Не знаю, что диктуют местные законы о дуэлях, но лишаться названого отца в первый же день в незнакомом мире из-за дурацкого недопонимания мне совершенно не хотелось.

Поэтому, аккуратно отодвинув замершего столбом незнакомца, я подтащила пожилого джентльмена к карете. И под расстроенные возгласы пары местных зевак мы быстро скрылись внутри.

— Эй, кто вы… — раздался низкий тягучий голос.

Но возница уже свистнул, и со всей возможной для двух запряженных скакунов скоростью мы начали удаляться с места событий.

После нескольких минут поездки в полном молчании я сказала:

— Платья буду выбирать сама и по возможности более закрытого типа.

Мистер Бизо отчетливо облегченно выдохнул.

— Фи, ты столь обильна талантами, что имеет смысл некоторое время пожить в доме закрыто, хотя бы несколько дней, чтобы ты смогла адаптироваться к ситуации, а мы с сестрами успеем тебя подготовить к условностям нашего мира.

Я с радостью согласилась. Совершать ошибки, на радость толпе зевак, — категорически не мой стиль.

* * *

— Фи! — сказала великолепная старуха, с идеально ровной спиной и сухим, чуть вытянутым лицом. Вторая, пухленькая, с кокетливыми ямочками на морщинистых щечках, согласно кивнула.

Обе были рыжими, блестящие вьющиеся волосы уложены в сложные прически. Синие платья с затянутыми в корсеты талиями будто принадлежали другим женщинам, молодым и кокетливым.

— Простите, — вежливо спросила я, — это вы эмоцию выражаете или меня зовете?

Две сестрички переглянулись и тоненько засмеялись. Потом опять развернулись ко мне, направили монокли и продолжили рассматривать.

Я подумала и сделала максимально скромный вид. Даже прикрыла ладошкой декольте. То, что в моем мире посчитали бы прекрасно сидящим платьем с привлекательным вырезом, здесь оказалось пошлым вариантом для актрисы взрослых фильмов. А мне не хотелось создавать неприятное впечатление у пожилых дам.

— Хорошая девочка, — вдруг вынесла вердикт худая.

— И мне нравится, — нежным голоском сообщила вторая, не смущаясь моим присутствием, — отличный материал. Ты посмотри на эти волнующие абрисы. Мы поймаем на них жирную рыбку.

И совершенно недвусмысленно потерла ручки.

Вы видели когда-нибудь, как маленькая безобидная рыбка вдруг открывает рот и оказывается пираньей с полным ртом пугающих зубищ? Эй. Что именно они собрались ловить?

Я настороженно переводила взгляд с одной на вторую. И в это время в гостиной громко раздался звук бурчания из моего голодного живота.

Кот тут же подскочил и начал тереться о ноги, намекая, что с энтузиазмом поддерживает и вообще полностью согласен с моим заговорившим организмом. Когда я отправилась в кинотеатр, понятия не имела, что отсутствие обеда и ужина может настолько затянуться.

— Я не хотела бы прервать ваши обсуждения, — твердо сказала я, — но есть ли возможность нам с котом чем-нибудь перекусить? После небольшого перекуса мы снова будем готовы стать объектами вашего внимания. Считайте, попозируем за еду.

— Невоспитанна, речь звучит грубовато, — тут же разочарованно протянула пухленькая.

— Зато настойчива, в требовательности чувствуется благородная кровь, к тому же заботится об этом бедняге, — возразила ей вторая. Поджала губы и наконец обратилась напрямую ко мне: — Фиона, милая, мы твои тети.

Да я уже догадалась. И про благородную кровь как четко определили. Предки мои, по мнению мамы, в далеком родстве с товарищем из самого Назарета. Им бы с моей родительницей встретиться, вот кто генеалогические карты может часами рисовать.

— Я — Кларисса Бизо, — продолжила худая, — можно тетя Клара. А это моя сестра Гвендолин.

— Только тетей меня не зови, — кокетливо отозвалась пухленькая, — лучше по-простому — Гвен или Гвенни.

— Очень приятно, — отозвалась я. — А я не покажусь излишне навязчивой, если возьму на себя смелость напомнить вам о своей небольшой просьбе по поводу трапезы?

Клара фыркнула и сказала сестре:

— Это девочка сказала тебе в пику, видишь, прекрасно она умеет говорить, просто ленится быть вежливой. Ох уж, настоящая беда современной молодежи.

И нас с котом повели кормить.

Вкуснейшими котлетками. Бесподобными отбивными. Тающими во рту перепелами. Коту положили нарезку в маленькую мисочку, поставленную на полу, и он блаженно урчал. Или я урчала. Еда была разнообразна, но подавалась совершенно крошечными порциями.

Как-то проводила я переговоры в помпезном итальянском ресторане. Почему-то раньше думала, что итальянские порции должны быть весомые. Уж не знаю, откуда у меня появилось это заблуждение. А приносили такие миниатюрные порции, что впору было в наперстки играть. Отгадайте, где у нас салатик спрятался? А, за пальчиком у нас салатик. Это я его под указательным так изящно спрятала.

Здесь тоже придерживались удивительного минимализма. Зато смены блюд поражали количеством и следовали одна за другой.

Во время дегустации кусочка нежнейшего фаршированного кролика зашел слуга и объявил о прибытии гостей — Фердинанда и Ханны Фист.

Все это время умильно смотревшие на меня тетушки заволновались.

— Нельзя их пока с Фионой знакомить. У них же может сложиться неправильное впечатление! — заголосила в ужасе Нзен.

— Может, спрятаться? — предложила я.

Обе посмотрели, как будто я им серебро почистить предложила. Действо, конечно, полезное, но, похоже, крайне неуместное в моем статусе.

— Благодарю! Я и сам необычайно рад возвращению в Лоусон, — раздался в коридоре несколько смущенный голос мистера Бизо. Он столкнулся с гостями в холле и теперь вынужден был вести их в гостиную.

Тетушки мгновенно выпрямились и поглупели лицами, обернувшись к проему. Я постаралась скопировать их позу, и скосившая на меня глаза тетя Гвен довольно засияла глазами. Да уж, вся витрина расчехлена и готова к показу. Вот черт. Надо выбрать время и постараться побыстрее покинуть гостиную.

— К нам с визитом соседи, — сказал зашедший мистер Бизо, быстро оглядывая гостиную и несколько расстраиваясь из-за моего присутствия.

— Вы уж простите великодушно, что без предупреждения, — громко заявил белокурый, затянутый в военный китель бравый молодой человек. — Ханни как увидела, что вы вернулись, места себе не находит. Так соскучилась по вашей картинной галерее и очаровательному соседскому общению.

Ханна Фист, тоненькая, большеглазая девушка, несколько бледная и томная лицом, затрепетала ресницами.

— Для меня ваша коллекция картин — отдохновение души, а общение с вами — радость сердца. Все эти дни я с тоской выглядывала в окно в ожидании чуда вашего возвращения. Не оставляйте меня, умоляю, без сердечного соседства, не покидайте нас так надолго.