Когда Уайатт сбросил свой второй ботинок на пол, Рейчел поморщилась, потом отвернулась и взяла чайник. Сейчас надо было заполнить его водой, чтобы приготовить чай. Вернувшись с чайником к печке, она обнаружила, что шериф разложил на ней свои носки и ботинки, так что теперь нужно было ухитриться пристроить чайник где-то между этими предметами. Рейчел также обратила внимание, что Уайатт все-таки принял свою излюбленную позу и вытянул к огню босые ноги.

И полностью преградил ей путь.

Немного подумав, Рейчел решила, что поступит не так, как на ее месте поступили бы жители Рейдсвилла, которые всегда вежливо обходили шерифа, когда он сидел в кресле возле полицейского участка, вытянув свои длинные ноги. Она со всей силы пнула его ноги, и он едва не свалился со стула.

— Вы могли попросить меня передвинуться, — сказал он, снова занимая прежнее положение, — и я бы пропустил вас. Все просто.

— Все совсем не так просто. — Она с грохотом поставила чайник на печку. Потом повернулась к Уайатту и протянула к нему руку: — Можете дать мне свою шляпу и пальто, если вы уже согрелись.

Уайатт передал ей свои вещи. Когда Рейчел повернулась к нему спиной, он быстро пригладил рукой волосы — Роза взъерошила их перед его уходом, а он даже забыл взглянуть на себя в зеркало и причесаться. Уайатт вдруг подумал о том, что от него все еще мог исходить запах пота и приторных, тяжелых духов Розы.

Он ждал, когда Рейчел наконец куда-нибудь сядет, чтобы опять вытянуть ноги. Она вполне могла снова пнуть его, и можно было не сомневаться, что ей нравилось делать это. У него в голове вдруг мелькнула мысль: Рейчел уже давно хотелось так поступить с ним, и это было несколько удивительно и странно. Ему казалось, что она не обращает на него никакого внимания, просто не замечает его существования. Уайатт сразу же пожалел, что пришел к ней из-за письма, а не по какому-нибудь другому поводу. Он осторожно кашлянул. Кажется, она даже не понимала, какую тайну ему раскрыла: она кипела от ярости.

И еще ей было почему-то страшно.

Она взяла с вешалки шотландскую шаль, накинула ее себе на плечи и завязала концы на груди легким, воздушным узлом. Потом она поправила манжеты на рукавах и снова достала из кармана помятую и промокшую телеграмму.

Краем глаза Уайатт продолжал внимательно наблюдать за ней, но при этом он придал своему лицу отстраненное, незаинтересованное выражение. Тем временем Рейчел села на стул, разложила письмо на коленях и стала разглаживать его ребром ладони.

— Почему вы принесли это мне? — спросила она.

— Когда мы еще не вошли в дом, вы задали мне другой вопрос. Вы, вероятно, не думали, что я уловлю разницу… — Шериф прямо посмотрел на нее, но Рейчел молчала. — Первый раз вы спросили: «Как вы догадались, что это для меня?» Сейчас вы пытаетесь сделать вид, что не понимаете, что происходит. Но ведь своим первым вопросом вы подтвердили, что в курсе всего происходящего.

Рейчел хотела, чтобы он просто отдал ей телеграмму и шел. Она хотела остаться наедине со своим горем и не показывать его шерифу. Его глаза умели видеть слишком многое, хотя выражение лица было отчужденным.

Уайатт терпеливо ждал. Торопиться ему было некуда. Кроме того, по своему опыту он знал, что полное представление о деле складывается не сразу, должно пройти время.

— Что, как вам кажется, вы знаете об этом? — наконец спросила Рейчел.

Начало было положено, решил Уайатт. Сейчас он скажет кое-что, что поможет ей преодолеть собственные страхи и настороженность.

— Мистера Мэддокса хорошо знали в этой части штата. Он приезжал сюда еще до того, как получил возможность проложить железную дорогу в Рейдсвилл. Все в городе ценят то, что сделал для нас мистер Мэддокс. Такие города, как Рейдсвилл, просто исчезают с лица земли; люди пакуют вещички и уезжают туда, где удобнее жить и работать.

— Но поезд дальше Рейдсвилла не идет, — сказала Рейчел. — Это всего лишь ветка, заканчивающаяся тупиком.

— Что ж с того? Можно доехать до Денвера и вернуться назад. Этого вполне достаточно. А из Денвера можно отправиться в любую точку страны. Думаю, вам это известно.

Рейчел ничего на это не сказала, и Уайатт продолжал:

— Вам привозят детали для швейной машины из Чикаго, материал из Нью-Йорка и Сан-Франциско, кружево из Европы. Нитки вы заказываете в Денвере. Чтобы купить все это, вам даже не нужно покидать Рейдсвилл. И другие люди здесь находятся точно в таком же положении, как и вы. Что нельзя вырастить или сделать самому, можно доставить по железной дороге.

Пошевелив пальцами на ногах, сделавшимися приятно теплыми, шериф слегка пододвинул свой стул к Рейчел.

— Клинтон Мэддокс никогда не притворялся, что им движет любовь к людям. Он хорошо зарабатывал на перевозках и умел из всего извлекать деньги. И он провел сюда ветку железной дороги отнюдь не потому, что жители Рейдсвилла очень нуждались в ней. Кругом полным-полно таких же маленьких городов, жизнь которых могла бы улучшить железная дорога. Он просто обнаружил здесь нечто такое, что счел для себя очень полезным. Именно поэтому он и вступил в партнерские отношения.

— Партнерские отношения? — эхом повторила Рейчел скорее для себя. Когда вода в чайнике закипела, она гибко поднялась со стула и направилась к печке. — Чаю, шериф? Если хотите, могу сварить кофе. У меня есть.

— Лучше чаю. Хотя не отказался бы и от бокала виски. Но думаю, что у вас…

— …что у меня нет виски? У меня есть. Удивляюсь, что вы не знали об этом. Вы ведь так хорошо осведомлены о том, что касается меня.

— Но ваши дела не имеют никакого отношения к виски. Я никогда не спрашивал Руди Мартина, покупаете ли вы у него что-то в салуне.

— Это удивительно.

Она повернулась к шерифу спиной и занялась приготовлением чая, это помогало ей сохранить душевное равновесие. Те новости, которые маленькими порциями выдавал Уайатт, приводили ее в замешательство, и она прилагала немалые усилия, чтобы скрыть эффект, который они на нее производили. Вероятно, шериф мог видеть, что мышца на одной ее щеке слегка подергивалась.

Уайатт внимательно наблюдал за Рейчел, когда она готовила чай. Казалось, она совершенно забыла о его присутствии. Ее длинные тонкие пальцы двигались быстро и уверенно. Она расставила чашки и блюдца — и не сделала при этом ни одного лишнего движения. Потом вышла из кухни, чтобы взять в гостиной бутылку виски, подошла к столу и приготовилась налить виски в одну из чайных чашек. И только в этот момент подняла голову и посмотрела на шерифа. Одна ее бровь вопросительно приподнялась.

Он слегка кивнул, позволив ей наполнить свою чашку. Когда чашка была уже наполнена до половины, Уайатт жестом остановил Рейчел. Немного подумав, она налила столько же и в свою чашку.

— Не понимаю, почему вы так на меня смотрите. Если я покупаю виски, это значит, что я его пью. Разве не так? Я не держу его для гостей, так как гости ко мне не ходят.