Подойдя к терминалу, Диана протянула руку с чипом.

— Диана Линни? — спросил ликериец.

— Да-а, — робко ответила девушка, испугавшись такого пристального внимания.

— Ты и твой брат Дениэл отправитесь с уважаемым господином Самшитом. На то есть распоряжение, — произнес мужчина. — Подождите его в сторонке.

Ждать пришлось недолго. Вскоре показался невысокий ликериец, одетый весьма ярко. Его расшитый халат привлекал внимание, а золотые кисточки на поясе искрились в свете дня. За ним шествовали два мужчины повыше и одежда на них была попроще.

— Ну-ка посмотрим, что мне приготовил свояк Кайл за столь высокую цену! — с этими словами низкорослый сорвал с головы девушки платок.

Диана ахнула, а светлые волосы тяжелым водопадом укрыли ее плечи.

— Посмотри на меня, женщина! — ликериец вцепился ей в подбородок и приподнял голову.

Он долго рассматривал девушку, цокал языком и, наконец, изрек:

— Хороша! Яркие глаза с прекрасными золотыми волосами — редкое сочетание для Ликерии, а твоя девственность станет тем десертом, что так любят богатые покупатели подобных игрушек.

От его слов Диану передернуло. «Игрушка» — вот кто она для ликерийцев. Ничего, она все выдержит, лишь бы брат выжил. Девушка выпрямилась и посмотрела прямо в глаза господину Самшиту.

— Гордая! — хмыкнул торговец. — Это не надолго. Слишком спесивые ломаются еще на стадии обучения. А это у нас кто?

Ликериец скользнул взглядом по фигурке мальчика.

— Маловат, но небезнадежен, — вынес вердикт он и приказал охранникам: — Грузите их в фургон! Дел невпроворот.

***

Неделя, проведенная в доме торговца Самшина, показались вечностью. Если жизнь на Седне была трудна и безрадостна, то в этом странном месте Диана испытала настоящее отчаяние. Только присутствие брата давало силы выстоять и не сломаться. Присутствие! Едва переступив порог, их разделили. Денни отправили на мужскую половину, где было и детское отделение, а Диану — на женскую.

На женской половине всем заправляла госпожа Ракежа — скелетообразная, высокая женщина, с близко посаженными глазами и черными усиками над верхней губой. Поначалу, Диана приняла ее за родственницу торговца Самшита, но оказалось это не так — в лавке она служила, занимая пост надсмотрщицы и воспитательницы в одном лице. Онко — так между собой называли Ракежу обитатели дома. На ликерийском слово «онко» означало «жало». Прозвище очень подходило ей.

Чем красивее оказывалась вверенная ей девушка-рабыня, тем более требовательной и жестокой была с ней воспитательница. Словно, осознавая всю свою непривлекательность, она мстила красоте всеми доступными ей средствами. Одевалась госпожа, как правило, в просторный черный комбинезон, пошитый из ткани напоминающей тонкую замшу, а в руках неизменно держала свою любимую игрушку — тонкую кожаную плеть с резной деревянной рукоятью.

Диана попала в немилость с первого ее взгляда. Как только торговец втолкнул ее с братом в душное помещение лавки, Самшит, схватив Денни за руку, потащил мальчика дальше по узкому боковому коридору, а девушке пришлось стоять и смотреть на некрасивую женщину с плетью в руке. Незнакомка обошла Диану по кругу, недовольно скривилась, а потом приподняла ей подбородок рукоятью, заставляя посмотреть себе в глаза.

— Меня зовут госпожа Ракежа. До того, как у тебя появится новый хозяин, я — твой голос, я — твой разум, я — твой ночной кошмар! — прошипела ликерийка, практически не разжимая зубов. — Поняла меня, тварь?

— Меня зовут Диана, — прошептала девушка. Говорить с задранным вверх подбородком было неудобно, а деревяшка больно впивалась в кожу.

— Забудь! — одернула ее женщина. Она убрала от лица Дианы плеть, но с силой вцепилась ей в волосы, заставляя согнуться. — Запомни, ты будешь тем, кем я позволю тебе быть, и говорить ты станешь тогда, когда я это тебе позволю! Поняла меня?

Лекирийка так сильно тянула за волосы, что на глазах выступили слезы.

— Поняла? — заорала мучительница.

— Поняла! — выдохнула девушка.

— Ты должна отвечать: «Да, госпожа Ракежа!»

— Да, госпожа Ракежа, — не стала усугублять ситуацию Диана, но мучения на этом не закончились.

Не выпуская волос девушки, женщина неспешно пошла по другому боковому коридору, который находился напротив того, по которому увели Денни. Диане пришлось идти согнувшись, практически не разбирая дороги. Кожа на затылке натянулась, и боль отдавала в виски и заставляла девушку жмуриться. Чтобы не застонать и не навлечь на себя новую беду, она прикусила губу, покорно топая за госпожой.

— Здесь будешь жить, — толкнув Диану вперед, Ракежа резко отпустила волосы, и девушка не устояла на ногах.

Так же согнувшись, по инерции она пробежала пару шагов, ударилась обо что-то большое и растянулась на полу. Несмотря на боль, девушка осознавала — разлеживаться нельзя, если Рагежа ее возненавидит, то превратит в кошмар не только ее жизнь, но и жизнь Денни. Опираясь о пол руками, она начала подниматься. Надсмотрщица постукивала сложенной плетью по своей руке и криво усмехалась.

— Привыкай к смирению. Банный день завтра, обед ты пропустила, ужин на закате, — инструктировала она Диану. — Обноски свои снимай. Заразы нам тут еще не хватало. Сайта! Принесешь ей рубаху новичка!

Только сейчас, оглядев помещение быстрым взглядом, девушка поняла, что в комнате они не одни. Еще две девушки, в коротких серых рубашках, сжались у стены. Они старались не дышать, лишь бы Рагежа их не заметила. Услышав свое имя, одна из них вздрогнула, пробормотала: «Да, да госпожа», низко поклонилась и убежала исполнять приказание. Диана склонила голову, чтобы лишний раз не злить ликерийку.

— Ладно, — с оттенком брезгливости произнесла она, — располагайся пока. Через час жара спадет, и я дам тебе работу.

Диана промолчала. Место, в которое они с братом попали, было еще чудовищнее, чем все ночлежки, в которых им приходилось останавливаться последние месяцы. Сейчас, она всего лишь бесправная рабыня, а дома все же сохранялась иллюзия свободы. По крайней мере, Диана могла выбрать между смертью и бесчестьем. Здесь же ей вряд ли предоставят хоть какой-то выбор.

— Что нужно сказать? — заорала ликерийка и с размаху ударила плетью по бедру девушки.

Жгучая боль опалила кожу даже сквозь плотную ткань платья. Диана лишь охнула. Сейчас не до жалости к себе, она должна вытерпеть все, что приготовила ей судьба. Ради погибших родителей, ради жизни Денни. Надежда еще жива в ее сердце, ведь оно все еще бьется.

— Да, госпожа Рагежа, — произнесла она, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрогнул от прострелившей бедро боли.

— Молодец, — усмехнулась ее провожатая. — Умная девочка, далеко пойдешь, если я тебе позволю!

Она захохотала, словно весело и удачно пошутила, и вышла из комнаты.