— Да он же… — открыл было рот Видарссон и тут же заткнулся, получив кулаком в спину от Тулле.

— Зови Хрейна! Или я сам его покличу, — рявкнул сакравор.

Парень попятился, но проход не освободил. Из дома вышли еще воины. Теперь напротив нас стояли три хускарла да пятеро карлов. Сакравору на один зуб.

— Я слыхал, помер твой ярл. Какой же ты заплечный, коли уберечь его не смог?

Рука Альрика уперлась в грудь Эрна. Хёвдинг еще и улыбаться умудрялся.

— Мы назвались. Как твое имя?

— Сверр. Сверр Хрейнссон.

Я вглядывался в сына ярла и не понимал, как Хвит его узнал. Не помнил я таких на пиру. Хотя тогда меня больше беспокоили мои кишки, чем чужие морды.

— Ярл уехал по другим поместьям. Вернется ближе к концу зимы. Я не предлагаю разделить стол, так как год выдался неурожайный. Самим бы до весны дотянуть. Возвращайтесь на корабль.

Зря он сказал последнюю фразу. Ой, зря. Я перехватил секиру поудобнее. Тулле придвинулся ближе, готовый прикрыть меня щитом.

— Мы уйдем, — согласился Альрик. — Но сначала я хочу посмотреть на всех мужчин в поместье.

— Зачем? Если так оголодали по ласке, могу поделиться рабынями, — хохотнул Сверр. — Хотя у вас вон какие красавчики есть, никакие девки не нужны.

Снежный гневно фыркнул, решительно протолкался вперед и шепнул Альрику. Тот удивленно глянул на скальда, переспросил:

— Уверен?

— Я узнал голос. Голова вся перемотана была.

Тогда хёвдинг снова повернулся к Сверру, состроил вежливую рожу.

— А что же ярл не взял тебя с собой? Не дождался, пока ты вернешься с пира ярла Сигарра?

Все замерло.

Где-то наверху раздался пронзительный орлиный крик. Нервно кудахнула сонная курица. Тихо скрипнул щит, вытягиваемый из-за спины. Переступил с ноги на ногу Вепрь.

Сакравор не двигался.

Молчал.

Миг.

Альрик полетел в сторону, а вслед за ним полетела россыпь алых капель. От располовиненного тела сына Хрейна. Разрубленное на части копье. Вспоротый живот хускарла. Заломившаяся назад голова второго.

Крик!

Наконец-то крик. Секира застряла в плече третьего.

— Стой! Эрн! — орал хёвдинг.

Сакравор бросил секиру, схватился за топор в руках карла, выкрутил, переломав кости, и вонзил лезвие в лицо двурунного. Еще мгновение, и оставшиеся карлы были перемолоты в кашу.

— Стой!

Спина сакравора мелькнула в дверном проеме, из дома донеслись истошные женские вопли.

И снова все стихло.

Полыхнуло силой. Видарссон отбросило назад. Захрипел Тулле, хватаясь за голову. Я шагнул к Альрику, заслоняя его собой. Кто знает, каким выйдет сакравор? Я ждал, что вот-вот посыпется земля с крыши, треснут брусья и покажется великанья голова с отвисшей губой.

Эрн вышел не сразу. Через дверь. С ног до головы покрытый кровью.

Я выдохнул, расставил ноги пошире, сжал покрепче секиру и приготовился к скорой встрече с Фомриром.

Сакравор выронил оружие, провел рукой по лицу, размазывая кровавую маску, тихо спросил:

— Это, правда, был он?

Меня хлопнули по плечу сзади. Хёвдинг отодвинул меня в сторону, грустно улыбнулся, кивнул Хвиту.

— Лица я не видел, врать не буду. Я больше ушами запоминаю. По голосу и шагам могу узнать любого. Был на пиру перевязанный по уши хускарл, сидел тихо, молчал, почти не пил, не ел. К нему привязалась одна из Сигурдовых женщин, все допытывалась, откуда он да как звать. Вот он и выругался, чтоб отвязаться от нее. Голос у того хускарла был точь-в-точь как у Сверра.

— Зачем? Эрн, зачем? — мягко спросил Альрик. — Говорили же… Надо было взять отравителя и отвезти к конунгу. На суд.

Сакравор лишь пожал плечами.

— Это ты говорил.

— И дальше что? Будешь искать Хрейна в этих лесах?

— Нет. Я знаю дорогу только сюда.

— Тогда что? Будешь ждать его до весны? — Альрик не на штуку разозлился. — Какой смысл в этих убийствах? Ведь Хрейна тут нет! Теперь ты и сам подлежишь суду. Какие доказательства ты сможешь предъявить конунгу? Лучше б я бросил тебя в Кривом Роге.

— Теперь отвези меня в Сёльвхус, — устало сказал сакравор. — Пусть ярл узнает, что его отравитель мертв.

После получения руны в нем должна была бурлить энергия, но Эрн выглядел так, будто не спал и не ел с неделю. Он отвернулся от побоища и медленно побрел в сторону фьорда.

Изрубленные тела, разбросанное оружие… Что было в доме и представить страшно. И с этим сумасшедшим мы должны плыть на одном корабле?

— Одиннадцатая руна, — сказал Тулле. И я вздрогнул.

Одиннадцатая… Видать, немало Эрн перемолол воинов во время сражения на острове. Крохи благодати, полученные с нескольких хускарлов, не могли бы поднять его на целую руну. Значит, ярл Сигарр вовремя отправил своего заплечного за сердцем твари. Вовремя. И все же не успел.

— Если он сейчас сожрет сердце… — заговорил я.

— Нет. Поздно, — ответил Альрик. — Обычно охотиться на тварей начинают еще на девятой руне. И далеко не все доживают до десятой. А ведь еще и не каждая тварь сгодится. Потому карлов и хускарлов полно, а вот хельтов уже поискать.

— И теперь он?

— Да. Но не сразу.

Наш ульвер Ивар сплюнул:

— Ты прости, хёвдинг, но я ухожу из хирда. Не по мне все это. Честный бой, твари, шторма, даже безденежье я как-нибудь выдержу. Но стать изменившимся? У меня ярла с сундуком серебра нет. Я лучше на земле осяду. Три руны тоже немало. Мне хватит.

У меня были примерно те же мысли, только без ухода из хирда. Вот уж правда, лучше умереть в бою, чем превратиться в тварь, но сдаваться я не собирался. Мне до десятой руны еще биться и биться. Неужто я не сумею найти подходящую тварь?

— Кто согласен на уход Ивара?

Я шагнул вперед, за мной Тулле, Вепрь, Рыбак.

— Хорошо. Я отпускаю тебя. Где ты хочешь поселиться?

— Мы же пойдем в земли Сигарра? Там и останусь. Опытные воины там нынче в цене.

Хёвдинг кивнул и пошел за сакравором, и мы следом.

Когда мы спускались к кораблю, настроение было препоганейшее не только у меня. Отяжелевшие листья уже не удерживали капли дождя, и стоило кому-то задеть ствол, на нас обрушивался водяной поток. Я грохнулся еще пару раз. Видарссон вообще половину пути проехал на собственной заднице. Наверное, он как-то иначе представлял жизнь доблестных хирдманов.

И Ивар…

Сколько ему? Лет двадцать? Третья руна. До опасного порога еще жить и жить. И вообще многие до него не добираются за всю жизнь. Мы не так уж и медленно растем. По руне в год. Хотя это только в начале так быстро идет, хельты могут и по пять лет тратить на накопление благодати. Может, ему попросту надоело? И он схватился за первый попавшийся предлог?