в течение года добыть и привезти копье, которое источает кровь. (Но о таинственном копье многие персонажи романа уже наслышаны: о нем сообщает в присутствии всех баронов уродливая девица, явившаяся ко двору Артура). Зачем автору «Персеваля» понадобилось подобное параллельное повествование? Думается, что это результат обдуманного художественного замысла. Скорее всего, Кретьен стремился обозначить контраст между двумя героями и их приключениями. В чем смысл такого контраста?

Суть Гавэйна состоит в безупречности. Он полностью соответствует куртуазному идеалу, обладает всеми рыцарскими добродетелями и недаром является любимцем короля Артура: прекрасен собою, отважен, благороден, разумен. В этом смысле он антипод Персеваля, наивного, пылкого и безрассудного. Когда нужно, Гавэйн умеет быть дипломатом, выждать, чтобы вовремя нанести удар. Он превыше всего дорожит личной честью. Легко покоряя женские сердца, он неизменно отзывчив на зов любви. Ж. Фраппье определил его поведение как «куртуазное донжуанство» (Frappier, 1972). Гавэйн, как и остальные персонажи романа, кроме Персеваля, статичен. Он словно движется по кругу среди событий, смысл которых не меняется.

Но в финале романа у Гавэйна, по закону контрапункта, появляется свой замок чудес, и здесь очевидно смысловое пересечение двух параллельных сюжетов. Покидая замок короля Эскавалона, Гавэйн вынужден дать клятву, что доставит через год копье, источающее кровь. На этих условиях отложен на год необходимый для защиты его чести поединок с Геганбрезилем. Получается, что Гавэйн отправляется путем Персеваля. Но вместо замка Грааля он попадает в столь же таинственный замок, где его ждут неожиданные приключения. У этого замка нет названия, никому неведомо имя его хозяев. Гавэйну, похоже, предстоит переход в Иной мир, и в описании этого путешествия угадывается читатель «Энеиды»[7]. Появляется лодочник (Харон), который переправляет Гавэйна через реку и сообщает, что замок заколдован и что рыцарю ни в коем случае не стоит к нему приближаться.

У ворот замка рыцаря встречает мрачный молчаливый страж (Цербер) странного облика: у одноногого старика протез из серебра, отделанный драгоценными камнями. Он принимает плату, словно за вход в потусторонний мир. Гавэйну заранее известно, что все, кто вступал в заколдованное место, приняли смерть. Зловредная девица, встреченная им на пути, тоже оглашает мрачные пророчества его дальнейшей судьбы. В то же время известно, что все обитатели замка ждут рыцаря, который избавит их от чар, то есть и у Гавэйна появляется особая миссия, соотносимая с сюжетами кельтских сказаний. Если Персеваль находит в замке Грааля любезный прием, то Гавэйну открываются лишь пустые залы, поражающие роскошью, но безлюдные. Ему предстоит пройти испытание (эпизод с Волшебной кроватью) и снять чары с околдованного замка. После этого его радостно приветствуют и чествуют странные персонажи. Королева с седыми косами Иджерна, мать короля Артура, вежливо расспрашивает его о здоровье своего столетнего сына. Гавэйн встречает и собственную мать, которую давно считал умершей, и неведомую доселе сестру Клариссан. Очевидно, что все они не принадлежат реальному миру, из которого явился рыцарь. Может быть, и Гавэйну навсегда предстоит остаться узником этого зачарованного пространства? (Frappier, 1957). Ведь ему, по предсказанию, предстоит управлять этим замком, найти мужей прекрасным девицам, посвятить в рыцари достойных юношей и т. д. Интригует финал неоконченного романа. Гавэйн посылает гонца к королю Артуру, чтобы объявить о предстоящем поединке с Гриномаланом. Но уже разнеслась весть о гибели Гавэйна, и его оплакивает каждый бедняк, потому всем кажется, что гонец несет дурную весть. Король Артур тем временем погружен в глубокую скорбь: «Не видя друга дорогого, / От горя чувств лишился вдруг». Все присутствующие бросаются ему на помощь. Дама Лор в тревоге бежит к королеве, и на этом роман Кретьена обрывается. Удастся ли Гавэйну вырваться из заколдованного мира – неизвестно. В этом последнем приключении Гавэйна очевидно влияние кельтской традиции с ее развернутыми образами Иного мира / Авалона – блаженной страны вечного счастья, где время идет по своим законам. На пути к заколдованному замку Гавэйн встречает белую лань – символ перехода в другой мир (Carasso-Bulow, 1976: 39).

Гластонбери-Тор – холм близ древнего города Гластонбери (графство Сомерсет, Англия). Считается, что именно на нем расположены ворота в мифический Авалон.

Matt Gibson / Shutterstock

Этот переход обычно сопряжен с переправой через водное пространство. Герою приходится иметь дело с магическими предметами и явлениями (Волшебная кровать, загадочный стеклянный купол, через который за Гавэйном могут следить, сами оставаясь невидимыми, все обитатели замка, дождь неизвестно откуда посланных стрел). И этим миром управляют существа бессмертные. Как верно заметил один из исследователей, «любой эпизод приобретает фантастический характер, если его причина или цель рационально необъяснимы» (Carasso-Bulow, 1976: 16).

«Персеваль» разительно отличается от других романов Кретьена тем, что любовный сюжет играет в нем явно второстепенную роль. Гавэйн в каждом замке находит даму по сердцу, но собственно дамы в куртуазном смысле у него вообще нет. Милая девочка по прозвищу Узенький Рукавчик – вариант куртуазной нимфетки – настолько очарована рыцарем, что при расставании приникает устами к его ноге. Искренний порыв, неожиданный и странный, – но ее возраст исключает развитие любовного сюжета. Гавэйн очарован прелестной Клариссан, но она оказывается его сестрой, и вспыхнувшая взаимная симпатия героев получает иную мотивировку. Если же препятствия отсутствуют, то Гавэйн охотно поддается соблазну и не встречает отказа. Впрочем, и в других романах Кретьена, как уже отмечалось, Гавэйн выступает в сходной роли.

Персеваль о любви не знает ничего: его ведет природа. Встретив одинокую девушку в роскошном шатре, он не находит ничего лучшего, как немедленно исполнить буквально истолкованные советы матери: отнимает у нее и поцелуй, и кольцо. При этом он замечает, что уста ее слаще, чем горькие уста служанок в доме его матери. Последняя деталь весьма красноречива: Персеваль, взрослеющий отрок, уже дома привык вести себя с крестьянской простотой. В замке Бланшефлер усталый Персеваль засыпает сном младенца. Ночное явление полуодетой девы для него есть полная неожиданность, и Бланшефлер приходится пойти на хитрость, чтобы добиться цели. Абсолютная наивность Персеваля добавляет этой поэтической сцене оттенок комизма. Но нагрянувшая любовь ничего не меняет в его целях. Встреча с Бланшефлер – это лишь эпизод его рыцарских странствий. Более того, он нарушает обещание, данное возлюбленной, и, быть может, уезжает, чтобы никогда не вернуться. Исследователи задавались вопросом: женился бы Персеваль на Бланшефлер, если бы роман был закончен? (Михайлов, 1976). Стоит ли гадать?

Но в романе есть один любопытный эпизод, на который обратил особое внимание Р. Беццола (Bezzola, 1972), – созерцание трех капель на снегу. Исследователь справедливо отметил, что этой сцене посвящены, возможно, самые поэтические строки романа. Пути Персеваля и Артура, отправившегося со всем двором на поиски неизвестного рыцаря, неожиданно пересекаются на лугу. Совершенно необычен пейзаж: бушует пурга, луг засыпан снегом. Это тем более странно, что совсем недавно (пятнадцать дней назад) Персеваль покинул дом весенней порой, когда вся природа в цвету и скоро наступит Троица. Белый снег, белые гуси, столкнувшиеся с ястребом, птица, пролившая три капли крови на снег, – это пейзаж, явно имеющий символический смысл. В кельтском фольклоре птицы всегда выступают вестниками фантастических миров или знамениями прозрения. Для рыцарского романа пурга и снег, открытая равнина – декорации необычные. Раненная ястребом птица улетает, успев уронить на снег три капли крови. И в этот момент в воображении Персеваля яркий зрительный образ – капли крови на снегу – трансформируется в чувственное воспоминание о красоте возлюбленной (белизна кожи, окрашенная нежным румянцем). Это воспоминание интуитивно, и Персеваль погружается в созерцание, впадая в забытье, так что его принимают за спящего (аналогичные сцены есть и в романе Кретьена «Ланселот, или Рыцарь телеги»). Лишь когда солнце высушило эти капли, юноша постепенно приходит в себя. Его состояние непонятно грубым воинственным рыцарям вроде Сагремора и Кея. Только Гавэйн угадывает за странным поведением рыцаря «куртуазные и чистые мысли» и обращает к нему не меч, а слова сочувствия и дружбы. Важно, как подчеркивал Р. Беццола, что