на пол, отыскиваю бутылку с минеральной водой и протягиваю ему. Молча наблюдаю, как он запивает таблетки. Как от каждого глотка приходит в движение мощный кадык и дрожат плечи.

— Будем спать? — спрашиваю, смущаясь.

Вэл отстраненно кивает и поворачивается набок.

Выключаю свет и снова занимаю своё место. Молюсь про себя, как в детстве, чтобы боль и страдания поскорее отпустили этого сильного парня.

— Всё ещё больно, Вэл? — спрашиваю шепотом.

— Нет, спасибо, — он вздыхает тяжело. — Спи, Ива.

Врёт.

Рассматриваю темную от татуировок спину прямо перед собой. Его плечи так напряжены, что хочется… протягиваю руку и под ровный выдох поглаживаю окоченевшие мышцы.

Бывший футболист замирает и, кажется, со временем даже дышать перестаёт.

Веду до запястья и снова поднимаюсь по предплечью до бицепса.

А потом даже для себя неожиданно прислоняюсь и обнимаю Кострова со спины. Пальцы обжигает горячая кожа на стальном прессе. В нос проникает мужской, терпкий аромат.

Я не вижу в этом объятии ничего предосудительного или сексуализированного.

Мне просто хочется поддержать человека, который когда-то был моим близким. Хочется поделиться с ним главным, что могут дать друг другу люди и то, чего порой так не хватает — человеческое участие.

А ещё только сейчас понимаю, насколько Вэл Костров вырос…

Весь день я воспринимала его мальчишкой. Наверное, потому, что в последний раз видела его в тринадцать и при встрече так быстро не смогла сориентироваться. Но сейчас, чувствуя его сбивающую с ног мрачную энергетику и умопомрачительный запах его кожи, вдруг осознала — это взрослый мужчина со своими проблемами и его личность гораздо глубже, чем «лухари стайл».

И да.

Это давно не Валя или Валентин. «Вэл» безумно ему подходит.

На эмоциях доверчиво прислоняюсь теплой щекой к широкой спине.

— Все нормально, — успокаивает Вэл уже меня, накрывает ладонью мою руку на своём животе. — Спасибо тебе, Кудряшка.

Минут двадцать лежим молча. Судя по тому, как крепкое тело подо мной расслабляется, понимаю — боль отступает. Радуюсь нашей общей маленькой победе.

— Я никому не скажу, — проговариваю тихо.

— Я тоже, — слышу сквозь сон.

Удивляюсь.

— Что?

— Про твои болезненные месячные.

Посмеиваюсь, пытаясь отстраниться, но он не даёт. Крепко удерживает мою руку.

— Я гляжу, тебе полегче стало.

— Пока нет, но думаю можно ещё кое-что сделать.

Захватив мою ладонь, ведет ниже и с помощью неё сжимает твердый как камень член. От этого прикосновения, у меня внизу живота болезненный спазм выстреливает.

— Блин, — быстро вырываю руку. — Ты совсем больной?

Вспыхиваю вдруг и обиженно отворачиваюсь.

Дурак.

Пальцы пощипывает. Я в шоке.

Костров кряхтя и тяжело дыша перекладывается на другой бок и бережно обнимает меня сзади. Его раздутый пах недвусмысленно упирается в мою поясницу:

— Кажется, у нас проблемы на поле, Кудряшка.

— Какие? — замираю.

— День святого Валентина только начался, а я уже в тебя влюбился…

Глава 7. Вэл Костров — это бренд

— Ты в курсе, что ты пахнешь одуванчиками, Кудряшка? — слышу над ухом хриплый шепот.

В глаза тут же бьет полуденное солнце, а я пытаюсь прийти в себя. Вообще не понимая, где я и как меня зовут? И кто, черт возьми, прижимается ко мне сзади?

— Блин, Костров, — морщусь от нахлынувших воспоминаний. — Ты так и спал, что ли? Не отлепляясь?

— Спал, — ворчит Вэл мне на ухо. — Дрыхла в этой комнате только ты, Кудряшка. Кстати, ты храпишь.

— Не ври, — смеюсь, зевая. — И почему ты не спал?..

— Силу воли тренировал.

— Получилось?

— Твой цветочек не сорван, Кудряшка, значит, да, — выговаривает он иронично.

— Фу блин, Костров, — хихикаю, зажав рот ладонью. — Почему ты такой пошляк?

— Это всё ты виновата.

— Я???

— Конечно, так нежно поглаживала мою ногу ночью, что товарищ повыше обзавидовался.

— Хватит, умоляю.

Усмехаясь, встаю с кровати и озираюсь.

М-да, перед Соболевыми очень неудобно. Приехала на свадьбу и провела ночь со свидетелем. Кто там будет разбираться, что единственные стоны в этой комнате принадлежали мужчине по причине травмированного колена?..

Кстати!

— Как твоя нога? — оборачиваюсь.

— Нормально, — безразлично отвечает Вэл, откидываясь на подушки и прилежно сканируя открытые участки моего тела. — Нога болит, но только если сильно нагружать.

— Ясно.

Украдкой рассматриваю страшные татуировки, твердый пресс, и пытаюсь сдержать улыбку.

Такие мы смешные. Разглядываем друг друга, будто прицениваемся.

— У нас сегодня с тобой разнообразная программа, Кудряшка, — тянет Вэл, хватая телефон с тумбочки. — Сейчас всё оформим.

— Боже, скажи честно, зачем это всё? — подхожу к зеркалу и пытаюсь забрать волосы наверх, в гульку.

Когда получается, ищу в шкафу спортивный костюм.

— Женщина бросила мне вызов, я не могу ударить в грязь лицом, — "по-дартаньяновски" заявляет.

— Так, — разворачиваюсь, одевшись. Упираю руки по бокам. — У меня будет несколько условий, Вэл Костров.

— Ого, я значит ей влюбиться в себя предлагаю, а она условия ставит, — недовольно проговаривает.

Делает вид, что оскорблен до глубины души.

— Не дуйся, — смеюсь. — Оно всего одно. Ты не будешь тратить свои деньги.

— В смысле? Хочешь сделать меня альфонсом? В смысле, эротическая фантазия у тебя такая?

— Костров, — злюсь.

— Молчу, — поднимает он руки, а затем целомудренно поправляет простынь, прикрывающую его пах.

— Ты же хочешь влюбить меня в себя? А не в свои деньги?.. Всё должно быть честно.

Пристально на меня смотрит.

— Вообще, Ива, я договорился за полёт на спасательном вертолёте. Даже Яна Альбертовна согласовала. Ради тебя, между прочим.

Закатываю глаза. Он уже и мэра подключил.

— Никаких полётов. Никаких крутых ресторанов, мерседесов и дорогих подарков, — загибаю пальцы. — Только ты и я. И наш родной город. Я год здесь не была.

— Ясно, — фыркает Вэл, резко поднимаясь и натягивая брюки. — Покормлю тебя шаурмой с котятками и дам запить остатками чьей-нибудь газировки. А потом пойдем запускать ручейки и валяться в черных сугробах.

— Найдём чем заняться. Не переживай. Кстати, нас уже открыли, — киваю на дверь.

Следующие два часа мы проводим в доме у Соболевых. Завтракаем, обсуждаем вчерашнюю свадьбу и болтаем. Богдан Анатольевич готовит мясо на углях, а Софа, их младшая дочь, угощает всех гостей вкусной яичницей.

В полдень мы наконец-то оставляем свои вещи в гостевом доме и выезжаем в город. Я соглашаюсь на такси, чем неимоверно радую Вэла. Он всю дорогу ворчит, что в машинах из раздела «эконом» с его габаритами ездить невозможно — ноги упираются в переднее сидение. Обещаю, что обратно мы вернемся хотя бы в «комфорте».

Выглядит Костров при этом довольным.

Он, так же как и я, одет в светлый спортивный костюм, кроссовки и утепленный бомбер. Только почему-то без шапки. Предвкушая классную прогулку по городу, смотрю на пролетающие