Женщина, стоя под дождем, осматривала неясные руины воронки, что осталась на месте Северо-восточной университетской больницы. Незваная гостья выглядела странно: подойдя поближе, можно было увидеть причудливую ауру вокруг нее. Она осторожно поднесла ко рту сжатые в кулак пальцы левой руки и тронула их языком, будто демон, пробующий человеческую кровь. Мудра Дакинитэн, вот что это было:

— Наамаку санманда боданан кирику каку соака…

Вокруг женщины зловеще дрогнул воздух, а мгновением позже затеплилось бледное сияние.

— Наамаку санманда боданан кирику каку соака. Наамаку санманда…

Сияние приняло очертания зверей — коко, духи-лисы Дакинитэн, начали свой воздушный танец.

— Он дакини сахахаракятэй соака.

Коко заметались вокруг женщины, а в кругу их лежала маленькая деревянная куколка — коппасин.

— В атаку, лисы!

Духи подчинились немедля — с рычанием и оскаленными клыками они набросились на коппасин. Однако же…

Аааааааа!

Лисиц словно смело, и они в корчах ударились о землю. Женщина — Могами Есиасу — пристально смотрела на коппасин, который будто бы дрожал… а потом в воздухе над ним возник мерцающий образ гневного безжалостного божества.

— Это!

Неуклюжее тело, щетинистые волосы, белая кожа, три глаза, шесть рук, обвитые змеей — таковым предстал клокочущий, наводящий ужас образ демонического буддистского бога.

Семэн Конго!

— Кто сотворил его! — простонал Есиасу себе под нос, прищелкнув языком. — Они что же, полагают, это заклятье остановит нас?!

Он снова поднял руки в ритуальном жесте, поднимая коко:

— Он дакини сахахаракятэй соака.

Лисицы, одержимые желанием убивать, окружили Семэн Конго. Все три глаза жестокого божества вспыхнули.

— Он дакини сахахаракятэй соака! Убейте его, лисы! — прорычал Есиасу.

Коко набросились на божество. Семэн Конго угрожающе поднял шесть рук и начал расправу над скалящимися лисами: давил, разрубал мечом, разбивал о землю… Началось неистовое сражение.

— Он дакини сахахаракятэй соака!

Есиасу вызывал все больше и больше духов-лис, они бросались на Семэн Конго без передышки. Но бог, орудуя всеми шестью руками, разбрасывал их направо и налево; в ярости, он громоподобно ревел на бешено вертящихся лисиц, которые скалили, брызгая слюной, зубы на недостижимую жертву и полнили пространство вокруг неспокойной зловещей аурой.

Кррэк.

Изо рта Семэн Конго хлынуло бледно-белое пламя.

«Чьих… то рук дело!»

Есиасу сжал зубы. Он сражался с тем, кто был примерно таким же сильным, и обе силы носили явно демоническую природу.

— Он кири каку ун соака!

Есиасу собрал всю силу: лис стало вдвое больше, и они начали одолевать Семэн Конго. Вместо того чтобы уменьшатся, стая лисиц насчитывала уже сотни, тысячи…

— Он кири каку ун соака, он кири каку ун соака!

Коко бросались на Семэн Конго. Напрасно он отражал их атаки — лис меньше не становилось. Неистовое божество взвыло от боли. Определенно силы Есиасу превосходили его собственные.

— Уничтожьте его, лисы!

Повинуясь крику Есиасу, лисицы вонзили клыки в тело демонического бога. Он издал ужасный вопль, когда зубы коко добрались до его трех глаз.

— Аааааааааа!

Вопль оборвался лишь тогда, когда духи растерзали его сердце. Образ Семэн Конго зарябил.

«Так его!»

Кррак.

По деревянной фигурке побежала трещина, и та со стоном раскололась надвое. Семэн Конго пал.

Коко, светясь, зависли в воздухе; на губах Есиасу появилась победная улыбка.

— Как посмели они принизить нас, помышляя, что подобная сила станет нам преградой? Что за дерзость…

И тут сзади кто-то появился.

— Не ты ли умалил нашу мощь?

— !

Женщина осеклась: на горе щебня… Сколько они уже пробыли здесь — мужчина и женщина, окутанные дождем?

— Ага, ясненько. Как я и думал, у противника нервишки пошаливают.

— ! Вы кто такие? — Есиасу немедленно насторожился.

Чиаки Сюхэй — Ясуда Нагахидэ — смерил Есиасу холодным взглядом:

— Что за трусость такая — вселиться в женщину, а? Если будешь на меня вот так смотреть, мне того и гляди захочется пощадить тебя, — проговорил Чиаки, не обращая внимания на гнев Есиасу. — Это чтобы одолжить у сосуда силы? Ну и вкусы у тебя однако — меня прям воротит.

— Ой, да все нормально, — перебила его Кадоваки Аяко — Какизаки Харуиэ. — Нам, женщинам, насчет друг друга сдерживаться не обязательно.

— Прекрати, а то мне уже страшно.

— Что? Людям одного пола нет нужды осторожничать, правильно? — Аяко, убийственно серьезная, обратилась к Есиасу. — Я сегодня развернусь как следует, так что приготовься.

— Вы… — Есиасу заскрипел зубами. — Вы… Яша-шуу Уэсуги?

— Хмм, какая честь — меня узнали, — ухмыльнулся Чиаки. — По приказу господина Кагеторы мы здесь, чтобы уничтожить лис и их хозяина. Ну и заодно отомстить за священника и его жену.

— Месть?! Ты же… ты ведь не имеешь в виду, что Кагетора доселе жив!

— Он попросил нас передать его поздравления… — из тела Чиаки хлынул мощный энергетический поток, — … и извинения, что не замочил тебя сам!

— !

Чиаки ударил ненпой по Есиасу, но тот пригнулся и выставил стену.

— Ах ты! — взвизгнул, борясь с воздушной волной от взрыва, и пропел: — Он дакини сахахаракятэй соака!

Тут же появились лисы, пылая яростной аурой.

— Рвите их в клочки, лисицы!

— Харуиэ, пли!

— Есть! — Аяко выплеснула силы во все стороны: отброшенные коко завизжали.

— Да ты!

Есиасу атаковал Аяко ненпой, но энергия разбилась о стену, выставленную Чиаки, так и не достигнув намеченной цели.

— Наглецы!

Мантра Дакини — и коко, умножаясь на глазах, бросились на противников, не дав даже передохнуть.

— Ай!

Лиса задела Чиаки по лицу и сбила его очки.

— Подонок!

— Нагахидэ! Их слишком много! Невозможно справиться с ними кохо-тебуку[12]! — выкрикнула, отбиваясь, Аяко.

— Тогда ресса-тебуку[13]!

Они одновременно изобразили ритуальный жест:

— Ари нари тонари анаро наби кунаби!

Коко всем скопом набросились сзади.

— БАЙ!

Шууурп!

Огненный вихрь, освобожденный заклинанием, поглотил лисиц, но только на время, а пока Есиасу не выдохнется…

— Вы!

Есиасу совсем не собирался сдаваться. Он упорно призывал все новых и новых лис. Чиаки и Аяко совершали тебуку раз за разом, не теряя синхронности, на одном дыхании.

— БАЙ!

— БАЙ!

И вот, наконец, Есиасу начал уставать — стая лис, вроде бы, потихоньку редела. Но Есиасу не остановился, хоть его дыхание сбилось, а по лицу каплями побежал пот.

— Он кири каку ун соака, он кири каку ун соака…

— Ну что, — бесстрашно подначил Чиаки. — Уже выдохся?

— Чертовы!

Ненпа Есиасу в который раз ринулась к ним, но Аяко отразили ее стеной, а Чиаки выкрикнул:

— БАЙ!

— А… а… — простонала женщина, застыв как вкопанная: Чиаки сковал ее гебаку.

Аяко прикончила оставшихся лис и позвала:

— Давай, Нагахидэ!

— Номакусаманда боданан баисирамандая соака!

Чиаки возвысил голос:

— О Бисямонтэн с Восемью Мечами! Даруй мне силу свою, дабы поразить этого демона!