предпочитая рукопашный бой и холодное оружие. Была большая вероятность рикошета или повреждение обшивки корабля. Но стоило сойти на землю, как люди доставали огнестрел. Я не слышала о планетах, где бы пользовались лишь холодным оружием. Хотя, я никогда и не была на диких планетах, которые были еще мало исследованы. Сейчас можно было почувствовать себя первооткрывателям. А что? Может я еще здесь неплохо освоюсь, а потом напишу целый научный труд, посвященный новому дому. Какая разница, где начинать самостоятельную жизнь? Как там бабушка советовала? Смотреть вперед и не жалеть о прошлом. Только почему-то все это не успокаивало. Тревога только нарастала. Я боялась неизвестности. Боялась, что погибну в ближайшие сутки. Любые доводы, которое подкидывало сознание казались глупыми, а позитивное мышление, когда предлагалось в любой ситуации видеть лишь хорошее, было неуместным. О таких вещах хорошо рассуждать максимум после произошедшего, а не находясь в стрессовой ситуации. Сейчас было время для инстинкта выживания, который подсказывал мне смотреть под ноги и не спотыкаться.* * *

Я не знаю, сколько мы так шли. Время словно остановилось. Мы почти не разговаривали друг с другом, хотя никто вроде не препятствовал, никто не затыкал рты. За нами не сильно то и следили. Все понимали, что бежать здесь некуда. Мы совсем не знали местного края. Да что говорить, мы не знали местного языка, не знали, какие звери здесь обитают, а узнавать все это на своей шкуре совсем не хотелось.

Лес закончился обрывом. Внизу несла свои воды красная река. Это было жутко. Небо было затянуто серой дымкой из облаков. Нам пришлось спускаться по узкой тропинке, которая вела к реке. Сероватая земля крошилась под ногами, но я старалась не обращать на это внимание. Главной задачей стало не потерять равновесие. Упасть и сломать себе чего-нибудь не хотелось от слова совсем.

Голова закружилась. В нос ударила вонь с кисловатым запахом. От нее сразу захотелось чихать. Пираты надели фильтрующие маски. Нам же оставалось лишь прикрывать носы рукавами. Ноги противно чавкали в грязи, которая около реки была вязкой и скользкой. Кто-то поскользнулся. Сразу поднялась неимоверная вонь. Тухлое, кислое и неприятное — от этого запаха тошнило. Но я сдержалась.

Хорошо, что мы довольно быстро прошли реку и теперь вышли к заливному лугу, через который проходила хорошо накатанная дорога, по которой мы и пошли. Ветер играл с пылью, гнул траву, которая была зеленого и грязного коричневого цвета. Кислорода в атмосфере было много. От непривычки кружилась голова. Ноги заплетались. Хотелось спать. Сонливость начала накрывать, как в сказке, где девочка шла по маковому полю и уснула. Начали болеть мышцы. Я отвыкла от долгих прогулок. Два месяца на больничной койке с минимальной зарядкой сказывались.

Привала никто не делал. Поле, дорога и серое дымчатое небо стали казаться бесконечными. Когда я уже готова была упасть без сил от усталости и боли в мышцах, мы вышли к деревне. Городом назвать десяток домов не позволял язык. Одноэтажные, деревянные, с низенькими окнами — небольшие домики тесно прижимались друг к другу на холме, который возвышался над заливными лугами. Пираты повели нас к этой деревне. Кто-то из мужчин решился сбежать. Он резко рванул в противоположную сторону от деревни. Пираты не стали стрелять, или догонять его. Они как-то флегматично посмотрели в сторону беглеца и как будто ничего не произошло, повели нас в сторону деревне. Этот инцидент не обсуждался, но их реакция на побег напугала больше, чем выстрелы вслед убежавшему.

К закату мы уже сидели около одного из домов на земле и ужинали сухим пайком. Жителей в деревне было немного. Около тридцати существ вместе с детьми. Аборигены напоминали людей лишь телом. Лица у них были какие-то звериные: вытянутые вперед, с черными носами и с отверстиями без губ вместо рта, из которого торчали клыки. Маленькие глаза почти полностью скрывали длинные волосы. Вторичных половых признаков у них не было. Одевались они одинаково, поэтому я так и не поняла были они разнополыми или нет. Кур подсел ко мне.

— Как думаешь, почему они не стали догонять беглеца? — спросила я его.

— Потому что здесь нет еды. Пропитание найти можно только в деревнях. Слышал разговор пиратов.

— Здесь люди странные. Они почему-то зеленые.

— Каких только существ не бывает, — пожал плечами Кур.

— Тебе это не пугает?

— Зеленые аборигены? Нет. Меня пугает, что нам рядом с ними жить придется, — ответил Кур.

— Не знаешь, почему из всех захваченных женщин на планету только двух спустили? — спросила я. Как-то до момента привала меня этот факт не удивлял. Но я и не стремилась оглядываться. Сейчас же, на привале, было видно, что на планету спустили тридцать пять мужчин и двух женщин, включая и меня. Вторая женщина сидела в стороне ото всех и выглядела довольно внушительно. Видимо мышцы она накачала основательно.

— Потому что их в город отправят. Вроде в бордель. А здесь те, кого на рудники.

— Для борделя я видимо не так хороша, — хмыкнула я. Стало почему-то обидно.

— Нашла чему расстраиваться. Меньше надо было блевать и орать.

— Да я не расстраиваюсь. Все одно — плохо, — ответила я.

— Все едино — дрянь. Надо было так влипнуть.

— И не говори, — я вздохнула. — Темнеет. Наверное, тут и придется ночевать.

— Надо радоваться, что мы пока на поверхности, а не загнаны где-то под землю.

— Это плохо?

— Хорошего мало. Ты сама откуда?

— С Ю-29.

— А я с Кормата. Там, кроме гор, ничего нет. В редких долинах и на более-менее ровных площадках расположены города и поселки. Все жители планеты как-то связаны с шахтами и добычей руд. Я уехал, чтоб не связывать с шахтами судьбу. А видимо от судьбы не уйти.

— Я уезжала в никуда. К новой жизни. Но не могу поверить, что придется работать на шахте.

— Тебе проще. Можешь найти теплое место, если получится, — ответил Кур.

— Хочешь сказать погреть постель местному зеленому аборигену? — спросила я, поглядывая на жителей деревни. — Лучше уж камни потаскаю.

— Забавная ты, — Кур усмехнулся. — И чего от меня шарахалась?

— А ты чего ко мне пристал?

— Познакомиться решил. Как будто