— Яна? — услышала она и резко обернулась: на лестнице стоял Тим со спортивной сумкой в руке. — Ты чего здесь воешь?

— Тимочка, — улыбаясь, зашептала она и поползла к нему.

Он кинулся навстречу, упал перед ней на колени и крепко обнял. Она прильнула к нему, дрожа и всхлипывая, чувствуя, как заходится его сердце, и ощутила необъяснимое спокойствие, будто все беды остались позади. Его объятия спасли её от темноты и страха. Притупили боль и вернули реальность… Реальность, в которой он должен умереть. Яна глухо заскулила и обняла его в ответ.

— Прости, я был в больнице. Телефон забыл. Мне последние переливания делали.

— И что теперь? — с надеждой шепнула Яна.

— Теперь у нас есть целых две недели.

Яна плотно сжала губы и задержала дыхание, больно стиснув собственные пальцы. Она боролось с собой, чтобы не плакать, и, судорожно вздохнув, спросила:

— Мы проведём их вместе?

— Вместе. Хочу… — Он замолчал и прошептал: — Чтобы рядом была только ты.

Яна сжалась, почувствовав, как на макушку ей капнули слёзы. Его слёзы. И, не сдержавшись, расплакалась.

14.05.2018

Моя жизнь похожа на захламлённую квартиру. Я только сейчас поняла, сколько в ней барахла, от которого давно пора избавиться. Оно только место занимает, а я продолжаю коллекционировать всякую дрянь, как безмозглая Коробочка. Столько дешёвых вещей, ненужных людей и пустых событий отнимает моё время! А время уходит, его нельзя вернуть. Так почему я трачу его на всякую ерунду? Почему не могу распрощаться со страхами и покинуть зону комфорта? Держусь за материальные ценности, алтарь им возвожу, а в это время мой лучший друг умирает. Тим умирает, пока я, как дура конченная, сижу на работе и архивирую сраные документы! Какого чёрта? А вдруг мне тоже осталось недолго? Что если завтра я почувствую себя неважно, а врач с наигранным сочувствием сообщит, что мне осталось жить две недели? Тогда бы мне, конечно, не пришлось терзаться мыслями, как же в будущем пережить смерть Тима. Но и на смерть Тима мне уже было бы насрать. Это всё эгоизм, господи! Я ведь боюсь, что мне будет больно! Нет, нет, нет! Не хочу даже думать об этом. Это неправильно. Чёрт!

Сегодня тепло было. Тим меня домой проводил. Держал за руку, будто мы парочка, и за всю дорогу ни слова не сказал. Мы даже не прощались, я вошла в подъезд, он развернулся и побрёл домой. И я не знаю, о чём он думал. Я думала о том, что он скоро умрёт. Сломается, как хрупкая вещица, а я не смогу выбросить его из головы. Сохраню, как бесполезную красивую фигурку, которая прежде доставляла мне радость. Только радости больше не будет. Будет боль, холод и одиночество. Бесконечное чувство вины, всепоглощающий страх перед смертью и невозможность вернуться к прежней жизни.

Я уже наперёд знаю, что Тим умрёт, вырвав из моей груди кусок разбитого сердца.

Глава 5

Дурные сны гнались за ней, как черти. Яна проснулась в начале седьмого, и больше не ложилась. Она лениво потянулась, собрала в хвост влажные волосы и откинула одеяло. Приняв душ, вошла в кухню, включила чайник и села на подоконник. Утро было солнечным и прозрачным, ещё пахло ночной свежестью, к которой примешивался насыщенный запах жжёной карамели и выпечки. В груди разливалась пустота, а мысли подозрительно притихли.

И что теперь?

Эмоциональная передышка была необходима, как глоток воздуха. Но зыбкое умиротворение, сотканное из лжи и надежды, казалось затишьем перед самой страшной бурей. И Яна знала: буря грядёт, — тем нужнее разрядка. Важно накопить силы, чтобы потом не сбило с ног сокрушительной волной. И чем чаще Яна думала о смерти Тима, тем нереальнее та становилось, как слово, произнесённое сотню раз подряд.

Спустившись с подоконника, Яна сделала несколько плавных движений руками. Тело было слабым и тяжёлым, плохо слушалось и мелко подрагивало. Холодные пальцы гнулись с трудом, а голова отвратительно кружилась. Надо поесть.

Заварив чай с чабрецом и мятой, Яна съела пачку хлебцев и решилась написать Соне.

Яна Латина. 06:47. «Доброе утро. Прости меня. Не знаю, как объяснить своё поведение. Я не должна была вести себя, как сука. У меня проблемы, но это не повод срываться на тебе. Я мало что соображала. Мне стыдно теперь. Прости, пожалуйста».

Яна гипнотизировала экран несколько минут, но Соня так и не прочитала сообщение. Наверное, телефон на беззвучном. Проснётся — ответит. Возможно, не сразу, но не станет она долго сердиться. Как минимум из любопытства.

На радиостанции ретро хитов Андрей Губин просил Лизу побыть с ним ещё немного. И Яна позавидовала, что она не Лиза и песню посвятили не ей, хотя та идеально вписывалась в контекст её новой жизни.

Медленно двигаясь в такт музыке, Яна залила кипятком кашу из пакетика, испекла два блинчика и заварила растворимый кофе. Накрыла на стол, села и закрыла глаза, пропуская сквозь себя горькие слова правды: «Сколько лет пройдёт, всё о том же гудеть проводам… Выхода нет».

— Выхода нет, — подпела Яна, безразлично глянула на экран телефона и перешла в приложение ВК.

Сонечка. 07:12. «Я не злюсь».

Яна неприятно удивилась столь короткому и сухому ответу.

Яна Латина. 07:12. «Нет, злишься. Прости».

Сонечка. 07:13. «Я знаю что ты не истеричка и если повела себя так, значит была причина. Да обидно, что сорвалась на мне. Надеюсь, тебе стало легче».

Яна Латина. 07:14. «Спасибо, Соня. Ты сама скоро всё узнаешь, так что, пожалуйста, ни о чём не спрашивай. Я обещала никому не говорить».

Сонечка. 07:14. «Ок».

Переписка принесла разочарование. Возможно, Соня отнеслась с пониманием, но явно злилась, либо обиделась. Даже в бесцветных сообщениях чувствовалась отчуждённость, и Яна понадеялась, что Соня простит её, когда узнает причину истерик.

Уже через две недели.

Две недели. Всего лишь миг. И как оно будет? О чём говорить, что делать, куда ходить? Болтаться по городу и обсуждать новый сериал? Господи, он даже «Игру престолов» не досмотрит!

Яна заплакала, потом рассмеялась и несколько раз задумчиво перечитала сообщение от начальника:

Олег Сколов. 07:18. «Яна, доброе утро! Как вы себя чувствуете?»

Наверное, неважно, что отвечать, главное — дать понять, что ещё не вскрылась.

Яна Латина. 07:19. «Спасибо».

Олег Ефимович больше ничего не написал, вероятно, и правда удовлетворившись самим фактом ответа. Жива, и ладно.

Время тянулось бесконечно, точно издевалось. Стрелки часов не двигались с места, и сколько бы Яна ни пыталась заниматься