высокая или низкая. Кручу в голове слово «незнакомка». Оно придает таинственности созданному мною образу, решаю представить ее как стройную девушку в вечернем платье и шляпе, хотя отдаю себе отчет, что образ абсолютно нелепый. Ведь моя Незнакомка живёт в нашем веке и навряд ли носит шляпу с платьем. Скорее всего, она моя ровесница или немного старше. Украдкой думаю, что хотел бы поцеловать Незнакомку, даже если она окажется старше меня на пять лет. Да хоть на десять. Это неважно. Вот Светка старше меня всего лишь на год, но я больше не хочу ее видеть. Смущаюсь или не испытываю к ней тяги, не знаю, просто не хочу.

Ложусь спать без компресса и без наушников, наслаждаюсь тишиной и засыпаю с приятным чувством, что завтра никуда не надо идти, что могу спать хоть до обеда.

Четвертый день.

Долго стою перед маленьким зеркалом и рассматриваю новые прыщи. Один над губой, два под носом и один на щеке. Все красные и набухшие, и только тот, что над губой уже с белой головкой. Начинаю давить, и тут же немеет кожа вокруг, а потом наливается острой болью. Из глаз уже текут слезы, но я все еще сдавливаю его двумя пальцами, и наконец слышу долгожданный треск. Щелкает дважды, а потом белое содержимое прорывается наружу и выстреливает прямо на стекло. Слюнявлю указательный палец и смазываю открывшуюся ранку, дальше вытираю краем рукава белые капельки на стекле. Сейчас час дня, и я недавно проснулся. Лицо отекло, во рту сухость и вкус протухшей колбасы, одну ноздрю заложило, а правая нога только что отошла от онемения. Спал долго, наверно, слишком долго, но как я мог проснуться? Там, во сне, я видел ее, точнее лишь образ, но я знал, что это она. В руках сжимала голубой блокнот и улыбалась. Она приблизилась ко мне медленно и мягко поцеловала, коснулась губ, и я ощутил слабое дыхание на коже. Потом проснулся и еще долго не открывал глаза, чтобы продлить сладкое чувство, щекотание крыльев бабочек о мои ребра.

Иду в душ, моюсь долго, не жалея горячей воды, стою и поливаю свою грудь потоками, а сам пребываю мыслями во сне. Вдруг резко вспоминаю вчерашний день и будто наяву вижу Светку, которая слишком близко, а потому судорожно вздрагиваю, и образ пропадает.

Мама на кухне, сидит за столом и читает какую-то старую книгу. Некоторое время стою в проходе, тихо и неподвижно, боясь, что от шума она вскочит и выпьет залпом бутылку водки. Потом сажусь напротив и вижу ее приветливую улыбку, хотя лицо отекшее и под глазами яркие и глубокие синяки или уже мешки, но когда она улыбается, то кажется невероятно красивой.

— Что читаешь? — спрашиваю и немного приподнимаюсь, заглядывая в книгу.

— «Унесенные ветром». В молодости ещё читала, очень любила этот роман. Какая здесь Мелани, добрая, настоящая леди, — мама улыбается шире и захлопывает книгу, — сейчас я тебе яичницу сделаю.

— А про что она? — хочу продолжить беседу, понимаю, как сильно мне не хватает нашего общения.

Мама начинает готовить, и некоторое время молчит.

— Ну, про девушку — Скарлетт, — говорит она, а я прислушиваюсь, потому что шипение масла перебивает тихий голос, — ее любили все мужчины вокруг, а она хотела того, который был недоступен.

— А в конце что? — вожу пальцем по скатерти и представляю, как могла бы выглядеть эта Скарлетт.

— Получила его, но поняла, что не любит, — отвечает мама, ставя передо мной тарелку с яичницей и кусочком хлеба, — зато у нее появился другой, который бегал-бегал за ней, а потом отверг, — мама смотрит на меня и хихикает, — тогда Скарлетт поняла, что любит этого второго.

— Она хотела то, что не может получить, а когда получала, то теряла интерес? — делаю вывод и дую на горячий желток.

— Да, именно, — мама кивает и кладет кусочек яйца в рот, словно он совсем ее не обжигает, — а вот Мелани, она была настоящей леди, и всю жизнь любила Скарлетт, хотя та пыталась увести ее мужа.

— Жуть, — констатирую я и наконец начинаю есть.

Яичница вкусная, в меру соленая и перченая, поэтому доедаю быстро. Перекидываемся еще парой фраз, потом мама рассказывает, что хочет сегодня увидеться с подругами и аккуратно добавляет, что пойдут в кофейню.

— Я, наверно, дома побуду, — отвечаю на вопрос мамы, чем собираюсь заниматься.

— А друзья?

— Хочу сегодня дома посидеть, может почитаю про Скарлетт.

Мама смеется и говорит, что лучше читать про Мелани, но почему-то после её рассказа меня не привлекает настоящая леди. А вот загадочная охотница — очень даже.

Спустя несколько часов моего бездумного сидения за компьютером раздается телефонный звонок. С третьего раза нехотя надавливаю на кнопку ответа. Был у меня телефон современный, сенсорный, с большим экраном, но почти год назад я его случайно разбил, и пришлось купить самый дешевый — кнопочный.

Звонит Санек, зовет меня гулять, отвечаю, что спрошу у мамы и перезвоню. Потом сижу и пялю в стену, раздумывая, хочу ли я встречаться с ними или нет. Санек и Машка меня не волнуют, но вот Светка вводит в ступор. Через время перезваниваю и соглашаюсь, потому что надеюсь, что отец Санька, возможно, сможет припугнуть моих врагов, чтобы те отстали.

Собираюсь тщательно, почему-то хочу выглядеть хорошо, сам не понимаю, зачем. Надеваю лучшие джинсы серого цвета, рубашку темно-синюю, верх расстегиваю на несколько пуговиц, не заправляю, достаю ботинки и обуваю вместо кроссовок, накидываю легкую куртку, жаль, она единственная, но я закатываю рукава, и вроде бы неплохо. Расчесываю волосы, укладывая их назад, видел, что так многие делают. Потом прощаюсь с мамой и вновь удивляюсь, какая она красивая, когда не пьет. Перед выходом надеваю старенькие очки с толстой оправой. Злюсь, когда вспоминаю звук трескающегося стекла и ботинок моего недруга. Встряхиваю головой, отгоняя мысли, не хочу портить настроение.

Санек, как обычно, на позитиве, сначала вспоминает, как классно вчера погуляли, потом заговорщически улыбается и неожиданно спрашивает, вгоняя меня в краску:

— Чем вы вчера со Светкой занимались вдвоем?

— Общались, — отвечаю я и не вру, лишь не договариваю.

— И все?

Чувствую волну раздражения и желаю Саньку придержать свои вопросы при себе, но вслух отвечаю:

— Ага, просто общались.

Пухляш усмехается и кивает, но я вижу, что он мне не верит.

— Куда пойдем? — перевожу тему, и дышу чуть глубже, стараясь согнать румянец с лица, благо, синяк прикрывает своей желтизной залитую краской щеку.

— Маша предложила сходить в лабиринт в парке. Сейчас их заберем и пойдем, — отвечает