сейчас тащи мне сюда Павла Павловича, девица-синяя косица.

— Какого Павла Павловича? Моего родича?

— Нет, — отверг я это предположение, — Не родича, а наследника. Багатур-Буланова!

Соколов поглядел на меня с интересом, но ничего не сказал. Впрочем, я был уверен, что он был в курсе о том, что Павла Павловича держали в казематах Петропавловки.

— Ну и зачем тебе сейчас наследник? — буркнула Тая, — Он не слон в цирке, чтобы показывать его толпе народа.

Оно и понятно. Герцог Кабаневич, судя по всему, уже проинструктировал Таю, что Павла Павловича нужно держать подальше от чужих глаз. А то и убить, как только представится случай. Кабаневич все еще поддерживал претензии изменника Михаила на трон и поддерживал их, как было понятно, весьма агрессивно. Так и до беды недалеко…

— Тай, я тебе приказ отдал, — холодно напомнил я, — Так что тащи сюда Павла Павловича. Если что-то не нравится — звони герцогу. Номер своего деда знаешь. А с тобой я обсуждать мои ПРИКАЗЫ не готов, прости…

Тая еще побухтела для вида, но ушла за Павлом Павловичем.

— Давайте, открывайте хлев, — приказал я наёмникам, — Тащите всех коровок наружу.

Хлев открыли, коровы и правда замычали — громко и обеспокоенно. Из хлева извлекли троих связанных мужиков в ошметках синих мундиров, у одного даже можно было рассмотреть эмблему с крылатым сапогом на шевроне. Ростом мужики все были больше двух метров, а в плечах были таковы, что было непонятно, как они вообще влезают в двери. Руки у всех троих силачей-магов были связаны за спиной. Судя по всему, передо мною сейчас было всё, что осталось от знаменитого Летучего Полка Охранного Отделения.

Следом за пленными магами из хлева появился поп, этот был не связан и шествовал гордо. Увидев меня, поп тут же перекрестил меня:

— Приветствую наследника Рюрика, истинного Государя!

— Здравствуйте, — я пожал попу руку, — Какого лешего вас вообще сунули в хлев, отче?

— Не знаю. У слуг своих спроси, Государь!

Вообще этот поп, который исповедовал приговоренных у Петропавловки, был за меня. Во время битвы моя МОЩЬ и аполлоническая форма так поразили его, что он не только стал моим горячим сторонником, но и разглядел во мне Рюриковича по моей ауре.

— Вас как вообще зовут? — поинтересовался я.

— Отец Кирин, — представился священник.

— А я Александр эм… Рюрикович, — представился я в ответ.

— Истину говоришь! — подтвердил поп, — Я узрел твою сущность, потомок Рюрика! И другие узрят. Скоро.

— Эм… Благодарю.

Следом за попом из хлева вылезло восемнадцать оборванных мужиков. Судя по остаткам формы — эти были неодаренными, спецназовцами Охранного Отделения, которые у Петропавловки сторожили место казни.

Руки им, как и попу не вязали, хотя выглядели спецназовцы откровенно жалко. Однако ран ни на ком из них не было — видимо, целители, которых прислал Кабаневич, постарались на славу и честно отработали свой хлеб.

За спецназовцами из хлева вылез насмерть перепуганный парень в синем мундире — единственный взятый в плен живым тюремщик. Вроде этот надевал петлю на шею тому бомжу, который изображал на казни Глеба Словенова.

Последними из хлева извлекли трёх Лейб-Стражниц, этим руки просто примотали к телу тугой веревкой, ноги у девушек тоже были связаны, так обычно стреножат буйных коней или быков. Понятное дело, что веревка помогала лишь вместе с амулетами на дверях хлева. Если бы у Лейб-Стражниц была магия, они бы легко порвали эти веревки, а потом все бы тут разнесли за полминуты.

В плен всех троих барышень вроде взяли в бессознательном состоянии, в сознательном Лейб-Стражницы не сдаются.

Кожаные облегающие одежды стражниц глянцево блестели, на рукавах сияли серебряно-золотые нарукавные повязки в цветах клана Багатур-Булановых. Одежда стражниц, видимо, была зачарованной, так что выглядела, как с иголочки. Даже высокие сапоги без каблуков были как будто только что начищены.

Личики у всех трёх были юными и милыми, но вот глядели на меня барышни с огненной яростью.

Первая была чуть полной блондинкой, её длинная коса до пояса слегка вспушилась, вторая стражница была какой-то японкой, третья — черноглазой красавицей, эта глядела злее всех.

Я ткнул пальцем в тюремщика:

— Я тебя не задерживаю. Можешь идти.

— А? — насмерть перепуганный парень уставился на меня.

— Проваливай, говорю, — пояснил я, — В какой стороне тут вообще город?

— Вицино в часе ходьбы на север, господин, — сельский староста махнул рукой в нужную сторону, — Оттуда катера ходят. В Петрозаводск.

— Замечательно, — констатировал я, — Дайте ему денег на катер и дорогу. И пусть проваливает. И давай реще, пока я не передумал.

Староста вручил тюремщику тридцать рублей, тот, не веря своему счастью, сунул в карман купюры, отвесил мне неуклюжий поклон, а потом побежал в указанную сторону.

— И помни благородство Рюриковича! — взревел ему вслед поп, — Рюриковичи — благородные государи! В них древняя варяжская кровь первых магов…

— Какие Рюриковичи? — раздался голос слева.

Обернувшись, я увидел Павла Павловича. Государь шёл к нам, моя сестра Таня держала его за руку. Ну понятно. Уже ходят за ручку…

Еще с Павлом Павловичем вернулась и Тая Кабаневич, но эта, понятное дело, за ручки ни с кем не держалась, наоборот была мрачнее тучи.

Мда, ну и ситуация.

Итого, мне надо как-то одновременно быть Рюриковичем и претендентом на трон для этого попа, быть сторонником Михаила для Кабаневичей и еще поддерживать Павла Павловича, который на трон не хочет… Так и до шизофрении недалеко. Впрочем, ладно, я выпутывался и не из таких ситуаций.

Я не стал отвечать на вопрос Павла Павловича по поводу Рюриковичей, а просто обратился к оставшимся пленникам:

— Вот. Полюбуйтесь, господа и прекрасные дамы. Вот этот человек — Павел Павлович Багатур-Буланов, законный наследник Павла Вечного. Можете сами взглянуть на его лицо и убедиться, что он похож на своего прославленного предка. Но тут у вас может возникнуть вопрос — а кто же тогда сейчас сидит на престоле? И я на него вам отвечу. На престоле узурпатор, двойник, алхимическое поделие, созданное колдунами-чернокнижниками. Павел Стальной — самозванец. Он еще и откровенно паршивый стратег.

Вы же видели, как я разбил все ваши силы в битве у Петропавловки? А ваш командир тем временем не нашёл ничего лучше, чем разбомбить Петропавловскую крепость солярис-бомбами. Петропавловскую крепость! Древнюю усыпальницу Багатур-Булановых! Центральный символ Петербурга, столь дорогой сердцу