на улицу, увидел валявшийся там мусор – городок просто утопал в нем – и воскликнул: «А ВЕДЬ НА МУСОРЕ МОЖНО ЗАРАБОТАТЬ КУЧУ ДЕНЕГ!»

Из чего угодно можно было извлечь огромную выгоду – вот только папу я с тех пор потерял! Совсем перестал его видеть. Он трудился утром, днем, вечером и ночью. Дома он появлялся, только чтобы оставить деньги и принести мне игрушки. Раньше у меня было куда меньше игрушек, зато были папа с мамой, с которыми я играл. Теперь же в каждой комнате меня окружали горы игрушек, но поиграть было не с кем. Я совсем забыл папино лицо, ведь он приходил и уходил, когда я спал.

Однажды ночью я вышел на кухню попить и чуть не подскочил, увидев там незнакомого человека.

– Черт побери, кто ты? – спросил я.

– А ТЫ КТО? – ответил он.

Это оказался мой папа!

Он отрастил бороду, похудел. А я вырос. Мы сели поговорить.

– Сколько тебе лет? – спросил он.

Ему было интересно. Мы соскучились друг по другу. Обнялись. И больше я его не видел.

Тевфик решил, что я сирота. Когда я сказал, что у меня есть папа, он очень удивился. Вообще-то Тевфик всему удивлялся, но ладно… Тоже ведь человек.

Любовная лихорадка

Я растерянно бродил по городку и решил пойти к маминой подруге – Севги Гексевер. Когда дверь открылась, в лицо мне полетели воздушные шары в форме сердца. Тетя Севги с головы до ног нарядилась во все розовое и надела очки сердечками. Может, вечеринку затеяла? Надо же, в городе все пошло наперекосяк – а она празднует.

– Тетя Севги, привет! Как твои дела? Что ты делаешь?

– Люблю всех домашних, дорогуша! Присоединяйся, тоже проявишь к ним любовь!

– Это как?

– Да ты входи, входи! Они все равно выйти не могут.

Я ВОШЕЛ И… ПРОСТО ОТОРОПЕЛ!

Все домочадцы тети Севги были привязаны к креслам. На всех были рубашки одного цвета, брюки одного цвета, ленты и галстуки.

ДАЖЕ ОБУВЬ НА ВСЕХ БЫЛА ОДИНАКОВАЯ!

– Тетя Севги, почему вы так странно оделись?

– МЫ РЕШИЛИ НОСИТЬ ОДИНАКОВУЮ ОДЕЖДУ, ПОТОМУ ЧТО МЫ – ЗАМЕЧАТЕЛЬНАЯ ЛЮБЯЩАЯ СЕМЬЯ!

– Мне не по себе, тетя Севги. Хотел спросить, могу ли я немного поиграть с ребятами.

– Сладкий мой, они не могут играть. Я их на улицу не отпущу. ВЕДЬ Я ИХ ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ СИЛЬНО ЛЮБЛЮ. Поэтому они не могут уйти от меня.

– Тогда можно мы поиграем дома?

– Дорогуша, дома они не могут играть, а то вспотеют. А потеть им нельзя. Заболеют. А я совсем не хочу, чтобы они болели. Вообще-то я им на плечи полотенца положила. На всякий случай.

Я сел и решил посмотреть, что будет дальше. Все молчали. Тем временем тетя Севги принесла воды и всех напоила. Потом они проголодались, и тетя Севги принялась кормить каждого с ложки, промокнула им рты салфеткой и вытерла руки. Дети ровным счетом ничего не делали. Даже домашнее задание тетя Севги выполнила за них. Самому старшему из ее детей было шестнадцать лет, но тетя Севги все равно обращалась с ним как с малышом. Она разрешила парню встать с кресла, только когда он сказал, что хочет в туалет.

– ДЖАНИКО-О-О-О-ОЧ, МИ-И-ИЛЕНЬКИЙ! Конечно, ты можешь пойти в туалет, но смотри, не закрывай дверь, а то я за тебя волнуюсь. И не сиди там долго, хорошо, СЫНОЧЕК? Хорошо, сладенький мой? Как закончишь свои делишки – скажи маме, ладно, птенчик мой? Ах ты рыбка, котенок, зайчик!

– Тетя Севги! Твоему сыну шестнадцать лет! Зачем ему отчитываться перед тобой после туалета? Ты что, с ума сошла?

– Ах, ну как же иначе! Я же так люблю его, сыночка моего. И доченек тоже люблю. Поэтому я не позволяю им ничего делать. Сидят себе как розочки, и все время у меня на глазах. Я их из дома ни на шаг не выпускаю. А все почему? ПОТОМУ ЧТО ОЧЕНЬ ИХ ЛЮБЛЮ!

– Тетя Севги! Но ведь они у тебя не могут ни с кресла подняться, ни пальцем пошевелить. Растут на привязи. Что же это за любовь такая? И отец их вон рядом сидит, молчит, слова не скажет. Разве так можно?

– Конечно! Потому что мужа своего я тоже очень люблю. Муж у меня единственный и любимый, драгоценность моя, радость и счастье. Поэтому и его я от себя не отпускаю. И одеваемся мы одинаково: в какой цвет я, в такой и он. Мы с ним как одно целое: я поднимаю правую руку – и он тоже. Что я говорю, то и он повторяет. Если я улыбаюсь, он тоже улыбается, а если хмурюсь, то и он тоже.

– Зачем?

– Как зачем? МЫ ЖЕ ОЧЕНЬ ГАРМОНИЧНАЯ ПАРА!

– Ох, тетя Севги! Желаю вам всем счастья, и пусть разум к вам вернется.

С этими словами я вышел, оставив тетю Севги и ее бедных детей и мужа, жертв ее любви, которые пустили корни и приросли к креслам и полу.

Мне нужно было срочно найти человека, у которого все в порядке с головой.

Я очень люблю Фехми. Он друг всему нашему кварталу, хотя и довольно взрослый парень. Обожает гонять с нами в футбол. Когда мы что-то поем, он тоже нам подпевает.

Задумавшись о странностях, происходящих в нашем городке, я решил: «Уж Фехми что-то об этом знает и точно поможет». Да и в футбол сейчас было бы неплохо поиграть. Так что я направился к его дому.

– Фехми, эй, Фехми! – закричал я. Голос у меня изрядно дрожал, и выходило что-то непонятное.

Он меня не слышал. Я позвонил в дверь, и после девяностого раза открыла его сестра. Она разговаривала по телефону и даже не посмотрела на меня.

– А Фехми что, нет?

– Есть.

Техно-Фехми

Даже «входи» мне не сказала, ушла к себе. Обычно в таких случаях, если меня не приглашают, я и не вхожу, но теперь-то ситуация точно не была обычной. Так что я вошел. Фехми сидел у себя в комнате за игрой: вокруг три компьютера, два планшета, один мобильник и одна игровая консоль, а уши заткнуты наушниками. Он ел гамбургер и следил за игрой, приговаривая: «НУ, ДАВАЙ ЖЕ, ДАВА-А-АЙ!» Я позвал его, крикнул, рявкнул и даже попрыгал перед ним, но он меня так и не заметил. Где это видано, чтобы люди так прилипали к экрану? Начнись землетрясение – Фехми не двинулся бы с места. В конце концов я сел между ним и экраном, и наконец он меня увидел. Выглядел он так, будто только что свалился с луны.

– ФЕХМИ, ЭТО Я! ТЫ ЧТО, МЕНЯ НЕ УЗНАЛ?

– А?

– ФЕХМИ, В НАШЕМ ГОРОДЕ ЧТО-ТО ПРОИСХОДИТ.

– КТО?

– НЕ КТО, А ЧТО, ФЕХМИ! В ГОРОДКЕ НАШЕМ, ГОВОРЮ, СТРАННЫЕ ДЕЛА ТВОРЯТСЯ! ВСЕ СТАЛИ СТРАННО СЕБЯ ВЕСТИ И ДЕЛАТЬ ГЛУПОСТИ.

– ЧТО?

– ФЕХМИ, ДА ПРИДИ ЖЕ ТЫ В СЕБЯ! С ТОБОЙ ТОЖЕ ЧТО-ТО СЛУЧИЛОСЬ? НЕУЖЕЛИ И У ТЕБЯ КРЫША ПОЕХАЛА?!

– На, поешь!

Я ему твержу, что в городке нашем беда, а он мне гамбургер протягивает! Не буду я гамбургер. У меня аллергия на глютен. Может, и к лучшему, что она есть. Да что ж такое…

Фехми сидел с застывшим взглядом и явно не понял ничего из того, что я ему сказал. Он столько просидел, уткнувшись в экран, что был полусонный. Когда я выходил из его комнаты, он снова погрузился в игру.

Если б на этом все и закончилось, еще бы ничего. Но Фехми ни на шаг не отходил от компьютера. Он перестал есть, перестал выходить из комнаты. Даже на туалет не отвлекался, так что вонь в доме стояла ужасная. Родители Фехми были вынуждены отправить его в больницу.

– ПЛАНШЕ-ЕТ, КОМП, ТЕ-Е-Е-ЕЛИК, – стонал бедняга в больничной палате.

Вскоре эпидемия перекинулась на всех мальчишек города. Улицы опустели. Все сидели по домам, не выпуская из рук планшеты и телефоны. «Скачал», «прошел уровень», «загрузил» и тому подобное – никаких других слов наши ребята теперь не произносили. А стоило их о чем-нибудь спросить, они только переспрашивали в ответ: «Что? Кто? А?» Некоторые родители были так довольны тем, что