что он должен научить детей думать, анализировать, размышлять и отделять добро от зла, зёрна от плевел.

Великий мыслитель Айтматов через своего героя дал мне возможность осознать своё место в этом бесконечном круге жизни. Я снова вернусь, и снова буду читать. Ведь вопросы возникают каждый день…

Письмо, которое ты никогда не прочтёшь.

Вот, наконец-то решилась написать тебе письмо.

Наверное, пришло время, когда я смогла наконец-то собрать свои мысли и чувства в одно целое и осознать, что тебя нет в этом мире. Прошло целых четыре года, но даже сейчас мысли начинают путаться, и боль, словно пружина, выскочившая из пазла, выпрямляется.

Весной того года я с приступом попала на операционный стол. Мне вырезали два огромных блестящих камня. Ты позвонила мне, а я из-за сильных болей не взяла телефон. Позже я узнала, что ты звонила мужу и долго рыдала в трубку, а он решил, что кто-то умер.

У тебя были хлопоты, связанные с новосельем, и ты с радостью приглашала нас всех. Ты говорила, что наконец-то можно всех вместе позвать.

Ничего не предвещало беды. Я была жива и относительно здорова, а ты переезжала в новую квартиру.

Вот только мои сны! Каждый вечер я с опаской ждала ночь. Мне снились странные сны. Каждую ночь снились все наши ушедшие родные: муж, отец, сестра, свёкор, свекровь. Твой папа стоял у дороги, отвернувшись от меня, и куда-то уезжал на автобусе. Я заходила в дом, а там были они. Они что-то мне говорили, но я не могла их понять. Твой дедушка показывал на магнитной доске какую-то диаграмму и что-то мне объяснял. И так продолжалось целый месяц. Сны иногда менялись, но главными их участниками оставались они. Я даже подумала, что видимо пришло моё время уходить. Теперь я знаю, они хотели предупредить меня о тебе.

Ты позвонила и сказала, что приедешь. В этот день я встала пораньше и никак не могла успокоить своё сердце. Оно как бешенное колотилось. Я списала это на волнение. Вдруг телефонный звонок и мы узнали, что ты не смогла перейти через границу, потому что забыла паспорт дома. Муж и дети прошли, а ты не смогла.

Сердце сжалось, и что-то холодное, как камень, вошло в душу. Я ушла подальше от домашних и долго рыдала.

Мы часто созванивались, говорили обо всём, но моё предчувствие чего-то тревожного не отпускало меня.

Нам позвонили и сказали, что ты впала в кому. Я никак не могла принять и понять это. Не помню, как дожила до утра. Я молилась и просила. Потом помню, как ехала, и эта дорога была бесконечной.

Вот я у дверей реанимации, с надеждой смотрю на врача, пытаясь понять что-то по выражению лица. Прогноз был страшным. Была одна маленькая надежда. Твоё сердце билось и не желало сдаваться.

Я стояла у твоей кровати. Солнышко моё, как я упустила, пропустила и не доглядела. Ведь сердце матери никогда не обманывает. Я обнимала твои руки и ноги и молила тебя: не сдавайся, борись, живи!

Это была долгая и страшная неделя… Каждый день с утра мы ехали в больницу и с надеждой смотрели на железную дверь реанимации.

Твои детки ничего не понимали, ведь тогда они были совсем маленькие. Стараясь не показывать свои слёзы, мы как-то пытались их отвлечь. Но они оба всю неделю болели. День проходил в хлопотах, а вечером я без задних ног засыпала.

Это произошло в первую ночь в вашей новой квартире. Было два часа. Я проснулась от лёгкого прикосновения. Рядом никого не было. Мирно спали внуки, но я чувствовала твоё присутствие. Это продолжалось каждую ночь. Я просила тебя не бросать своих детей и мужа, жить счастливо и долго.

Меня не пускали снова увидеть тебя. Каждый раз я с надеждой и просьбой в глазах ждала…

Врачи делали всё, что в их силах. Все: родные, муж, знакомые, все надеялись, что ты выкарабкаешься.

Эту ночь я не просыпалась. Первый раз за всю неделю я выспалась. Утром, когда мы ехали в больницу, я сказала зятю, что я спокойно проспала ночь, и как-то на душе стало легко. Он с надеждой переспросил меня и сказал, что тебе, наверное, станет лучше.

Даже врачи сегодня нас ободрили и даже пообещали мне вечером пустить в палату. Я с нетерпением ждала. Зять уехал в больницу, его зачем-то вызвали. Его долго не было. Когда его завели под руки, я всё поняла.

Я не смогла плакать, глаза были сухие. Душа стала словно каменной. Холод, только холод, а ещё пустота. От меня оторвали часть меня самой.

В морге я попросилась самой обмыть тебя. Я гладила твоё лицо, руки и не верила, что тебя уже нет.

Первый месяц без тебя. Я не помню, как ходила на работу, как спала, как ела. Боль была настолько сильной, что от сердца она отдавала в руки, и мне было трудно что-либо делать. Я не хотела, чтобы меня жалели, не хотела говорить о тебе с кем-то. Эта боль была только моей. Она никуда не уходила, она жила со мной или я с ней. Ночью я засыпала с плачем и просыпалась тоже. Ведь это было очередное утро без тебя.

В одну из таких ночей я увидела тебя во сне. Ты стояла по колено в воде и укоризненно на меня смотрела. На мои просьбы выйти из воды ты ответила, что стираешь.

В этот день мне снова попалась на глаза вещь, которую ты подарила. Казалось, горечь утраты, немного смягчившаяся, с новой силой ударила меня в сердце.

Ты стояла как будто бы за стеклом, такая красивая, вся в чём-то белом и воздушном. Улыбаясь, ты смотрела на меня, а я слышала у себя в голове: «Мама! Живи. Надо жить. Мама, отпусти меня.»

Я плакала, но понимала, что должна отпустить тебя. Это был сон. Подушка была мокра от слёз, но твои слова всё ещё звучали в моей голове. Я шептала тебе в след: Солнышко моё, доченька моя, прости меня за все слова, которое я не успела сказать тебе, за всё, что я не успела сделать для тебя, за то, что я не смогла уберечь тебя. Прости меня, девочка моя!

С тех пор столько всего произошло в мире. Внезапно закрылись все границы из-за пандемии. Сколько родных и знакомых ушли, подхватив эту заразу. Школы, детские сады закрылись, опустели улицы,