— Два миллиона?! Как такое может быть? Мама должна была мне рассказать, так почему она про это промолчала?!

— Да, правильно, два миллиона, и так как Вы ее единственная дочь, платить придется Вам. У Вас остался всего месяц, в течение которого Вы должны выплатить мне всю сумму. В противном случае, — он встал, подошел к ней, взял за подбородок и посмотрел в ее зеленые глаза, наполненные страхом, — ты будешь работать у меня, крошка, в казино, до тех пор, пока не отработаешь все, включая проценты. Мне это идея очень нравится, а тебе?

Джесси трясло, как в лихорадке. Прикосновение этого человека приводило ее в ужас. Он так сильно сжимал ее подбородок, что она не могла двигаться, мысленно моля Бога о помощи.

— Хорошо, я вам верну деньги! — она все-таки смогла вырваться от него и дрожащими руками пригладила волосы. — Я вам все верну, а теперь прошу вас уйти.

Он смотрел на нее и ехидно улыбался. Затем, ухмыльнувшись, направился к двери.

— Хорошо, крошка, тогда я жду тебя по этому адресу… — достав из бумажника визитную карточку, он протянул ее Джесси. — Ровно через месяц, если не будет денег, просто приходи с вещами, меня это очень обрадует. — Громко рассмеявшись, он подошел к двери, но затем остановился у порога. — Ах, да, если вдруг обратишься в полицию, то я не могу ручаться за твою безопасность, а так же, твоих близких.

Увидев как девушка вся побелела, Арнольд удовлетворено улыбнулся и вышел из квартиры. Джесси быстро закрыла дверь, и, прислонившись спиной, сползла по ней без сил.

«Господи, да что происходит? Ох, мама-мама, что же ты натворила, где мне теперь достать такую сумму денег?!».

И она разрыдалась. Она только обрела мать и тут же ее потеряла. А теперь, если не найти денег, она потеряет себя, свою жизнь. Да кто ей даст такую сумму?!

Но девушка решила попробовать, кто знает, может, и получится. Хотя, как и ожидалось, к кому бы она ни обращалась, все отказывали. Ей просто нечего было заложить: квартиру она снимала, машины нет, а ее зарплата и половины процентов не покроет. У нее была только ее жизнь, но кому она нужна? При одной мысли, что она будет там работать и он будет ее лапать, Джессике становилось дурно, но, кажется, выбора у нее не было.

Однажды, по прошествии двух недель после прихода Арнольда, прозвенел звонок в дверь. Подняв заплаканное лицо, которое в последнее время было таковым всегда, Джесси посмотрела в прихожую со страхом.

Может, это он пришел? Но еще ведь рано. Он же говорил, что у меня месяц! У меня ведь есть время! А может, это не он, может, соседка?

На ватных ногах она подошла к двери. Страх сжал сердце, она боялась этого человека, хотя и пыталась скрыть от него это. В дверь снова позвонили. Вытерев вспотевшие руки об джинсы, Джесси взялась за ручку двери и открыла. Но это был не он: в дверях стоял почтальон. От облегчения у нее закружилась голова. Да так и умереть можно!

— Вам письмо! — почтальон протянул ей конверт. — Распишитесь, пожалуйста.

Джесси быстро поставила подпись, руки ее тряслись от страха.

Закрыв за собой дверь, она раскрыла конверт и поднесла к глазам листок. Когда она прочла первые строки, то уже ничего не понимала.

— Наследство? — она была в замешательстве.

Какое еще к черту наследство, и что это за троюродная бабушка? Джесси знать ее не знала, и вот на тебе — наследство.

Помотав головой, она снова прочла, надеясь обнаружить ошибку, но там ясно было написано, чтобы она явилась к нотариусу завтра в три часа, дабы прослушать завещание, оставленной ее троюродной бабушкой. Ошибки быть не могло, адресовано было ей, да и обращение начиналось с ее имени. Она не знала, плакать ей или смеяться.

А может, Бог услышал ее молитвы? Наверное, ей достанется немного, но это лучше, чем вообще ничего.

Этой ночью, впервые за последние месяцы, она уснула спокойно — с улыбкой на губах и с верой в то, что в скором времени ее жизнь войдет в обычное русло.

Для встречи Джесси выбрала строгий черный костюм, волосы собрала в пучок, а на нос зачем-то нацепила очки, хотя со зрением было все хорошо. От волнения ей казалось, что она вот-вот умрет.

Утром она долго решалась, идти или нет, но взвесив все «за» и «против», все-таки решила пойти: кто знает, может, это ее спасение.

— И вот теперь я тут стою, как истукан, и не знаю, что делать. Ну, делать нечего…

Переступив порог дверей, Джесси оказалась в небольшом помещении, где все занималась свои делами — шел обычный рабочий день. Увидев секретаршу, она подошла к ней. Это была полная женщина с доброй улыбкой, на вид ей было около сорока.

— Извините, мне вчера пришло извещение, явиться сюда к некому Себастьяну Адамсу, — она протянула секретарше письмо, та внимательно его прочитала и улыбнулась.

— Да, все правильно, я сейчас доложу о вашем приходе, подождите, пожалуйста, — и с той же улыбкой набрала номер. — Простите, мистер Адамс, тут пришла мисс Джессика Паркер… Хорошо, — положив трубку, она указала на дверь: — проходите, вас ждут.

— Спасибо большое, — Джесси улыбнулась в ответ, хотя внутри ее трясло от волнения. Прежде чем войти, она поправила воображаемые складки на юбке и пригладила волосы.

Когда она зашла, ее взгляд упал на человека, стоявшего у окна спиной к ней с бокалом виски в руке. Он был высокий, под пиджаком угадывалось спортивное телосложение, которое особенно подчеркивали широкие плечи, а голову украшали волосы цвета вороного крыла. Лица она не видела, но почему-то была уверена, что оно такое же прекрасное, как и его тело. Посмотрев в другую сторону, она увидела мужчину лет сорока пяти. Его волосы уже пробила седина, на лице уже были морщины, но карие и чуть узковатые глаза светились добротой.

Наверное, это и есть Себастьян Адамс, но тогда кто же тот человек?

Она снова посмотрела на него и неожиданно наткнулась на горящие глаза, нагло смотревшие на нее сверху вниз. Он словно оценивал лошадь, которую собирался купить. Джесси была как будто околдована его глазами. Она еще в жизни не видела такого красивого мужчины.

Глаза у него были необычные — серо-зеленые, на загорелом лице идеально гармонично расположились орлиный нос, красиво очерченные губы и волевой подбородок. Джесс показалось, что он раздевает ее своим взглядом, и девушка напряглась. Когда он улыбнулся, ее сердце екнуло.

— Проходите, мисс