Магическая олимпиада проходила в стенах Московской Магической Академии. Народ на входе бурлил и толпился, и Песцову пришлось приложить немало усилий, чтобы добраться до этажа, где проводилась олимпиада. А еще больше сил потребовалось для того, чтобы отыскать там преподавателя теоретической магии из своей гимназии.

— О, Песцов! — обрадовался тот. — Решился таки!

— Я ведь обещал подумать? Вот, подумал.

— Молодец, молодец. С тобой совсем иной расклад выйдет. Мы теперь всех порвем! И Москву, и Новосибирск, и Киев — всех! Идем со мной. Сейчас зарегистрируемся и сразу пойдем рвать.

— Прямо-таки рвать? — усомнился Олег.

— Именно рвать! Ишь, вздумали заявлять, что Питер — отстой! Ничего, сейчас мы им покажем!

И препод погрозил невидимым «им» сухоньким кулачком.

Регистрация много времени не заняла. Симпатичная молодая женщина быстро заполнила на компьютере графы анкеты, распечатала бейдж и вложила его в пластиковый кармашек с лямкой — вешать на шею. Быстренько собрала в фирменный пакет презентационный набор: ручку, тетрадку, календарик и прочую чепуху. Учитель потащил было Олега рвать москвичей, но еще пара вопросов оставались не решенными.

— Извините, мне бы ещё уточнить насчет проживания и питания.

— Проживание вместе с делегацией гимназии. А питание — по талонам. Сейчас дам, хорошо, что напомнил.

Женщина вынула из отдельной папки лист с талонами в столовку, отрезала один и протянула остальные Олегу.

— Завтрак сегодня уже был, — пояснила она. — Это — на все остальные дни.

— Спасибо, — улыбнулся Песцов и пошел, наконец, за учителем, который уже извелся в ожидании великого всеобщего порыва.

Как выяснилось, первый тур уже начался. И все участники почти что час, как получили задания. Учитель переговорил с кем-то, и Олега впустили в класс, посадили за парту, выдали экземпляр задания и оставили в покое.

В аудитории было три десятка человек. И все сосредоточенно писали, считали, морщили лбы — в общем, активно соревновались. Песцов глянул на свои задачи. Не сказать, что совсем уж пустяк, но и особой сложности не предвиделось. Решение было очевидным, но громоздким и многоступенчатым. Главное — не ошибиться с математикой. И он принялся за дело.

Закончив писать, Олег сфотографировал телефоном каждый лист и отдал результаты комиссии.

— Скажите, молодой человек, — обратился к нему пожилой препод профессорского вида: такой седенький, старомодный, с круглыми очками и бородкой клинышком, — зачем вы отсняли свою работу? Неужели вы думаете, что здесь могут сфальсифицировать результаты?

— Считайте, что это простая предосторожность. Инстинкт, если хотите. Не знаю, как у вас, а вот в иных местах лишь этот инстинкт спасал меня от печальной участи.

— М-да, — протянул профессор. — Смею надеяться, нынче ваш инстинкт вам не понадобится.

— Как и я. Но возможно всё, если есть к тому соответствующие условия.

— Звучит логично, но я предпочел бы, чтобы вы ошиблись. Что ж, идите. Я лично прослежу за проверкой вашей работы.

Препод подскочил к Песцову, едва тот вышел из аудитории.

— Ну что? Сколько заданий ты решил?

— Все, — пожал тот плечами.

— Надо же! Ведь на час меньше, чем другие! А правильно?

— Надеюсь, что да. Впрочем, я заснял свою работу. Могу вам скинуть.

— Да? Это просто замечательно! Давайте.

И учитель погрузился в вычисления.

Олега поселили в комнату на четверых. Три пацана ещё накануне заняли лучшие места, пришлось устраиваться на оставшейся кровати. Единственное, что в этом было хорошего — душ был совсем рядом, и при известной ловкости можно было первым его занять.

Песцов кинул свежекупленный рюкзак со свежекупленными вещами на койку и стянул футболку.

— Нифига себе! — раздались восхищенные голоса с других коек. — Это где ты такое надыбал?

Олег подошел к зеркалу. Поперек груди всё тем же перманентным маркером было написано: «Олежек, ты лучший. Оленька». И твёрдой, уверенной рукой нарисовано пронзенное стрелой сердечко. Чуть ниже, исчезая под поясом джинсов, тянулось: «Ну ты и жеребец! Я в восхище». На плечах красовалось: «Райское блаженство! Ты просто монстр!»

Что-то было и на спине и, наверняка, под штанами. Всеми этими надписями можно было бы гордиться, если бы не чертовы сомнения: было или не было? Но перед пацанами сомнения показывать не годилось. А потому Олег принял горделивую позу и совершенно честно сказал:

— Вчера ночевал в женской общаге. Вот девчонки и оставили автографы, на память и в благодарность.

— Ух ты! — завистливо протянули соседи по комнате и потянулись за телефонами.

— Никаких фоток! — предупредил Песцов.

Не хватало еще ему сцен ревности, когда фотографии его разрисованной тушки увидят Маша и Алёна.

Он стянул джинсы, вызвав новыми автографами новый тоскливый вздох, и отправился в душ. Надо было как-то смывать всё это непотребство.

— И что, так и смоешь? — спросил кто-то из пацанов.

Олег немного подумал и нанес удар ниже пояса:

— А что тут такого? Надо будет — схожу в гости, мне новых нарисуют.

Где-то вне пространства

Едва Олег закрыл глаза, как тут же очутился у Предка. Тот был крайне недоволен.

— Ты меня разочаровываешь!

— С каких это щей?

— Ты недостоин славного рода Песцовых! Рядом с тобой было столько самок, готовых на всё по первому твоему слову, а ты!

— А что я?

— Ниочёма! Ты ни одну даже не попытался это… ну…

Песец попытался изобразить лапами процесс, но получилось неважно.

— И что?

— Как это что! Тебе нужны потомки!

— Это тебе нужны потомки, — возразил Олег. — А мне и так хорошо. Я бы и без жены прекрасно жил. Заезжал бы время от времени к девчонкам в общагу и отрывался там по полной. Но вот закон, сволочь, обязывает жениться. Надо бы пару раз наведаться в гости, пока не окольцевали. Тогда уже точно ни к каким девчонкам не заеду.

— А кому же ты потом отдашь все нажитое? Дом в столице, капитал, родовые земли, перстень, в конце концов?

— Ты знаешь, песец, когда я помру, мне будет на всё это начхать. Это я уже точно