— Как тогда, — задумчиво произнесла Лилия. — Как будто всевозвращается. Только это уже другие строители.

Внезапно дверь в левую квартиру открылась, и оттуда вышелвысокий мужчина лет сорока с собакой на поводке. Увидев незнакомцев, он вежливопоздоровался и начал спускаться вниз. Затем вдруг обернулся.

— Лилия, это вы? — спросил он изумленно.

— Да, — ответила она, — здравствуйте, Эмиль.

— Что вы здесь делаете? — Он с трудом сдерживал собаку наповодке. У него было чуть продолговатое лицо, хорошо выбритые розовые щеки,голубые глаза, тонкие губы. Было заметно, с каким хорошим вкусом он одет — в светло-коричневыймакинтош и бежевые брюки. На вид ему было лет сорок пять. — Мне говорили, —продолжил Эмиль, — что вы уже давно продали эту квартиру.

— Верно. Три месяца назад. Как у вас дела?

— Спасибо, все нормально. Вы не знаете, кто здесь будет жить?

— Нет. Я продавала квартиру через агентство.

— Жаль. А я подумал, что это новый хозяин, — показал Эмильна Дронго рукой, держащей поводок.

— Нет, — ответила Лилия, — он приехал ко мне в гости.

— Понятно. Извините. — Собака спешила вниз и тянула хозяина.Эмиль побежал по лестнице вслед за ней.

— Хороший человек, — сказала Лилия, глядя ему вслед. — Егоотец и отец Арманда были друзьями. И оба врачи. — Она громко постучала в дверь.Звонок не работал.

Почти сразу, словно их ждали, дверь открылась. На порогестоял высокий рабочий в фирменной голубой спецовке. Лилия сказала ему несколькослов по-латышски, и он посторонился, пропуская гостей в квартиру.

Дронго вошел следом за Лилией. Он видел, что она волнуется,и уже жалел, что привел ее именно сюда. Они прошли в комнату, где Дронгообратил внимание на большой, красиво выложенный облицовочной плиткой камин вуглу.

— Мы его не трогали, — почему-то сообщил им один из рабочихпо-русски, словно догадываясь, что пришли прежние хозяева.

Вместе с Лилией Дронго прошел в большую угловую комнату, накоторую выходила задняя стена камина.

— Вот тут был крюк для люстры. Он был тогда пустым, —пояснила Лилия, поднимая руку. Она чуть пошатнулась, но Дронго успел ее поддержать.— А вот это окно, — показала она в сторону раскрытого окна.

Дронго подошел к окну, посмотрел вниз. Второй этаж находилсяна высоте метров семи. Влезть сюда со двора было практически невозможно. К томуже во двор выходили балконы двух соседних домов — соседи могли увидетьпостороннего человека.

Дронго отвернулся, заметив, как побледнела Лилия. Ей явнобыло плохо. Но он не мог уйти, не взглянув на место, куда попала этазлосчастная запонка. Дронго снова наклонился. Здесь уже поставили новый мраморныйподоконник и новое окно. Он еще раз обернулся и подозвал к себе Лилию. Онвидел, что ей плохо, но обязан был довести свой визит до логического конца.

— Покажите, куда попала эта запонка, — попросил Дронго.

Она подошла к окну и, чуть наклонившись, показала на место устены. Дронго заметил, что Лилия продолжает наклоняться, словно решилапокончить с жизнью, выбросившись именно из этого окна, и поспешно перехватил ееза талию.

— Осторожно, — торопливо сказал он, бережно отводя ее вглубь комнаты. — Вы испачкаетесь.

Потом взглянул на стену. Под таким углом запонка не моглапопасть в это углубление. Она должна была вылететь снизу, с пола, чтобыполететь в эту сторону. Но никак не сверху, иначе просто упала бы вниз, водвор.

— Пойдемте, — позвал Дронго, крепко взяв женщину за руку, —я уже увидел все, что мне нужно.

Он почти тащил ее на себе. На улице Лилия немного пришла всебя.

— Я не думала, что это будет так тяжело, — призналась она.

— Поезжайте домой, — посоветовал Дронго, — и отдохните. А япоеду в Юрмалу. Хочу увидеть Ингриду Петерсен и поговорить с ней.

— Вы ее не найдете без меня, — устало возразила Лилия. Былозаметно, что она выдохлась.

— Сейчас мы поймаем такси и я отвезу вас домой, — упрямозаявил Дронго. — А если вы не будете меня слушаться, то я уеду прямо сегодня.Это не угроза. Я приехал сюда для того, чтобы помочь вам, а не гробить вашипоследние дни. Вы меня понимаете?

— Да, — тихо откликнулась она, — пойдемте. Мне действительнонужно отдохнуть и принять лекарство.

Дронго отвез ее к дому на Бривибас, где она жила. И помогподняться в квартиру. У входа в дом Лилия остановилась, упрямо тряхнулаголовой.

— Не хочу вас обманывать. Это будет нечестно. Но за день досвоей смерти он был каким-то подавленным. На все мои вопросы отвечал как-тоодносложно. Я должна была догадаться, что происходит что-то странное. Должнабыла понять, что он, возможно, решился на какой-то поступок, — Лилия вздохнула.— Но я по-прежнему не верю в его самоубийство. И еще… — Она остановилась налестничной площадке и взглянула на Дронго. — Возможно, это самое важное. Хотя яне уверена. Инт Пиесис говорил мне потом, что за день до самоубийства Арманд накого-то кричал. Это было вечером, перед тем как он уехал с работы. Кто-то емупозвонил, и Арманд начал кричать. При этом говорил о каких-то карточках,возможно, кредитных. Пиесис считал, что речь могла идти о задолженности банку.Я рассказала об этом следователю Брейкшу, и он проверил, кто звонил Арманду вечером,накануне того рокового дня. Оказалось, что звонили из телефона-автомата. Тогдаеще ни у кого не было собственных телефонов. Брейкш тоже считал, что речь шла окредитных карточках, линию которых разрабатывал банк. Но мне Арманд ничеготакого не говорил.

А на следующее утро он поехал на квартиру отца. Я не знаю,что именно там произошло. Но он при мне позвонил Ингриде и довольно спокойнопопросил ее привезти ему туда письмо. Если ему там угрожала опасность, то зачемон позвал своего секретаря? Может, Арманд решил встретиться в это утро со своимубийцей? Но куда тогда пропал этот негодяй? Как он мог войти в дом и исчезнуть?Испариться? Говорят, через окна невозможно было убежать. Его бы увидели соседи,живущие во дворе. К тому же там слишком высоко. Потом я вспоминала нашпоследний день. Арманд был непривычно тихим, не похожим на себя. Я никому обэтом не говорила, чтобы не подтверждать версию следователя. Иначе они простосочли бы меня сумасшедшей. Ведь такое состояние моего мужа тоже работало на ихверсию. Но я точно знаю, что он не самоубийца. И никогда в это не поверю. Даже…Даже если он сам скажет мне об этом на том свете.

Дронго мрачно кивнул. Следовало уважать Лилию за ее истовуюверу в покойного супруга. Они поднялись на следующий этаж. И он подождал, покаона открывала дверь своим ключом.

— Извините, — обернулась к нему Лилия, — у меня домастрашный беспорядок. — Она оставалась женщиной до последнего вздоха.