ответила вежливо, но чуть растерянно, и торопливо добавила: — Меня интересует литература по Бытовой магии.

Седовласый хищно вскинулся, подобрался, щербато оскалился и с нескрываемым злорадством, словно заранее знал ответ, подчёркнуто вежливо осведомился:

— Документы об образовании имеются?

Имелись, конечно, в комнате в таверне, но:

— А вам зачем? — не поняла искренне.

— А литература из Магического раздела, — его улыбка становилась всё шире, довольнее и страшнее, — выдаётся только по предоставлении соответствующих документов. Магов-самоучек нам тут не надо!

Не знала о таком правиле, но если задуматься — разумное решение. Маги-самоучки действительно страшны, по незнанию и неопытности они могут наделать больших бед.

— Так я маг, — даже понимая, что без документов об образовании не поверят, сказала я.

Тёмная глаза сделались ещё меньше в подозрительном прищуре.

— Бытовой? — потребовал библиотекарь.

— Нет, — причин врать я не видела, — зельевар, но…

— Вот зельями и занимайся! — торжествующе вскричал господин Винай, аж подпрыгивая на стуле от радости.

Вот бывают же люди: сделал гадость — и довольный!

Я нахмурилась, укоризненно глядя на сверкающего искренней радостью старика — тот оскалился так широко, что едва не вывихнул челюсть. А лучше бы вывихнул, гад.

— Нечего мне тут глазками сверкать, — закивал он на дверь, намекая, что пора уж мне и шлёпать вон. — Правила для всех едины!

Если он надеялся, что я так просто сдамся и уйду, то он явно не на того напоролся.

Нет, обычно я человек тихий, мирный и не скандальный, но давайте откровенно: он первый начал.

— А будьте так добры, — сладко заулыбалась я, кладя ладони на стойку, — принесите правила библиотеки и покажите, где конкретно написано о том, что дипломированный маг не может интересоваться литературой смежного магического направления.

Улыбка померкла на морщинистом лице, тёмные глаза сверкнули злостью, в сжавшихся кулаках жалобно зашуршали страницы старенького журнала, но в одном Винай был прав: правила для всех едины. И у работников библиотеки они тоже были.

* * *

Час спустя я сидела за небольшим круглым столиком на открытой террасе третьего этажа, с удовольствием пила холодный фруктовый чай из чашечки и с наслаждением слушала глухую неразборчивую ругань господина Винайа. Обложившись неровными стопками потрёпанных жизнью книг, он не оставлял попыток обнаружить письменное подтверждение своей правоты.

Да только вот незадача — в правилах библиотеки не было ни слова о том, что магам полагается литература лишь их специализации.

В Магический раздел допускались все, у кого имелись документы о магическом образовании.

Так гласили книги с правилами, об этом сказали все работники библиотеки, об этом в четвёртый раз напомнил снова принесший для меня чай Ваен — молодой паренёк лет шестнадцати, устроившийся на летние каникулы работать помощником библиотекаря.

Но господин Винай был непробиваем! Сказал «Есть такое правило!», и хоть ты тресни. Ну, а мы народ не гордый, и в ответ на громкое заявление библиотекарь получил дозволительное: «Ищите».

Вот он и искал, цикута невротичная.

Искал, искал, а в итоге гневно сплюнул, вскочил и убежал с поразительной для человека его возраста прытью.

Через минуту в те же двери вошёл кучерявый русоволосый Ваен с забавными веснушками на носу, тепло улыбнулся мне и с плохо скрываемой насмешкой вежливо сказал:

— Идёмте, леди Вермонт. Я проведу вас в Магический раздел.

Чистая победа!

Уходила я полчаса спустя, прихватив стопку книг из семи учебников и оставив в библиотеке карточку со своими данными и жалобу на господина Винайа. Совестно мне не было, папа всегда учил: любишь пакостить — люби и заклинанием по лбу получать. В смысле, Винай сам виноват.

Библиотека располагалась практически в центре города, моя таверна приютилась ближе к окраине, недалеко от порта, так что идти пришлось долго. К концу дороги я вспотела и запыхалась, руки устали, ноги переставлялись с трудом, запыхавшаяся я ползла из последних сил…

И тут у меня книги взяли и забрали.

— Стоишь, хозяйка? — коротко осведомился приятный низкий голос.

Вот по обращению я его и узнала!

— Стою, — выпрямилась, с шумом переводя дыхание, и посмотрела на своего ночного гостя.

Хорош, мерзавец! Он мне ещё ночью, в полутьме, хорошим показался, но только сейчас, при ярком свете дня, я смогла хорошенько его разглядеть.

Рост высокий, плечи широкие, спина по-военному прямая, поза уверенная и ноги широко расставлены, словно мужчина уже ощущал себя полновластным хозяином не только этой улицы, но и всего города.

Волосы короткие и настолько чёрные, что казалось, будто лучи солнца бесследно терялись в прядях. Загорелая кожа, узкий лоб, широкие брови низко посажены, нос прямой, губы тонкие, а подбородок, как принято говорить, тяжёлый. Квадратный, в смысле.

Аристократ, что ли? Было в нём что-то такое величественно-превосходящее. И уверенно-опасное.

Свободная белая рубашка явно местного производства была закатана в рукавах до локтей. Так что я видела и перекатывающиеся под кожей жгуты мышц, и тёмные вздутые вены, и то, как легко он удерживал мои книги.

А на правом запястье сверкал серебряный браслет с замысловатыми непонятными узорами. Так вроде ничего особенно, но если повнимательнее вглядеться, то словно импульсы спускались от затылка по спине… Неужели артефакт?

Да уж. Какой-то сплошь загадочный у меня гость. Странный. Неопознаваемый.

— Разглядела? — терпеливо дождавшись, пока я всё обмозгую, насмешливо поинтересовался мужчина.

То потрясающее чувство, когда у тебя от стыда начинает печь щеки, а ты ни убежать, ни спрятаться не можешь.

Решила воспользоваться безотказной тактикой: изобразила невозмутимость.

— Разглядела, — повторила утвердительно, вновь возвращая взгляд на его лицо.

И вот само лицо вроде бы было светлым, в уголках тонких губ притаилась усмешка, а взгляд — пристальный, цепкий, насквозь пронзающий. Словно мужчина все мои мысли видел. Все эмоции просматривал. Всю меня, как открытую книгу, читал.

— И что думаешь? — спросил вдруг.

— А что тут думать? — я плечами пожала и не спеша пошла вперёд. Мужчина двинулся за мной, старательно подстраивая свой широкий чёткий шаг под мой маленький и медленный. — Моё дело небольшое: ищущим ночлег предоставлять, а голодным — обед. И пока вы за это дело исправно платите, меня не интересует ни ваше происхождение, ни даже ваше имя.

Ожидала чего угодно, но через три молчаливых шага мой гость деликатно сообщил:

— Вообще-то, хотя бы имя интересовать должно.

Ты меня ещё моей работе поучи, плющ заморский.

— Мы же не гостиница. Мы даже не постоялый двор, — отозвалась, сдерживая раздражение.

Клиентам всё же хамить нельзя, они от этого обидеться и уйти могут.

— Дело не в том, что у тебя за заведение, — сказал он с лёгким безразличием. — Есть два простых правила. Первое: знать имя того, кто может принести тебе