуй по-настоящему»:

Они пытаются продвинуть меня в кино,

Они собираются сделать из меня большую звезду.

Мы снимем фильм о человеке, печальном и одиноком,

И всё, что мне нужно делать, это быть таким, какой я есть.

Печальный и одинокий человек, из которого какие-то, думаю, что алчные и тщеславные не в меру, люди чего-то там пытаются сделать, свить, спаять в какую-нибудь иную фигуру, в чуждый для него образ, что ли. А он им, наверное, тихо и деликатно – я такой, какой есть, и не надо меня растягивать, как резину, в звезду или квадрат. Они – своё, да настырнее. Он вспылил: идите-ка вы туда-то, мои дорогие, но обезумевшие собратья по разуму. Казалось бы, простейшие слова у песни, какие мы можем и друг другу при случае сказать. Но за ними, как за ширмой, скрывается правда о жизни простого, впрочем, и не очень, может быть, простого, человека. Человека со своей судьбой и душой. И слова песни вместе с отличной мелодией врываются в самое сердце и тормошат, будоражат его. Но я не идеалист и о моих закадычных друзьяках битлах могу сказать и по-другому. Они, увы и ах, нередко выкаблучиваются и бросаются разными дурацкими словечками, наподобие тех, что ляпнул как-то раз Джон Леннон. «Мы, – заявил он спросонья перед какой-то попрыгуньей-журналисткой, а та, выскочка и перекрашенная лахудра, с ходу растрезвонила на весь белый свет, – мы, – хватил тогда невыспавшийся Леннон, – более популярны, чем Иисус, и я не знаю, что́ исчезнет раньше – рок-н-ролл или христианство». Да, выпендрёж. Да, глупят, да, кокетничают перед девками и публикой. Но они, эти парни, ведь просто парни, они… Как бы вернее сказать? Понимаете, мужики, они такие люди, на которых хочется смотреть, которыми любуешься как личностями, творцами. И они думают так же, как мы, простые люди. Но, понятно, куда как ярче и смелее у них мысли и дела. А что касается этих шалопутных словечек, то Леннон, конечно же, однозначно вляпался и не просто сказанул, а бабахнул на всю ивановскую. Однако поступил так по своей наивности, простоватости. Да, он тоже наивный и тоже доброе трепло, как и мы все бываем наивными и трепачами. К тому же он тогда был ещё пацаном: нос задрал и почесал куда-то вперёд, расталкивал, подгонял нас. А мы что или кто? А мы – всё тоже: малоподвижные, инертные массы. Понукал с друзьяками, раззадоривал всякими выходками и кривляниями, но и, согласитесь, высокого звучания музыкой одаривал, глубокими, освежающими словами, мыслями. Кстати, им, этим егозливым жучарам, Америка тогда пообкорнала усы и крылышки за те словечки. Именно с Америки началась трёпка. И следом почти что весь мир ополчился на них, пацанов. Кроме, к слову, нас: ведь мы традиционно беликовы, духовно крепостные, любители втихомолку посидеть за забором, схорониться в свои норки и радоваться, что не трогают нас, не навязывают опять чего-нибудь. Впрочем, речь не о нас. Битлы вынуждены были сначала отказаться от концертов по Штатам – разгневанная публика могла и побить, тухлыми яйцами забросать. После они и вовсе подчистую свернули концертную деятельность и теперь едва ли не тайком напевают в студии, пластинки выпускают, друг с другом грызутся, и музыка их стала хуже, мельче, без нерва жизни, потому что без народа они остались, только – с фанатами и психопатами. Не могу не сказать открыто… Не вас же, моих братьев, бояться мне?.. Так вот, не могу не сказать, что Америка вообще молодец и настоящий нам товарищ. Там у них, не как у нас, исключительно по делу бьют или, наоборот, возносят. У нас же – по железобетонному принципу: бей своих, чтоб чужие боялись, а нос высунешь без спроса и команды – получи по полной программе. Увы, нам удобнее идеология рабов, тихушников, исполнителей. А Америка… О, Америка, Америка, дьявол её бери! Я и по сей день считаю, что она нас, и не только нас, а всё человечество, в конце концов, выведет к настоящей жизни. И именно – к жизни, а не к её суррогату. Мы полегоньку, из поколения в поколение, не сомневаюсь, забудем придуманную для нас, плебса, черни, массы в виде массовки, житуху. Америка, Америка, братцы!.. Да, да, да, я по-прежнему её боготворю, я по-прежнему в неё верю. Можете заявлять на меня куда хотите. Всё – к чертям! Хотя, если щенячьи восторги в сторону, не лишним будет сказать, что всяческой дурости, перегибов, перехлёстов, выдумок, мещанской суеты и гнусности у них, в Америке и вообще в так называемом свободном мире, тоже