немногочисленные конфеты и орехи в золочёной бумаге. Но самое главное: у Татиной мамы каким-то чудом сохранились со старых времён очаровательная статуэтка святого Николая или Дедушки Мороза по-нынешнему, сделанная неведомым мастером из папье-маше и ваты и, кроме того несколько старинных игрушечных ангелочков с подвесочками, а ещё звёздочки и фигурки осликов, коровок и овечек — это богатство осталось из времен празднования Рождества Христова, что Советской властью категорически воспрещалось. Святой Николай был одет в синий расписной тулупчик, на ногах его были белые валеночки, на голове шапочка, носик у него был картошкой и почему-то красного цвета, в руках он держал мешочек с подарками и деревянный шестик-посох. Красавец!

На праздник у Таты кроме неё и братьев собрались Ната и еще две соседские девочки. Было тоже очень весело, мама раздала подарки — немного сладостей, по два яблочка и незамысловатые игрушки. Оказалось, что Лев Давыдович немного умел на гитаре, и дети под нее водили хороводы и подпевали песенкам про ёлочку и зайчика.

Нате со всего праздника больше всего запомнился и понравился маленький Дед Мороз, она очень жалела, что у них такого не было.

За Львом Давыдовичем пришли как раз в новогоднюю ночь. В коммуналку вломились старший наряда — сержант госбезопасности — и два его подручных, с ними были дворник и два соседа — понятые.

Теперь подробней кто такой Лев Давыдович. Его родной брат Яша сумел еще в 1919 году сбежать из Одессы в Болгарию от всего этого революционного ужаса. Яшу так поразила тогдашняя российская действительность, что он где-то с год пробирался всеми способами, без денег через всю Европу, чтобы уйти как можно дальше от всего, что он пережил. Пробирался, пока не упёрся в естественную границу континента — в Атлантический океан, оказалось, что это была Португалия. Яша со временем там освоился и — наивный интеллигент — пытался запросами через французское представительство в Москве разыскать брата (официальных отношений СССР с Португалией не было до 1974 года). К началу 30-х годов ему это удалось, и он начал посылать Лёве открытки на Рождество и Хануку с видами Лиссабона. Открытки эти оседали в спецотделе ОГПУ, а потом НКВД.

В 1937 на Льва Давыдовича завели дело в общей разработке троцкистской организации в среде театральных деятелей — так называемое дело «Центр троцкотеатр». Тогда шла подготовка к разгрому троцкистско-фашистских организаций в театрах. Операция завершилась в 1938 с арестом Мейерхольда как главаря Центра, но пока шло предварительное следствие перед предстоящим большим громким процессом, и поэтому НКВД «мелкой сетью» процеживали всякую подозрительную театральную «мелочь» — в надежде найти, раскопать неопровержимые улики и признания против московско-ленинградских главарей театральных троцкистов. Ну, и большой удачей для органов оказались Лёвины португальские родственники: это был несомненный португальский шпион.

Гримёр Шпильман Л. Д. на самом деле был не просто никчёмный безропотный еврей, а бывший командир эскадрона в Красной Армии у Тухачевского, с которым они вместе пытались освободить Польшу от панского гнёта в 1920 году. У Льва Давыдовича хранился наградной наган от самого Михаила Николаевича, нигде в Органах не зарегистрированный. Когда в театре начали бесследно исчезать осветитель, первая виолончель, декоратор и даже тенор Ленский из «Онегина», Лев Давыдович смекнул, что он — следующий. Когда той ночью начали ломиться в двери с воплями: «Вы арестованы, откройте!», Лев Давыдович отправил жену и детей в другую комнату, велев укрыться под кроватью и помалкивать, достал наградной наган с семью патронами и начал стрелять наугад сквозь двери.

С той стороны раздались вопли и что-то громоздкое рухнуло об пол. Это свалился прострелянный старший наряда, остальные рванули на улицу за подмогой. Пока их не было Лев Давыдович перецеловал на прощание жену и детей, наказав не забывать его, вернулся к ёлке и стал ждать. Бежать куда-либо было бессмысленно, особенно зимой, без подготовки, без «явок, связей и паролей». Обычный человек в те времена никуда не мог приткнуться незамеченным, государство контролировало всё. Пожалуй, кроме воровских хаз и малин.

Всего через несколько минут нагрянул усиленный наряд НКВД и начал наугад палить сквозь двери. С той стороны в ответ все равно прилетело четыре пули, задев одного стрелка. Когда всё стихло чекисты, проломив разбитые выстрелами двери, хлынули в комнату. На полу у опрокинутой новогодней ёлки лежал в крови бездыханный Лев Давыдович, сжимая в руке наган с пустым барабаном. Но фигурка святителя Николая упрямо стояла в луже крови, несмотря на вырванный рикошетом клок ваты из мешка с подарками и сломанный посох. Белые валеночки святого впитали кровь Льва Давыдовича. Убитого унесли.

Маму забрали наутро. Вечером в разорённую после повального обыска квартиру вошли две тётки в шинелях и забрали с собой детей. С тех пор Тата не видела ни маму, ни Вилена, ни Кима — детям дали другую фамилию и распределили по разным детдомам. Мама бесследно сгинула в лагерях жён изменников родине.

Натин папа сам не ездил на аресты и облавы — он же был начальник и руководил своими подчиненными. После разоблачения троцкистско-театральной организации, а главное, ликвидации португальского шпиона он получил большую премию, благодарность начальства, повышение по службе и третью шпалу в петлицы.

Вскоре папа все-таки принёс Нате так полюбившегося ей Деда Мороза. Его бурого цвета после крови валеночки пришлось закрасить черной тушью, поврежденный пулей мешочек с подарками снова набили ваткой, а посох сделали новый. Еще много-много лет этот Дед Мороз стоял под новогодней ёлкой в доме Наты: папа все же полюбил этот праздник и каждый раз его устраивал, приглашая к Нате детей и их родителей — своих сослуживцев. Ната выросла, у неё появились свои дети, но старенький Дед Мороз в черных валеночках и с отметкой от пули на мешке продолжал служить новым хозяевам верой и правдой.

Судьба Вилена и Кима осталась неизвестной, а Ната умерла в октябре 1941 от холода и голода — их детдом не успели вовремя эвакуировать, а немцы наступали быстро.

Хорошего дня!

Шлахт-Фест (праздник забоя свиньи или что ели в СССР)

Я обещал предоставить материалы о вкусной и здоровой пище в СССР во времена моего детства (это 1960-е годы) — вот они.

Есть величайшая советская кулинарная книга всех времен и народов с таким же названием: «Книга о вкусной и здоровой пище» (величайшая, как и всё в СССР — как нам тогда преподносили: от космических ракет и балета до пирамидона и женских рейтуз), впервые изданная еще до войны (до ТОЙ войны) и пережившая