Элизабет еще не успела опомниться, а он уже захлопнул дверьи помог ей раздеться.

Повесив шубку в нишу, он повернулся и, глядя на ееперепуганное лицо, невинно спросил:

— Что-нибудь случилось?

Она ответила, тщательно подбирая слова:

— Мистер Дервилл, я признательна вам за помощь, но, ксожалению, не могу пригласить вас. Я уже говорила, вечер был утомительным, мненадо выспаться.

Она потянулась к двери, чтоб открыть ее, но он ловко поймалдевушку за запястье.

— Прежде чем выставить меня на улицу, — насмешливо произнесон, — может, хоть кофе предложите?

Элизабет остолбенела.

Нет, похоже, его не выставить, пока сам не уйдет.

— Хорошо, — натянуто произнесла она.

Он отпустил ее руку, и Элизабет заставила себя спокойнопройти на кухню.

Решив, что быстрее будет растворимый, она налила неполныйкофейник и дрожащими руками засыпала черные гранулы.

Он всегда предпочитал крепкий черный кофе, с одной ложечкойсахара. Когда вода вскипела, она сняла с плиты кофейник и поспешила обратно вгостиную.

Ситцевые занавески были затянуты, горела люстра, а в закуткепылал камин с газовой горелкой «Живое пламя».

Куинн скинул вечерний пиджак, ослабил узел бабочки и в такомпугающе домашнем виде сидел на банкетке перед полыхающим огнем.

— Спасибо. — Он принял чашку. — А вы не будете?

Она покачала головой.

— Мне не хочется.

Взглянув на нее из-под густых темных ресниц, свободной рукойон похлопал рядом с собой по банкетке.

— Тогда посидите рядом.

Она собиралась сесть в другом конце комнаты, но, помявшись,решила, что легче будет от него избавиться, если ему не перечить, и присела накрай банкетки подальше от Куинна.

Выпил бы он свой кофе да ушел!

Будто приняв по факсу ее мысли, он отхлебнул и заметил:

— Вы, наверно, экстрасенс.

Элизабет тупо уставилась на него.

— Вы заварили как раз так, как я люблю.

Она смутилась и не сразу нашлась что ответить.

— Наверно, я думала о Ричарде. Он пьет такой... Хорошо, чтоу вас совпадают вкусы.

— Удивительно: сам пьет черный, а другим, не колеблясь,подаст со сливками.

Да, действительно...

— Он знает, что я пью со сливками.

Господи, хоть бы он поменял тему.

Ее молитва была услышана.

Слегка пожав плечами, Куинн поставил чашку на овальныйстолик и, осмотрев комнату с низким потолком, опирающимся на черные балки,белыми оштукатуренными стенами и навощенными дубовыми полами, заметил:

— Этот дом — произведение искусства. Давно вы здесь живете?

— Месяцев девять.

— Вам повезло. Не часто сдается что-либо подобное.

— Это не сдавалось.

— А! — тихо заметил он. — Для романтически настроенныхвлюбленных это идеальное гнездышко.

— Если вы намекаете на то, что Ричард приходит... — Оназапнулась.

— Неужели не приходит?

— Разумеется, нет! Ну, только заходит, чтобы отвезти менякуда-нибудь.

— Но это, конечно, он вас сюда пристроил?

— Ничего подобного!

Куинн не пытался скрыть недоверие.

— Вряд ли на секретарское жалованье, даже на очень высокое,удалось бы купить такой домик.

— Я и не покупала. Эмили Хендерсон, писательница, у которойя прослужила несколько лет, попросила меня присмотреть...

После тесной однокомнатной квартирки над задрипаннойлавчонкой видеотоваров возможность пожить в Кентль-коттедже казалась чудом.

— Она уехала на год в Австралию, погостить у сына, —невыразительным голосом добавила Элизабет. И почему она все это ему объясняет?

Она знала, почему. Прошлое, в котором Куинн так невернопонял ее, стучалось в дверь.

Хмурясь, будто читал ее мысли, он спросил:

— Так где же вы с Бомонтом... ну, скажем... бываете вместе?Ясно, что не в его апартаментах... А родовое поместье явно не подходит.

Она вспылила:

— А мне ясно, что это не ваше дело.

— Итак, вы все-таки спите с ним... — В хрипловатом голосепрозвучала скорее горечь констатации, чем удовлетворение от догадки. — И онхочет использовать «Ван Хэмел» в качестве приманки, чтоб удержать вас там, гдеему...

— Заблуждаетесь, — яростно перебила она, — Ричард просторешил приобрести «Ван Хэмел»... А сплю я с ним или не сплю — мое личное дело.

Легкая тень злобы или горечи исказила смуглое лицо Куинна,но уже в следующее мгновение его глаза смотрели спокойно и слегка насмешливо.Элизабет была уверена, что ей это показалось.

— Ясно, что вы не живете у Ричарда, — задумчиво проговорилон, — но мне показалось, что вы собирались остаться ночевать.

— Ну и что? — Ее голос слегка дрогнул от еле сдерживаемогораздражения.

— Но вы же не готовились к этому: не захватили сумочку сбанными принадлежностями... Значит, заранее не договаривались... Остаетсяпредположить, что он сделал вам предложение только сегодня вечером, может бытьпо дороге на аукцион, и тут же попросил вас поехать к нему.

Ее лицо красноречивее слов говорило, что он угадал. Куиннехидно усмехнулся.

Элизабет стиснула зубы, однако на него ее молчание непроизвело впечатления.

— Во всяком случае, он рассчитывал, что вы останетесь, —продолжал Куинн, — и, хотя изо всех сил старался вести себя по-джентльменски,был взбешен, когда понял, что вы в самом деле уходите... Так почему вы изменилисвое намерение? Не из-за меня ли?

— При чем тут вы? — Она постаралась сказать это небрежно.

— Ну, вам лучше знать.

— Нет, не из-за вас, — солгала она.

— Так в чем же дело?

— У меня разболелась голова. Как, впрочем, и теперь. Немогли бы вы допить свой кофе...

— Не терпится же вам от меня избавиться. — Он залпом осушилчашку и перевел на Элизабет горящие зеленые глаза. — Принимая во внимание, что«Ван Хэмел» еще у меня, вы на удивление негостеприимны.

Это была уже угроза.

— Плевала я на «Ван Хэмел», — вырвалось у нее.

— Вы плевали, но не ваш жених. Судя по сегодняшним торгам,этот бриллиант — его главная мечта.