Ким молча кивнул, к горлу снова подкатил комок. Обратно он шел молча, думая о том, что завтра с утра обязательно встретится с Чалми. И если тот ему откажет, он его просто убьет.

К удивлению Кима, Чалми принял его почти сразу. Увидев вошедшего офицера, улыбнулся.

— Садись, Ким. Я ведь говорил, что мы еще обязательно увидимся. Только не думал, что так скоро.

Ким сел, на душе у него скребли кошки. Вряд ли Чалми выполнит его просьбу.

— Я хотел поговорить с вами, сэр. — Он взглянул на шефа.

— Я слушаю. — Чалми достал сигару, не спеша закурил. В его холодных глазах мелькнуло какое-то подобие удовольствия.

— Мне… Я хочу попросить вас об отставке.

— Ты хочешь уйти со службы? — Чалми в притворном удивлении вскинул брови.

— Да, сэр. И я прошу вас помочь мне в этом.

— Но ведь ты подписал контракт, Ким. На пять лет. Тебе служить еще почти два года.

— Я знаю, сэр. Поэтому и пришел к вам.

— Но Ким, ты же знаешь наши правила. Я не могу нарушить закон.

— Тогда переведите меня на другую службу, в любой другой отдел.

— Вакантных мест мало, Ким. Или ты хочешь назад, в Исполнители?

Ким ответил не сразу.

— Не хочу, сэр. Но согласен, если нет других вариантов.

— Тебе не понравилось в Отделе Дознаний? Тебя плохо приняли?

— Нет, сэр, не в этом дело… — Ким еще больше помрачнел. — Просто я никогда не смогу пытать людей. Не мое это.

— Ах, вот ты о чем… — Чалми улыбнулся. Глубоко затянувшись, выпустил к потолку облачко дыма. — Ты слишком серьезно все воспринимаешь.

— Да, сэр. Я не могу по-другому.

— Но ведь ты был Исполнителем, а это тоже что-то да значит. Так в чем же дело, Ким?

— Там совсем другое. Хотя и там мне было трудно. Но пытать людей… Я не люблю крови.

Чалми хмыкнул.

— Не любишь крови… Да ты знаешь, кто эти люди? Знаешь, чем они занимаются? Скольких наших они погубили? Это враги, Ким, а с врагами надо поступать соответствующим образом.

— Да, сэр. По закону. Насколько я знаю, в уставе ничего не сказано о пытках. Значит, это незаконно.

— Просто ты плохо разбираешься в ситуации, — медленно ответил Чалми. — В прошлом месяце эти люди убили генерал-губернатора Волкова. Подложили мину в его крейсер. Вместе с ним погибло около восьмисот солдат. А теперь представь, что пару месяцев назад ты бы взял человека, имевшего информацию о готовящемся взрыве. Ты считаешь, он бы тебе о нем рассказал?

Ким молчал.

— Не рассказал бы, — продолжил Чалми. — А вот в подвале у Голана он бы рассказал все. Да, под пытками. Потому что по-другому эти твари не понимают. И мы бы спасли Волкова и его людей. — Чалми внимательно смотрел на Кима.

— Да, сэр, я понимаю. — Ким едва заметно кивнул. — Но ведь есть какие-то другие методы. Еще сотни лет назад применяли специальные препараты, человек сам выкладывал всю правду. Но там, в подвале… Это же какая-то дикость, там у них все в крови.

— Голан — мастер своего дела, — произнес Чалми. — Его методы всегда дают результат. Еще не было случая, чтобы его подопечный не раскололся. Все другие методы не дают гарантии.

— Но ведь вы сами говорили о гуманности. Разве это — гуманно?

— А ты спроси об этом жен и детей погибших солдат. Знаешь, что они тебе скажут? Пойми, Ким, нельзя сейчас по-другому. Вчера вы взяли четверых из банды повстанцев, это большая удача. И можешь ты поручиться за то, что они не знают об очередном теракте? Неужели ты не хочешь спасти тысячи жизней, Ким? Ведь все очень просто — или они, или мы. Забудь о том, что перед тобой люди. Идет война, Ким, война!

— Это все так, сэр, — согласился Ким. — И все же я прошу вас перевести меня на другую работу. Или вернуть назад, в Исполнители.

— Я бы рад, Ким, но не могу. Твое место в Отделе Исполнений уже занято. Кроме того, ты нужен мне там. Там, понимаешь? Я ведь говорил, что все это временно, помнишь? Пройди через это, преодолей в себе глупую жалость и сострадание. И через год я возьму тебя в Особый Отдел. Вряд ли ты даже слышал о нем, Ким, в нем работает только элита. Даже Фельдмана я не пригласил туда — а тебя приглашу. Потому что ты другой, в тебе есть такие качества, о которых ты даже не догадываешься. Тебя многому научат, Ким, ты будешь работать в других мирах, облетишь все Внеземелье. Ты будешь планировать и проводить такие операции, о которых большинство офицеров может только мечтать. Не упусти свой шанс, Ким!

В голове у Кима все перемешалось. Он не придал значения словам об Особом Отделе, но упоминание о Внеземелье, о космических перелетах всколыхнуло в его душе давно позабытые чувства. Он будет летать. Он увидит другие миры…

Чалми едва заметно улыбался. Похоже, для него не были секретом мысли, охватившие и подчиненного.

— Мальчик мой, — тихо произнес Чалми, эти слова пробудили в памяти Кима образ дяди. — Поверь, через это должны пройти все. Должны, понимаешь? Ты должен научиться всему. Тогда я буду знать, что на тебя можно положиться, что в трудную минуту ты нас не подведешь. Что сможешь вытянуть из попавшего в твои руки подонка нужные сведения и спасешь этим кучу людей. Это ведь тоже мораль, Ким, тоже своего рода гуманность. Спасти многих — ценой одного. Разве я не прав? Пойми, за нами все человечество, а это десятки освоенных миров, сотни баз и поселений. Это наш долг, Ким, наша обязанность. Да, порой нам приходится заниматься очень грязной работой. Но ведь ее тоже кто-то должен делать. И разве справедливо перекладывать ее на чужие плечи?

— Да, сэр, я все понимаю. — Ким торопливо кивнул. — Просто очень трудно ко всему этому привыкнуть.

— Это моя ошибка, Ким. И ошибка Морриса. Тебе нужно было все объяснить, тебя нужно было ко всему подготовить. Ведь и Исполнителем ты стал не сразу. А Фельдман с ходу потащил тебя в подвал. Мне жаль, что так получилось, Ким.

Ким не ответил. Просто не знал, что можно добавить к сказанному Чалми.

— Давай сделаем так. — Чалми устало вздохнул. — Сейчас ты можешь пойти домой, я даю тебе выходной. Отдохни, расслабься. Завтра с утра подойдешь к Моррису, он даст тебе книги, видеофильмы. Позанимаешься немного, а там будет видно. А теперь иди, Ким. И помни, мы в ответе за человечество…

Домой Ким прилетел лишь через несколько часов. Он специально погнал глайдер прочь от города, туда, где никого не было. Долго летал над лесом, затем опустил машину на поляну близ небольшой лесной речушки. Выбравшись из глайдера, продрался сквозь кусты к воде, не спеша умылся. Вода текла сквозь пальцы на китель, но сейчас ему это было глубоко безразлично.

Он долго сидел на берегу, глядя на медленно текущую воду. Речные струи шевелили поднимавшиеся со дна реки пряди водорослей, их ритмичное движение завораживало и успокаивало.