Сквозь щель Эйвери видела папин силуэт. Вжавшись в серое шерстяное пальто и скрестив руки на груди, она боялась пошевелиться. Сердце ее билось так громко, что, наверное, отец мог запросто услышать его.

Гардероб Атласа был намного меньше ее собственного. Реши Пирсон открыть дверцу, спрятаться будет негде. И как она объяснит, что делает у Атласа в таком виде – в одном лифчике и пижамных шортиках?

Ее розовая футболка лежала на полу спальни, словно яркое пятно прожектора.

– Хорошие новости, – ответил Атлас.

Эйвери услышала в его голосе скрытый вопрос: почему ради этого отец явился к нему среди ночи?

После затянувшейся паузы Пирсон прокашлялся:

– Завтра нужно пораньше прийти на совещание по развертыванию нового проекта. Предстоит полностью изучить их улицы и каналы, чтобы начать подготовительные работы.

– Я приду, – коротко ответил Атлас.

Он встал на розовую футболку, пытаясь спрятать ее. Эйвери молилась, чтобы отец не заметил его стараний.

– Отлично.

Хлопнула дверь спальни.

Эйвери прислонилась спиной к стене и сползла вниз. Кожу покалывало крошечными иглами, и ей вспомнилось, как она сдавала анализы на содержание витаминов. Правда, сейчас в ее крови буйствовал адреналин. Эйвери одолевали тревога и отчаяние, но вместе с тем радостное возбуждение – еще секунду назад она утопала в зыбучих песках, а теперь, целая и невредимая, обрела под ногами твердую почву.

Атлас распахнул дверцы гардеробной:

– Эйвс, ты как?

Внутри автоматически загорелся свет, но прежде перед глазами Эйвери запечатлелся мимолетный образ – из темноты она смотрела на Атласа, окруженного светом, словно ярким ореолом. Он напоминал неземное существо. Неужели он здесь, настоящий, и принадлежит ей?

Их отношения не имели перспектив. Эйвери и Атлас убеждались в этом на каждом шагу, но каким-то чудом невозможное стало реальностью.

– Я в порядке.

Эйвери поднялась и провела ладонями по его рукам, задержалась на плечах, однако Атлас отпрянул. Поднял с пола розовую футболку и со встревоженным видом протянул ей:

– Эйвс, дело дрянь.

– Он не видел меня, – возразила Эйвери, но понимала, что суть не в этом.

Оба не стали говорить про то, что мог обнаружить отец: спальню Эйвери на другом конце апартаментов, девственно-белое постельное белье на пустой кровати.

– Нам стоит быть осторожнее, – понуро произнес Атлас.

Эйвери надела футболку и посмотрела на него. В груди все сжалось оттого, что он не решался сказать вслух.

– Мы не будем больше ночевать вместе, так? – спросила Эйвери, зная ответ.

Они не могли так рисковать.

– Да. Эйвс, тебе пора.

– Я уйду, но только завтра, – пообещала она и прильнула к Атласу в поцелуе.

Сейчас Эйвери, как никогда, ясно увидела, в какой опасности они оказались, но каждый проведенный с Атласом миг казался еще драгоценнее. Она знала, что ставки высоки. Знала, что они ходят по лезвию ножа и оступиться проще простого.

Если они в последний раз проведут ночь вместе, то Эйвери сделает ее незабываемой. Жаль, что нельзя раскрыть Атласу свои секреты, но в поцелуй она вложила все чувства: безмолвные извинения и признания, обещания вечной любви. Раз она не может произнести этого вслух, нет способа лучше.

Вцепившись Атласу в плечи, Эйвери потянула его на себя и завлекла в гардеробную. Свет над головой погас.

Ватзан Бакради откинулся на жесткой скамье. Сидя в аудитории, он внимательно смотрел на шахматную доску на своих линзах с высоким разрешением. «Ладью на три хода влево по диагонали». На блеклой черно-белой проекции появились изменения.

– Не слишком мудрый ход, – прошептала Надя, квантовый компьютер, вживленный в мозг Ватта.

Вражеский конь тут же перепрыгнул вперед, чтобы побить его короля.

Ватт разочарованно выдохнул. Поймав на себе любопытные взгляды друзей и одноклассников, притих и уставился на мужчину в малиновом блейзере, вещавшего с кафедры о местах на факультете гуманитарных наук университета Стрингер Вест. Ватт отключил звук, как поступал и с другими ораторами на этом собрании для выпускников. Можно подумать, после окончания школы Ватт может податься изучать историю или английский язык.

– Ты проигрываешь мне в среднем на одиннадцать минут быстрее обычного, – заметила Надя. – Полагаю, это признак того, что ты не сосредоточен.

«Серьезно?» – раздраженно ответил Ватт.

У него были причины отвлекаться. Некоторое время назад он взялся за пустяковую на первый взгляд хакерскую халтуру – для девушки с верхов по имени Леда, а потом влюбился в ее лучшую подругу Эйвери. Позже Ватт узнал, что Эйвери питает нежные чувства к Атласу, за которым Леда поручила шпионить. Ненароком Ватт раскрыл ей чужой секрет, и та, находясь под действием наркотиков и гнева, решила отомстить. А в итоге погибла невинная девушка. Ватт ничего не сделал и позволил Леде уйти от наказания – все потому, что она знала о Наде.

Непонятно, как Леда обо всем догадалась, однако ей удалось добраться до самой опасной тайны Ватта. В любое время эта девушка могла сдать его полиции за владение нелегальным квантовым компьютером. Тогда Надю уничтожат, а Ватт отправится за решетку пожизненно. Если, конечно, повезет.

– Ватт! – шикнула Надя, посылая электрический импульс ему в мозг.

Представитель университета Стрингер сошел с подиума, его место заняла женщина с каштановыми волосами до плеч и серьезным лицом. Это была Вивиан Марш, глава приемной комиссии МТИ.

– Мало кто из вас подаст документы в Массачусетский технологический институт. Лишь единицы смогут похвастаться нужным количеством баллов для поступления, – без предисловий проговорила она. – Но сумевшие пройти увидят, что наша программа зиждется на трех принципах: исследуй, экспериментируй, развивайся.

Одноклассники застучали по планшетам. Ватт огляделся: ребята из группы углубленного изучения математики яростно все записывали, ловя каждое слово Вивиан. Его подруга Синтия – симпатичная девушка с японскими корнями, учившаяся с ним вместе с самого детского сада, – сползла на край стула, светясь от радости. Ватт и не знал, что она интересуется МТИ. Неужели придется соперничать с ней за место?

Ватт старался не думать, что будет, если он не поступит в МТИ. Он не один год мечтал попасть в высокопрестижную программу по созданию микросистем. Исследовательская команда этого факультета изобрела милличип, программное обеспечение квантовой запутанности и работающие при комнатной температуре супермагниты, которые предотвращали квантовую декогеренцию.

Ватт никогда не сомневался, что поступит туда. Ведь он сам, черт побери, в четырнадцать лет сконструировал квантовый компьютер: как его могут не принять?