С этим мне было трудно не согласиться. И я с сожалением произнёс: всё это правильно и хорошо, но ведь сроки приёма в такие учебные заведения давно прошли.

– Ну, это мы сейчас будем посмотреть, – как-то оживившись, сказал Славка и подсунул мне свою булку к чаю, увидев, насколько скудна моя трапеза, по сравнению с его обедом.

Сказав своим приятелям, чтобы они его не ждали, он завёл меня в аудиторию, где, как видно, шёл экзамен.

– Вот, Зоя Николаевна, – обратился он к женщине, сидевшей за столом и, как я понял, принимавшей экзамены, – привёл Вам абитуриента, который опоздал по своей занятости вовремя явиться на приёмные экзамены.

Зоя Николаевна посмотрела на меня через тонкие стёкла очков. Она по достоинству оценила наигранно-серьёзный тон Славки и пригласила меня сесть за стол напротив себя. Славка тем временем деловито обошёл сидящих в аудитории. Зоя Николаевна положила передо мной лист бумаги со штампом и предложила мне написать на нём то, что она сейчас продиктует. Я исписал под её диктовку чуть более половины листа, и этого, по мнению Зои Николаевны, было вполне достаточно, чтобы судить о моей грамотности. Она быстро пробежала написанное мной, и не знаю отчего, но мне показалось, что она немного порозовела.

– Здесь вот по правилу нужно ставить запятую, а по другому, более старому, – не обязательно, – как бы даже советуясь со мной, проговорила Зоя Николаевна. Она будет моей доброй Феей на весь период моего обучения.

– Если переписали, то подавайте ваши труды мне, – обратилась она к пишущей братии, которые, видно, уже справились со своим уроком. Отпустив ребят, Зоя Николаевна подала мне ещё один листок.

– Если я правильно поняла Вашего поручителя, – тут она взглянула на сидевшего тихо Славку, – Вы имеете желание поступить в наше учебное заведение? – И на мой утвердительный ответ она предложила написать мне Заявление и в нём указать, на какую специальность я претендую.

Тут Славка подсказал мне, что он поступил на специальность «Подземная разработка угольных месторождений». Тогда и я в своём «Заявлении» указал ту же специальность.

Покончив с этой формальностью, Зоя Николаевна повела меня в секретариат, для дальнейшего выполнения формальностей по приёму. Там Зоя Николаевна с секретаршей очень быстро всё оформили и мне выдали направление на заселение в общежитие. Славка довёл меня до нужного мне общежития, а их было более десятка двухэтажных деревянных домов. Сдав меня с рук на руки коменданту общежития, Славка попрощался со мной.

– Я при случае навещу тебя, – пообещал он. На мой немой вопрос он ответил: – Я живу в другом общежитии вместе с братом-старшекурсником.

Комендант, а это была женщина средних лет, привела меня в комнату, где стояли всего четыре кровати. Мало того, кастелянша тут же выдала мне постельное бельё.

Три кровати были уже заправлены аккуратно, и на каждой красовались по две пухленькие подушки. Я постарался так же заправить и свою кровать. Возле каждой кровати стояла своя отдельная тумбочка. Посередине комнаты был стол и четыре стула.

По пути к общежитию, Славка ввёл меня в курс дела.

Оказалось, что лезть в шахту, то есть в подземелье, даже в качестве начальника, мало кто желает, особенно юнцы. Здесь даже срабатывала не престижность профессии, а постоянно грозящая опасность, и не только за свою жизнь, а и за жизнь вверенных тебе горняков. Так вот и в этом году случился недобор, а Зоя Николаевна оказалась на острие этой проблемы.

Объяснил, что ребята, которые там что-то писали, на самом деле не писали, а переписывали свои же диктанты, которые исправила Зоя Николаевна. А почему Зоя Николаевна к нему так относится, Славка объяснил просто: она моя землячка, была чемпионкой области по лыжам, поэтому Славка и старался помочь ей с набором.

Вскоре пришли мои однокомнатники, которые поселились здесь раньше меня. Познакомились. Двоих из них звали Викторами, третьего звали Фёдором. Один из Викторов и Фёдор уже окончили Горнопромышленное училище и имели подземный стаж работ. Другой Виктор приехал даже из Туапсе и носил претенциозную фамилию Гречко. Спать легли не рано. Постель была удобная, чистая, но сон ко мне не шёл. Мозг чуть ли не закипал от нахлынувших проблем, забот. Ситуация обострилась и стала чуть ли не критической. Ещё бы! Из моего плана сразу выпали два основных звена: еда и одежда. Чем и как их заменить – было уму непостижимо. Я сразу же написал письмо в деревню матери, где объяснил создавшуюся ситуацию.

Память тут же услужливо подсказала вариант из «Кавказского пленника», где Жилин, находясь в плену, написал письмо своей престарелой матери, чтобы та выслала ему денег на выкуп, заранее зная, что таких денег ей взять будет неоткуда. Правда, я в письме никаких денег не просил. К тому же, рассуждал я, северо-восточная уральская зима уже не за горами и встречать её в полуспортивном костюмчике было бы не резонно. Беспечностью меня природа не наделила, и оттого все проблемы были ещё более угрожающими. Утром был сбор групп. Руководителем нашей группы, как не трудно догадаться, была Зоя Николаевна. Она всё же собрала полноценную группу. Да ещё какую!

В группе было много солидных ребят. Многие из них после окончания горнопромышленных училищ или школ уже успели поработать в шахтах. Были и отслужившие в Армии. Так что остальные юнцы старались держаться солиднее, как-никак – будущее начальство.

Зоя Николаевна объявила, что из всех групп первого курса будут организованы стройотряды. Они завтра будут отправлены в колхозы, которые имеют нужду в их помощи. Контингент первокурсников был, в основном, из жителей местных городских или ближайших шахтных посёлков. Так что они должны были успеть съездить домой за приличной делу экипировкой, то есть одеться по случаю.

Когда я шёл в общежитие, моим спутником оказался Лёшка Сафиуллин из нашего общежития.

– А ты где живёшь? Куда поедешь за одежонкой? – спросил меня Лёшка. Я объяснил, откуда приехал и что туда дорога не близкая.

– А в чём же ты поедешь на работу?

– А вот в том, что есть. Что на мне. Другого нет.

Лёшка посмотрел на меня и, видя, что я не шучу, замолчал. Только в его немного прищуренных татарских глазах мелькнула усмешка.

Утром ребята начали готовиться к отъезду. В комнату кто-то заглянул и тут же захлопнул дверь. Через небольшое время на пороге стоял Лёшка Сафиуллин.

– Я вчера не спросил, в какой ты комнате живёшь, так вот сегодня пришлось обежать все два этажа, пока не нашёл тебя.

Он положил на мою кровать ватную фуфайку.

– Не новая, но и не дырявая.

У кровати он поставил два «кирзача», так он назвал кирзовые сапоги.

– Портянки там, в сапогах.

Увидев, что мои глаза стали увлажняться, он что-то резко сказал и быстро вышел. Для меня дороже, а главное своевременнее, этих вещей вряд ли что было в последующей жизни.

Примечание. А что дальше?