вместо того, чтобы пойти в свою комнату, она последовала за ним в его спальню.

Она решила, что хочет рассказать миру о своем чуде, но он сомневался, что это хорошая идея. Это было ее решение, и он был готов поддержать любой ее выбор, правда после неоднозначной реакции мировой общественности на его камень, он не был уверен, как люди воспримут наличие двух чудес в одном доме. Они будут завидовать, уделять им повышенное внимание, объяснял он. Но в тоже время его дурная слава уже поутихла, и он сказал ей, что если она действительно хочет почувствовать себя знаменитой, он будет поддерживать ее во всем.

Неоднократно они обсуждали эту идею - это была почти ежевечерняя тема для разговоров, - но в конце концов она решила отказаться от этой затеи. До того, как они встретились, у нее даже мыслей не было поделиться своей флягой со всем миром, и Нэнси пришла к выводу, что, пожалуй, пусть все так и остается. Если бы ее чудо хотело быть знаменитым, если его предназначение - всемирная известность, оно бы появилось у кого-нибудь другого, а не у нее, у кого-нибудь более колоритного, более общительного.

Она прижалась к нему на кровати.

- Я просто хочу знать, что оно означает. Я просто хочу знать его цель.

- Я до сих пор не знаю, какова цель моего чуда, - заметил он.

- Это точно.

- Возможно, мы никогда этого не узнаем.

Она не ответила, притихнув рядом с ним, и они заснули в объятиях друг друга.

Прошло несколько месяцев с момента последней газетной или журнальной статьи о камне. Правда, периодически упоминания о чуде все-таки всплывали на телевидении в виде сюжета ситкома или случайных заметок в новостных программах. Коллективная память американской публики достаточно короткая. Казалось, всем станет значительно легче и спокойнее, если позволить чуду погрузиться в небытие, забыть, что вся эта непонятная диковина вообще когда-либо происходила.

Тем не менее, чудо не было полностью забыто. Перебирая конверты, под доносящиеся из комнатушки своеобразное икающее пение из оперы "Атлас" Мередит Монк, Оуэн открыл последнее письмо, содержащее очередные угрозы.

В нем утверждалось, что камень - творение Сатаны и что Бог пришел к автору письма во сне и велел ему уничтожить камень, заставить замолчать его навсегда. Оуэн сделал то же, что и со всеми другими угрозами: поместил письмо в специальную папку, которую намеревался переслать полиции.

Он ничего не рассказал Нэнси, не хотел ее беспокоить.

На следующей неделе, когда они были в городе у врача, его дом сгорел. Начальник пожарной охраны сказал, что они сильно подозревают поджог, хотя доказать это не могут.

- Кто мог это сделать? - воспрашала Нэнси со слезами на глазах. - Кто мог такое сделать?

Всего за час до этого они узнали, что она беременна. Разрушение дома потрясло их обоих, Оуэна даже сильнее, чем он был готов признать. Первое, о чем они подумали - их чудеса. Пожарные еще продолжали поливать из шлангов последние струйки дыма, а Оуэн уже пробирался через невероятно горячие обломки, стараясь не касаться одеждой почерневших балок, чувствуя под своими ботинками жар, будто из печи, пока не достиг области разрушение, где предположительно находилась комнатушка.

Камень не пострадал.

Как и фляга.

Он поднял их. Они были прохладными на ощупь.

Камень начал петь.

Это было истинное чудо, и хотя Оуэн строго-настрого наказал пожарным соблюдать тайну, одному из них он разрешил сделать снимки, а остальным сказал, что они могут посещать камень в любое время.

Той ночью, в гостиничном номере в городе, они все обсудили и решили, что пришло время упростить свою жизнь, освободиться от оков современного общества. Он получил страховые деньги за свой разрушенный дом, но вместо того, чтобы нанять подрядчика и восстановить его, своими собственными руками и местными материалами построил домик на краю форелевого ручья в дальнем конце участка. В нем было всего две комнаты и кухня, но на постройку ушло несколько месяцев, и когда он закончил, прибыла Нэнси.

В их первую ночь в новом домике он приготовил на гриле форель, которую сам поймал, и кукурузу, которую она вырастила.

А камень исполнял им серенаду.

Он был счастлив, как никогда в жизни, и, пока ел, смотрел через простенький стол в прекрасные глаза Нэнси. Может быть, чудеса не имеют никакого смысла, думал он. Может быть, люди в прошлом просто-напросто давали свои собственные интерпретации чудесам и приписывали свои собственные мотивы событиям, совершенно не связанным с ними. Или, может быть, любовь была чудом. Может быть, в этом и был смысл всего этого - свести вместе его с Нэнси. Он не знал, и ему было все равно, но пока они будут жить рядом с ручьем, у них всегда будет молоко, и куда бы они ни пошли, у них всегда будет музыка, и он понял - этого для него более чем достаточно. 

Ⓒ The Miracle by Bentley Little, 2012

Ⓒ Игорь Шестак, перевод, 2022

Игра чисел

Он целует экран компьютера. Приятно ощущается холодное и твердое стекло под его теплыми мягкими губами. Он позволяет своему языку двигаться вперед, и тот тоже натыкается на преграду из холодного стекла, упирается в ту же твердую плоскость. Его руки ласкают терминал, ощущая непрерывную гладкость пластиковой рамы, окружающей экран, переходя к ребристым вентиляционным отверстиям сбоку и текстурированной  поверхности большого корпуса.

Он чувствует, как член становится твердым, и расстегивает брюки, освобождая свою растущую эрекцию. Высвободившись из тесноты штанов, его твердый пенис устремляется вверх к компьютеру. Он отстраняется от терминала и поворачивает его так, чтобы задняя сторона была обращена к нему, наклоняет его вперед, пока не появляется круглая соблазнительная дырочка. Кабель, который должен быть вставлен в отверстие, намного меньше его пениса, но мысль плотно вставить возбуждает его еще больше. Он смазывает свой эрегированный член слюной и прижимает к отверстию.

Когда он всовывает, электрошок вырубает его.

Потом он приходит в себя, позже, гораздо позже. Сперма на ноге и на терминале высохла. Он видит несколько небольших луж на полу между краем рабочей станции и местом, где он упал. Кончик его пениса почернел, обожжен, а агония ужасна.

Но он все равно хочет еще.

Пять, думает он. Шесть, восемь, один...

Купер отвел взгляд от экрана компьютера и незаметно сдавил свой эрегированный член, пытаясь заставить пенис вернуться в состояние покоя. Он медленно и небрежно оглядел комнату, чтобы убедиться,