В такси пытаюсь дозвониться до Владимира ещё раз. Не отвечает. Это очень странно, обычно, он перезванивает мне при первой возможности. А тут — пол дня тишина. Беспокойство все нарастает, с ненавистью смотрю на каждый красный сигнал светофора, на каждого пешехода, который перебегает проезжую часть, заставляя водителя притормаживать. Хочется поскорее оказаться дома, выпить таблетку от головы и перекусить.

Свет в подъезде не горит. Конечно, темнота не кромешная, но камеры, наверняка, ничего не запишут. С тех пор, как в цоколе соседнего дома открыли магазин пива, а в наш подъезд стали ходить по нужде их постоянные клиенты, мы поставили ещё и домофон. Но сердобольные старушки открывают всем «почтальонам». Можно подумать, что действительно писем ждут. Зажимаю кнопку лифта и не отнимаю палец в надежде, что так коробка приедет быстрее. Бред, но руки занимает.

Двери с писком открываются, и из кабины вываливается странный, глухо одетый в чёрное парень. Мне становится не по себе. Делаю вид, что пропускаю его, а сама жмусь к дверям квартир. В кабину решаюсь зайти только после того, как дверь подъезда закрывается. Фух!

Ключ в замочной скважине проворачивается с трудом, как в банке, будто резьбу спилили. Поджимаю дверь плечом и открываю. В нос бьет незнакомый запах пота и табака.

Ну все! Решительно делаю шаг в квартиру и захлопываю дверь. Хватит, Вася, параноить. Наверняка, кто-то из соседей в санузле покурил. Муж соседки так любил делать. Пара в ванне напустит, типо моется, а сам с сигаретой под вытяжку. Моя бабуля тут же его сдавала. Так соседки и подружились. Хм…

Чувство, что в квартире кто-то был не покидает. Вот! Белая сумка висит на спинке стула сверху красной, а должна быть в самом низу. Я ее только по выходным под кроссовки надеваю. Могла сама перевесить? Да могла… На столе все тоже не так… Покрываясь ледяной испариной, подхожу к книгам ближе и переворачиваю открытую. «В 1727 году на престол вступил внук великого Петра Пётр II, тоже Пётр Алексеевич. Его короткое царствование своей сумбурностью…» Я не могла оставить учебник на этой странице! Это тема следующего семестра!

Что за ерунда? Страшно! Окидываю глазами комнату, нахожу пульт и включаю телевизор. Веселая музыкальная заставка заполняет комнату. Прокладки, детское питание, зубные пасты сменяются на экране бесконечным калейдоскопом с разным уровнем громкости. Истерика отпускает. Дом с включённым на фоне телевизором, мне всегда кажется более уютным. Вот такие спецэффекты одиночества. Понапридумывала себе ерунды. Учебник тоже могла переложить. Ухожу на кухню, делаю себе пару бутербродов с чаем и возвращаюсь в комнату. Сажусь в кресло, хочу переключить канал на музыкальный, но взгляд фокусируется, а датчик громкости машинально взлетает до максимума.

«…владелец известного караоке-клуба «Ночь» — Королев Владимир Сергеевич был застрелен в машине возле собственного дома. По оперативным данным убийство произошло поздней ночью….»

Женщина с идеально зализанной головой продолжает вещать с экрана, периодически картинку сменяют фотографии с места преступления. Что-то большое, неконтролируемое рождается внизу живота, бежит тремором по позвоночнику, надувается внутри, как воздушный шар и душит, давит, душит…

— Аааааа! — меня разрывает, скручивает от фантомной боли пополам. Кружка, тарелка летят на пол. Несколько минут я даже не замечаю, что моим щекам текут слёзы, что одежда мокрая от чая.

— Надо позвонить… — срываюсь в прихожую, сажусь на пол, беру сумку и высыпаю ее содержимое прямо на паркет, — Телефон… — разгребаю руками расческу, жвачку, блеск для губ, нахожу мобильник, и он начинает вибрировать в моих руках.

— Алло, — отвечаю, не глядя на экран.

— Василиса Олеговна? — в трубке мужской голос.

— Это я…

— Следователь Носов. Очень хотелось бы поговорить с вами, не дожидаясь повесток, так сказать.

— По какому вопросу? — спрашиваю тупой вопрос. Сознание не желает мириться с услышанной новостью.

— Вы проходите свидетелем по делу об убийстве Королева Владимира Сергеевича, — меня передёргивает от его слов, — Вам знаком этот человек?

— Знаком… — выдыхаю в трубку.

— Тогда жду вас в отделении. Адрес вышлю сообщением, — сбрасывает.

Я подтягиваю ноги к груди, обнимаю колени и заваливаюсь на бок. Сон слепляет веки, и стресс, включая защитную реакцию, размазывает реальность на пару часов.

Тяжёлая железная дверь грохает за спиной, заставляя подпрыгнуть на месте. Но не от страха, а скорее от того, что дома я напилась валерьянки, и теперь все мои реакции заторможенны. Переступаю через облезлый порог, каблук цепляется за мокрую серую тряпку. Я машинально вытираю ноги. Взгляд рассеяно блуждает по помещению. Стены отделаны дешевой пластиковой вагонкой, в конце коридора небольшой холл со старыми письменными столами, распиханными абы-как по углам, и несколько чёрных стульев с потрепанными сиденьями. Десятки информационных досок с объявлениями, ориентировками, расписанием и прочими бумагами развешаны, как в картинной галерее. Запах затхлый, спертый, жаркий, хотя на улице около плюс двадцати. Справа большое аквариумное стекло «Дежурная часть». За столом перед компьютером сидит грузный мужчина.

— Здравствуйте! — робко стучу в стекло, замечаю в ушах дежурного наушники и стучу громче.

От вибрации с перегородки соскакивает ключ и плюхается в чашку с чаем. Жидкость выплескивается на клавиатуру, и полицейский подскакивает с места.

— Не понял? — вырывает из ушей провода и грозно впивается в меня глазами, — К кому? Чего надо?

— Кк… — у меня язык прирастает к небу, и несколько раз сглатываю слюну, чтобы продолжить, — К Носову.

— Сто двенадцатый, — мужчина машет рукой в сторону коридора и моментально теряет ко мне интерес.

Сто второй, сто пятнадцатый, тридцать первый… По какой логике здесь нумеровались кабинеты? Уже ищу в кармане телефон, чтобы набрать следователя, как одна из дверей открывается и из неё выходит жена Владимира с мужчиной.

— Решим вопрос, Анастасия Ивановна, — он подаёт ей в руки сумочку, — Отдыхайте, — а я не могу понять, что во всей этой ситуации мне кажется странным.

Белоснежный брючный костюм? Глупо даже было предполагать, что она наденет чёрное платье. То, как фамильярно она ведёт себя со следователем? Да она и при муже не стеснялась. Макияж! Да! Идеальный ровный макияж человека, который не предполагает слёзы! Ну теперь то она будет гулять, пока не промотает все наследство. Думаю, что до конца жизни ей хватит за глаза. Носов провожает Настю до выхода, я слышу уже знакомый лязг железной двери. Возвращается в коридор и видит меня.

— Архипова? — его брови сдвигаются к переносице, а я коротко киваю в ответ, — Прошу, — следователь распахивает дверь.

Я делаю шаг в небольшой кабинет без окон. Слева — стол, до верху заваленный бумагами и папками. На правом стоят компьютер, две чашки: одна немытая, а вторая с остатками вонючего растворимого кофе, пачка сигарет, открытая бутылка воды и яркая настольная лампа, которая является основным источником света. Несколько стульев расставлены по периметру между шкафами.