* * *

В ту же секунду я пружиной выскочил из джакузи и грохнулся на плиточный пол, где бился в корчах бесконечно долгую минуту. А когда боль начала угасать, я невольно осмотрел и ощупал свое тело в страхе, что сейчас обнаружу те ужасные раны, которые видел во сне. Проскочила идиотская мысль, что если из снов в реальность каким-то образом переходит эта чертова боль, то и полученные там увечья могут так же переползти сюда.

– Не-е, так нельзя! – Я встал на ноги и растерянно уставился в потолок, словно надеялся, что кто-то на небесах услышит меня. – Нельзя меня так сразу! Два подряд видения! Вы что, шутите?! А как же трехдневный перерыв между этой говнотерапией?!

Я стоял и возмущался, а в сознании уже начала созревать одна мыслишка. Нужно срочно искать хоть какого-нибудь грешника, хоть совсем маленького. Нужно найти и скормить его этой твари…

Наспех обтеревшись полотенцами, я распаковал снарягу и принялся натягивать на себя «Горку». Молниеносно, как в армии, зашнуровал берцы, застегнул пояс с кармашками, примастырил на бедро платформу с быстрой кобурой, накинул на себя разгрузочную систему с полным фаршем, не забыл захватить парочку своих особых «примочек», закинул за спину уже собранный малый штурмовой рюкзак, схватил АКМ и выскочил в коридор. А дальше, не дожидаясь лифта, бегом по лестнице вниз.

Сердце прыгало в груди, разум отчаянно перебирал варианты дальнейших действий. И физическая нагрузка пошла на пользу. Быстрый спуск по ступенькам дал отрезвляющий эффект, я стал как вкопанный, но только когда выскочил на улицу. Швейцар за спиной вежливо поинтересовался, надолго ли я ухожу в ходку, и будут ли какие-то особенные пожелания по возвращении. Я мотнул головой, мол, нет, ответив сразу на оба вопроса, а сам вяло потопал по улочкам куда глаза глядят.

Ну, какая, в задницу, ходка?! Смысл мне самому в Зону лезть? А вот так, с бухты-барахты, где сейчас отряд найти? Да и какой отряд, сегодня-завтра идущий на дело, возьмет к себе стремного незнакомца, резко решившего к кому-то прибиться? Все это будет выглядеть подозрительно, а чье-либо подозрение в ходке, в которой я собираюсь провернуть парочку казней, мне совсем не надо. Я всегда был предельно осторожным, заметал все следы и ни разу за все эти годы не выдал себя. И сейчас не было никакого смысла рисковать, даже если следующей ночью придется вновь пройти через ад.

Я бродил и думал, что же мне делать дальше. Любые относительно правильные и безопасные варианты позволяли мне выйти в Зону с достаточно большим отрядом лишь через пару-тройку дней. И уже отчаявшись и смирившись с неизбежной пыткой болью, я присел на бордюр в каком-то замусоренном переулке. Руки как-то сами по себе достали флягу с ромом и отвинтили крышечку. Приятный запах прикоснулся к носу, но пить совсем не хотелось. Я скривился и вылил немного пойла на пыльное дорожное покрытие.

– Эй, друг, – прохрипел кто-то рядом, – зачем переводишь? Лучше угости старого заслуженного сталкера.

Я повернул голову: в коробке рядом с мусорными баками какого-то заведения сидел самый настоящий сталкерский бомж. Промелькнула очередная нехорошая мыслишка. Я дружески улыбнулся и протянул флягу оборванцу. И довольный бродяга тут же присосался к ней. Алкоголь, принятый на голодный желудок, превратил нелюдимого старикашку в откровенного душевного собеседника. Что в принципе мне и надо было. Неспешно отпуская шуточки, я болтал с ним, постоянно направляя беседу в нужное русло. И дед как на духу выдал мне, кто он и что он, когда и зачем отправился в Зону Три-Восемь и как докатился до сегодняшнего плачевного состояния.

Дедуля оказался самым обыкновенным неудачником. Причем неудачником по жизни. И единственный его грех, попавший в мой личный список смертных грехов, заключался в том, что бродяга прожигал свою жизнь абсолютно впустую. Вообще-то он ее уже практически полностью спустил в унитаз. Но на безрыбье и…

Я встал, делая вид, что мне пора уходить, а сам осмотрелся по сторонам. Рядом никого не было.

– Спасибо, сынок, – старичок добродушно улыбнулся и вернул мне пустую флягу, – тебя, видимо, сам Бог мне послал, чтобы хоть чем-то скрасить мою житуху.

– Нет, батя, – я сделал вид, что прячу флягу, а сам вытащил из футляра за спиной тонкую швайку, – совсем не Бог.

Быстрый точный удар прямо в сердце, и резкое движение, обломавшее рукоять одноразового ножа. Дед так и застыл с открытым от удивления ртом. В его глазах сначала читалось непонимание происходящего, а потом проявилось нежелание признавать, что это конец. Затем секунды вспышек молчаливого гнева, пауза и медленно наползающая пустота. Я придержал бомжа и осторожно опустил на землю рядом с его коробкой, прислонив к стене заведения.

Все было сработано чисто: ни свидетелей, ни каких-либо улик, указывающих на меня, не осталось. Я быстрым шагом устремился в лабиринты здешних кварталов, где скинул в утилизатор деревянную ручку швайки и окончательно запутал следы на тот случай, если какой-то идиот решит использовать собак. Хотя какие собаки? Ради чего или кого?

* * *

Где-то внутри облизнулся довольный чавкающий зверь, поглотивший очередную грешную душу. Теперь у меня была небольшая отсрочка для поиска настоящего закоренелого грешника, смерть которого надолго насытит терзающее меня животное.

Вдруг на предплечье в тактическом чехле завибрировал наладонник, который всю прошлую ночь пролежал в номере отеля. Я достал гаджет, глянул на него и присвистнул – двенадцать пропущенных звонков и восемь сообщений от Паскаля! Еще ни разу мой знакомый мастер не был столь настырным. Видать, случилось что-то из ряда вон выходящее. Может, ему удалось взломать и расшифровать данные на той самой флешке! Так давно пора – целый месяц прошел с того дня, как я принес ему эту хрень.

– Слушай, я же тебя никогда ни о чем не просил! – Паскаль впился в меня молящим взглядом. – Ну что тебе стоит?

– Как это что?! Я проводник, а не нянька! – Мои стальные нервы уже начали сдавать. – И времени у меня сейчас ну совсем в обрез! Что же мне, вот так все бросить и с твоим родственничком нянчиться?!

– Ну почему нянчиться? – продолжал скулить мастер. – Он уже имеет какой-никакой опыт. Три месяца по северокорейской Зоне отходил…

– Твою ж душу! – психанул я. – Ты хоть сам понял, что сказал?! Северокорейская Зона и южнокорейская имеют общего, как фрукт и овощ! У нас здесь все иначе! Твоему родичу придется переучиваться чуть ли не с нуля!..

Паскаль уже битый час выносил мне мозг. Он знал, что после стольких лет плодотворного сотрудничества отказать ему будет не просто. И я бы подписался, оказал бы ему услугу, если бы мне самому так срочно не нужно было в Зону. А тащить с собой на дело хвостик, который будет следовать по пятам и совать свой нос во все мои мутные движения, – это минимум глупо. Но и внятно объяснить старому мастеру причину отказа у меня не получалось. Не говорить же ему правду!

А история оказалась незамысловатой. На неделе к нему вдруг завалился какой-то двоюродный брат – разгильдяй редкостный. И повис на его шее зонным клещом. Паскаль по доброте душевной не способен выгнать родственника, а тот живет в его мастерской, туда же своих собутыльников водит. Работать нормально не дает, бабки постоянно сосет и ноет, мол, пристрой меня в какой-то хороший отряд, чтобы сразу приличная денежка на карман капнула. А кто же его такого зеленого с собой потащит, да еще и за деньги?! Как правило, новички у нас за одну еду и опыт по несколько месяцев вкалывают, пока им кто-то начнет хоть десять процентов из дохода проводника выделять.