же. Осторожно понюхав белые цветы, она с удивлением поняла, что у них практически нет никакого запаха.

«Надеюсь, они не ядовитые».

Во рту появилась неприятная горечь, стоило только прокусить длинный стебель. Лисица старалась не думать об этом и быстро побежала к следующему цветку. Слюни текли по пасти, длинными нитями свисая с шерсти. Чемерица почему-то вызвала повышенное слюновыделения и головокружение, поэтому, сорвав последний цветок, Хитоми устремилась в сторону норы.

Осторожно ступая по земле, она прислушивалась. Лёгкий ветер шелестел кронами деревьев, иногда раздавалось уханье совы. Всё казалось таким обычным, но ощущение, что сейчас выскочат гончие, чтобы закончить начатое, никак не уходило. Надо было торопиться, поэтому, раскидав по периметру цветы, чтобы не держать их во рту, лисица принялась топтать их. После этого на всякий случай она пробежалась по лесу, ведь на лапах остался сок цветов.

Когда время близилось к рассвету, Хитоми с трудом шла. Голова сильно кружилась, а желудок болезненно сжимался. Вместо стройных стволов деревьев она видела острые пики, шатающиеся на ветру. Земля казалась вязкой чёрной жижей, цепляющейся за шерсть и тянущей на дно. Лишь благодаря своему упорству и нежеланию сдаваться лисица продолжала идти вперед. Возле самой норы лапы подкосились, и она кувырком полетела внутрь, останавливаясь только благодаря удару о человеческое тело. Перед глазами заплясали чёрные точки, а живот скрутило с небывалой силой, после чего лисицу стошнило. Рвало её долго и неприятно, ведь она уже сутки ничего не ела, только пила воду из родника неподалёку. Когда желудок пришёл в норму, Хитоми ослабленно опустилась на живот возле незнакомца и закрыла глаза, игнорируя вкус желчи на языке.

* * *

День выдался неприятным. В ушах до сих пор стоял неприятный шум, а в теле ощущалась слабость. Радовало одно — отравление оказалось несмертельным. Хитоми осторожно приподнялась и посмотрела на мужчину, который почему-то не шевелился. Ужасная догадка кольнула в самое сердце раскалённой иголкой, заставляя заметаться по норе. Здесь было достаточно места для животного, но человек поместился здесь с большим трудом. Пришлось постараться, чтобы вытащить все ветки на улицу.

Принюхиваясь, лисица медленно двигалась в сторону единственного шанса на спасение. Кожа незнакомца была такая бледная, словно он потерял много крови и просто умер. Это было очень похоже на правду, ведь учитывая, сколько крови впиталось в его одежду, мужчина был серьёзно ранен.

Лисица замерла в нескольких шагах, опасаясь, что мужчина поднимется на ноги и нападёт на неё. Но тот всё лежал и даже не шевелился, казалось, даже грудная клетка его не вздымается. Переборов страх и сомнения, Хитоми подошла ближе и, положив передние лапы на грудь, приложила голову в сторону сердца, пытаясь услышать сердцебиение. К счастью, оно было, но очень слабое.

«Может, всему виной эти стрелы?» — думала Хитоми, рассматривая сломанные деревянные трубки. Она подошла ближе, чтобы рассмотреть острый наконечник. Серебряный блеск манил к себе, но он был опасен, смертельно опасен. На гладкой поверхности были изображены до боли знакомые символы, которые ей довелось увидеть всего один раз в жизни, но они всё равно успели плотно засесть в память. — «Этого просто не может быть! Он должен быть уже мёртв… Надо скорее избавиться от этих стрел!»

Взяв зубами сломанную деревянную трубку, Хитоми потянула её на себя, но та не поддавалась. Видимо, наконечник состоял из нескольких лезвий, позволяющих с легкостью вонзаться в плоть, но который так тяжело вытащить, не навредив мягким тканям. Но делать нечего: или мужчина умрёт от истощения физической и духовной энергии, или от потери крови. В первом случае — смерть неизбежна, а во втором — им могла улыбнуться удача. Поэтому, шумно выдохнув воздух через нос, лисица рванула стрелу на себя.

В нос тут же ударил запах крови, который уже давно не вызывал рвотные позывы. Кровь брызнула во все стороны, пачкая рыжую шерсть и корни дерева. Сердце забилось с бешеной скоростью, отдаваясь гулкими ударами в ушах. К такому потоку крови она не была готова; страх мгновенно сковал тело и сознание. Некоторое время Хитоми просто смотрела, а затем постаралась прижать рану лапами.

Это действие не могло спасти мужчину, но кровь теперь не хлестала фонтаном. Лишь сочилась сквозь лапы, из-за чего шерсть начала слипаться. В этот момент время для неё остановилось. Страх потерять единственную надежду вернуть человеческий облик превратил лисицу в статую. Несмотря на жуткое напряжение в лапах, Хитоми позволила себе отойти от тела лишь вечером. Кровь успела немного подсохнуть, поэтому пришлось убрать лапки и оставить клок шерсти.

Первым делом она отправилась в лес, пока солнце хоть немного освещало пространство. Надо было найти чистотел, который поможет не только ускорить процесс регенерации, но и хорошо обеззаразить раны. В детстве Хитоми часто падала, потому что всё свободное время проводила с соседскими мальчишками. Часто их игры заканчивались плачевно, и девочка приходила домой с новыми синяками и ранами. Отец каждый раз давал тёплый травяной отвар, а затем вырисовывал на её теле забавные символы. Всю свою жизнь она считала, что отец так пытался отвлечь её от боли, и только спустя столько времени поняла, что это была магия.

Эти символы Хитоми помнила до сих пор, поэтому надеялась, что обладала такой же силой, что и отец. Вскоре цветы были найдены. Нарвав некоторое количество, тут же начала пережевывать, чтобы преобразовать их в кашицу, и побежала в нору. Мужчина всё так же лежал на земле и не шевелился, этот факт заставил лисицу успокоиться. Всё-таки внутри были опасения, что незнакомец может очнуться и покинуть её, тем самым лишив возможности стать человеком.

«Красивый какой», — заметила Хитоми. — «Интересно, из какого он клана?»

Размышляя о новом знакомом, лисица выплюнула всю кашицу из чистотела на первую рану, чтобы суметь выдернуть остальные стрелы. Сейчас она уже действовала чётко: сначала резким движением избавлялась он инородного тела, затем прижимала лапами. Когда кровотечение было не таким сильным, брала частицу лекарственной консистенции и клала на рану. Так продолжалось до самого утра.

«Я надеюсь, ты не умрёшь, человек», — подумала Хитоми, пристраиваясь рядом с мужчиной. Несмотря на то, что она давно была в шкуре животного, ей было неловко спать рядом с другим человеком, тем более другого пола. Но он был такой холодный, что страх потерять его оказался сильнее смущения.

В этот раз Хитоми не преследовали неведомые тени, тянущие свои костлявые руки, чтобы ухватить покрепче и забрать с собой в вечную тьму. Кажется, впервые за семь лет она ощутила неведомое тепло, такое родное и успокаивающее. Это чувство