– Ну ладно, – сдалась дочь. – Но ведь действительно отлично сработано.

Через несколько дней возле старинного дома остановился небольшой фургончик, заполненный сумками, узлами и нехитрой мебелью, которую Денис и Катя решили перевезти в свое новое жилище. Не то чтобы Раиса Марковна была аскетом в плане обстановки, но вся мебель в ее квартире все-таки была для ребят чужой. Поэтому Катя прихватила из дома стеллаж и пару полок, а Денис привез крутое компьютерное кресло и письменный стол.

Новоселье отложили на потом. Сначала нужно было обжиться, сделать перестановку и, возможно, с чем-то расстаться навсегда.

После окончания института Денис работал по специальности ‒ он иллюстрировал детские книжки, и получалось это у него замечательно. Его труд ценили и платили соответственно, поэтому довольно высокую квартплату он взял на себя. А Катя, окончив медицинский колледж, устроилась хирургической медсестрой, но очень быстро ушла из профессии.

– Хирурга из меня не получится, – призналась она матери. – Это дикая ответственность, не хочу быть крайней. Страшно, мам.

– Может, в салон красоты? – предложила Валентина Петровна. – Ноготочки, реснички или как там сейчас говорят?

– Уволь, мать. На каждом углу по три салона красоты. Не мое.

– Ну а как тогда?

А Катя и сама не знала. В медицину она подалась автоматически, как бы продолжая семейную традицию. Училась прилежно, но интереса к профессии так и не испытала. Научилась чему-то ‒ и ладно. Решила, что пусть будет кусман хлебушка с маслом на будущее. И Катя решила после переезда немного посидеть дома, тем более что Денис зарабатывал неплохие деньги и не гнал ее на работу.

Катин день начинался рано, в половине седьмого утра. Как-то так повелось, что она всегда просыпалась в это время, чем несказанно радовала маму, еще учась в школе. Пробудившись, Катя потихоньку выкатывалась из постели, стараясь не разбудить Дениса, который частенько засиживался за работой допоздна, и чапала на кухню, чтобы соорудить на завтрак горячие бутерброды или омлет с помидорами. Каждый раз, включая чайник, она ждала, что Денис вот-вот появится на кухне, и они сядут за стол вместе, но этого почти никогда не происходило. Поэтому Катя расправлялась с омлетом одна, после чего с головой уходила в интернет.

Иногда она искала там вакансии, реже откликалась на них. С некоторых пор ей было чем заняться и кроме этого. Соцсети ее мало интересовали, новости тоже, и она тупо гоняла по различным сайтам, планируя дела на день.

А дел было прилично, и все они так или иначе относились к новому жилью. Катя внезапно обнаружила, что кроме отрезов ткани и холстов Раиса Марковна оставила после себя массу всего интересного, начиная с винтажных платьев и заканчивая фотоальбомами в клеенчатых обложках. В одной из комнат нашлась коробка с немецким чайным сервизом, в ящиках покоились тонны старых журналов, а в древнем коричневом чемодане нашлись незаконченные эскизы и наброски. Книг в доме тоже было немало.

– Да тут на пару лет только с этой макулатурой можно зависнуть, – ахнул Денис. – Давай, Кать, действуй. Если уж не ходишь на работу, то займись пристройством этого хлама.

– Упрекаешь или намекаешь? – не поняла Катя.

– Скорее, обозначаю свою позицию, – пояснил Денис. – Только хозяйкины эскизы не трогай, ладно? Жаль от такого избавляться. И вообще, я бы посмотрел на краски и кисточки, если они остались.

– Остались.

– Отлично же!

Катя прислушалась к его мнению. За плечами Дениса была художественная школа, Раиса Марковна тоже рисовала – кому как не ему одушевлять чужое творчество? А вдруг и сам воодушевится?

С тех пор Катя каждый день открывала для себя что-то новое то на очередной полке, то в следующей коробке. Любую найденную вещь она внимательно осматривала и решала ее дальнейшую участь. Что-то продавала на торговых интернет-площадках, что-то отдавала маме, что-то оставляла себе. Заниматься разбором чужих вещей ей вдруг очень понравилось – это занимало время, иногда приносило деньги в семейный бюджет, а иногда и кругозор расширяло.

Постепенно в доме становилось свободнее и светлее. Застывшее в отжившем свое интерьере время исчезало с каждой утраченной безделушкой. Помня советы риелтора Романа, ребята подлатали проводку, переклеили кое-где обои и заменили старые розетки на новые. Из кухни испарился облезлый гарнитур, уступив место стильному обеденному столу и ярким настенным шкафчикам. В гардеробе на вешалках болтались не старые пальто, а яркие молодежные куртки. Цветочные горшки с колченогими алоэ отправились на лестничные площадки. В квартире часто играла музыка.

А вот с соседями по-хорошему сойтись не получилось. На парочку смотрели искоса, но Катя понимала, что просто нужно потерпеть. В этом доме Раиса Марковна жила очень давно, была со многими знакома. Теперь же, после ее смерти, молодые жильцы на пороге в ее квартире виделись соседям врагами. Правда, Катя хорошо запомнила, что никто из них не пришел проводить соседку в последний путь.

– А могли бы зайти, – заметила она.

– Но не зашли, – продолжил Денис. – Не забивай себе голову.

Его совсем не задевал тот факт, что никто из жильцов с ними не здоровается. Ни старик с первого этажа, ни старушка из квартиры слева. Главное, что сам он был с ними вежлив. И то, что после его спокойного «Здравствуйте» в ответ прилетал тяжелый взгляд в спину, его тоже не трогало. А вот Катя переживала.

– Думают, что мы ее убили, – сказала она Денису как-то за ужином. – Вот прям смотрю на них и понимаю, что именно так и думают.

– Наверняка, – согласился Денис, отрывая кусок пиццы. – А вдруг они правы?

– На маму так не смотрели, – вспомнила Катя.

– Твоя мама могла этого не заметить.

– Думаешь?

– Ой, Кать, да ладно тебе, – отмахнулся Денис. – Мы тут люди новые и моложе большинства соседей, а у них вся жизнь за спиной. Им только повод дай.

Наступила долгожданная осень, которую Катя каждый год ждала с особым нетерпением. Она плохо переносила жару и духоту, несмотря на то что так было не всегда. Ей стукнуло десять, когда они с мамой отправились в Севастополь, к берегам прекрасного Черного моря, но Катя, до того любившая солнце, неожиданно почувствовала себя плохо. Валентина Петровна не на шутку разволновалась: а вдруг отравление? В поезде вроде черешней угостились, а недавно брынзу на рынке покупали. Но очевидных симптомов, вроде тошноты или высокой температуры, не наблюдалось ‒ Кате просто было плохо. Все то время, которое они провели на юге, она старательно пряталась под деревянным навесом на пляже, не получая никакой радости от каникул и заходя в воду исключительно с наступлением сумерек. Недомогание вскоре прошло, но отдых был уже