В комнате, кроме Дюбуа, находился также Стивен Росс,встревоженный и взволнованный происходящим. Для него, блестящего ученого испециалиста, такое жестокое преступление было ошеломляющим событием.

Допущенный на допросы, он молча сидел в углу, стараясь немешать Дюбуа.

— Вы не привезли особой документов? — спросил Дюбуа. — Ещевчера я обратил внимание, что, несмотря на вашу французскую фамилию, вы незнаете французского.

— Я действительно знаю недостаточно ваш чудный язык, но этоскорее моя беда, чем вина, — ответил Дронго.

— Вы приехали сюда по просьбе мистера Харрисона?

— Да. Об этом меня просил и мистер Росс. Росс, сидевший вуглу, кивнул головой, не решаясь прерывать допрос.

— Вы понимаете, как это все некрасиво выглядит? — спросилДюбуа, пристально глядя на Дронго своими маленькими проницательными глазками. —Вы не знаете французского, но выдаете себя за француза; впервые приезжаете навиллу, и тут же происходит убийство; вы впервые вчера увидели Харрисона, и егосразу убивают. Очень неприятные совпадения. Простите, мистер… Леживр, но япослал запрос насчет вас в ООН и Интерпол. Надеюсь, вы правильно понимаете моимотивы?

— Не беспокойтесь, мистер Дюбуа. Я все понимаю правильно. Ипотому отвечу на любые ваши вопросы.

— Благодарю вас за понимание ситуации, — вздохнул Дюбуа. —Мне очень хотелось, чтобы в этом щекотливом деле мы поняли друг друга.

— Я был свидетелем данного дела, причем главным свидетелем.При подозрениях в убийстве нельзя исключать любые, даже самые невероятныеверсии, — предположил сам Дронго.

— Вы действительно слышали крики Харрисона? — спросил Дюбуа.

— Конечно, я узнал его голос.

— И вы сразу выбежали в коридор?

— Да, почти сразу. Марта Холдмен была со мной. Мы услышаликрики и выбежали в коридор. Затем добежали до двери, и здесь, я это точнопомню, мы услышали крики еще раз. Вот тогда я начал выламывать дверь.

— А когда вы ворвались в комнату, Харрисон был мертв? — Да,он лежал на полу весь в крови, не подавая никаких признаков жизни. Здесь МартеХолдмен стало плохо, и я побежал в гостиную позвать людей и взять стакан воды.Едва я Добежал до гостиной, как здесь уже были Стивен Росс и Боб Слейтер.

— А какое впечатление производит на вас этот Слейтер?

— Он художник, творческая личность. Видимо, тайно вздыхаетпо Анне Харрисон. Но ничего серьезного у них наверняка нет. Слейтер слишкоммягок и нерешителен, а Анна Харрисон явно не захочет рисковать своимположением, связываясь с таким любовником.

— А ваш друг Стивен Росс? — спросил Дюбуа, бросая быстрыйвзгляд на своего учителя. Дронго покачал головой:

— Мы знакомы более десяти лет. Это абсолютно исключено.

— В таком случае, — раздраженно сказал Пьер Дюбуа, — мне остаетсяпредположить, что этот убийца испарился, исчез, не оставив никаких следов. Немог же его унести на самом деле дьявол.

— Конечно, не мог, — согласился Дронго, — надо думать. Здесьскрыта какая-то тайна.

— Как этот чертов убийца мог выстрелить и куда он делоружие? — зло сказал Пьер Дюбуа. — Может быть, он стрелял из окна?

— Не получается, — покачал головой Дронго, — я сразу жеосмотрел оба окна. Вы напрасно так волнуетесь. Может быть масса способов уйтинезамеченным даже из закрытой комнаты. Если бы дверь не была закрыта изнутри, ябы мог предположить, что голос и крики Харрисона просто записали намагнитофонную лету. Сначала убийца стреляет в Харрисона, а затем, выходя изкомнаты, включает магнитофон. И когда мы прибегаем, там уже никого нет.

— Здорово, — не удержался Дюбуа, — я об этом даже неподумал.

— Но этот вариант полностью исключается. Во-первых, я четкослышал именно голос Харрисона и даже шум борьбы. Во-вторых, дверь была закрытаизнутри. Значит, убийца ушел через окно или в этой комнате есть еще какой-тоход.

— Мои люди мучатся там с самого утра. Как только они найдутхоть небольшой тайник, я сразу сообщу вам, — пообещал Дюбуа.

— Во всяком случае, я хочу, чтобы вы знали, господинкомиссар. Все, находящиеся в доме, включая жену и сына покойного, не любилиего. Потенциально убийцей может быть любой из них, даже я сам, настолько онсумел вызвать у меня антипатию за несколько часов нашего знакомства. Так чтоподозреваемые мы все.

— Я знаю, — вздохнул Дюбуа, — можете быть свободны. Вторымбыл вызван Роберт Харрисон. Сын покойного держался уже более уверенно, очевидносоображая, какое именно наследство получит он в результате этой смерти. Отвчерашнего испуга почти не осталось никаких следов.

— Где вы были в момент убийства, господин Харрисон? —спросил у него Дюбуа.

— Я надеюсь, вы не подозреваете меня, — немного обиделсяРоберт, — моя жена плохо почувствовала себя, и я был вынужден проводить еенаверх, в нашу комнату.

— Вы слышали крики своего отца?

— Не очень хорошо. Я думал, он, как обычно, громко смеется.Но Клаудиа вдруг испугалась и стала уверять меня, что это крики о помощи.

— Вы сразу спустились вниз?

— Да, то есть нет, — немного поколебавшись, ответил Роберт,— моя жена была так напугана, что не отпускала меня от себя. Мне пришлосьсказать ей несколько ободряющих слов. После чего я спустился.

— Вы не заметили ничего подозрительного?

— Нет, господин комиссар. В комнате уже стояли почти всенаши гости. Я, едва увидев труп отца, сразу бросился звонить в полицию.

— Вы раньше отдыхали на этой вилле?

— Один раз были здесь проездом. Отец не любил, когда к немучасто приезжали, — развел руками Роберт.

— Я хотел бы поговорить с вашей женой, — сказал Дюбуа.

— Она себя очень плохо чувствует и, наверно, не сможет свами разговаривать. Впрочем, она не сообщит вам ничего нового, — покачалголовой Харрисон.

— И все-таки пусть она спустится вниз, — попросил комиссар.

— Хорошо, — недовольно сказал Роберт, — я попрошу ееспуститься вниз.

После его ухода Росс покачал головой:

— Здесь кроется какая-то загадка, Пьер. Я чувствую, чтоздесь какая-то нелепость. Преступление не укладывается в обычные рамкичеловеческих представлений. Убийца же не мог исчезнуть сам по себе. Мы где-тоошибаемся.

— Мои люди уже третий час исследуют эту комнату, пытаясьобнаружить в ней какой-либо тайник. Но пока безрезультатно, — вздохнул Дюбуа. —Кажется, в эту комнату можно было попасть только через дверь.