Сапоги разве что не обнюхал — изучал, мял, проверял отвороты. Известный факт, в сапогах нередко прятали что-то эдакое, полезное для выживания, а глазу у меня на тайники намётан. Шов интересный впотай,[2] а что это там за неприметные щели между слоями кожи каблука? Ну — ка, ну — ка. Протолкнул остро заточенной палочкой, поддел, и вуаля! Извлёк шесть золотых чашкообразных монет! Определил сходу — импермер. Выпускали такую монету в Византии после выхода солида[2] на пенсию. Причём из первых выпусков, штамповали его, судя по надписи на аверсе, аж при Алексее I Комнине. Золото при этом базилевсе ещё не бодяжили, пытались вернуть доверие и славу солида. Редкая в наше время вещица. Веса в монете аккурат четыре с половиной грамма. И что у нас выходит? Алёша правил во времена Комниновского возрождения Византийской империи. Хотя не факт, что на дворе XII век, но у нас уже имеется нижний предел попадания, неплохо.

Продолжил инспекцию оставшихся шмоток. Шёлковые! Шёлковые, Карл, носки-гетры красного цвета. Причудливого кроя штаны из зеленой конопляной ткани с прямоугольной вставкой, прямыми штанинами и дополнительными клиньями, обеспечивающими свободу движений. Интересный крой, отсутствие боковых швов говорит о том, что это кавалерийский элемент одёжки. При скачке, ноги не натрёшь. Штаны плотные, широкие, похожи на шаровары.

Следующая деталь — широкий и длинный родовой пояс с вышитыми обережными знаками: яровик, радимич, ратиборец, алатырь, велесовик. Символы мужские, более того воинские. Про тайный, обережный, он же родовой, пояс в наше время мало кто слышал. Те же кто слышал, мои коллеги-этнографы, знают о нём далеко не всё, ибо ни одного целого пояса до наших времён не дошло. Обережный пояс шился матерью на рождение, передавался по наследству, а позже и при крещении, как и крест стал вторым оберегом. Его носили не снимая, всю жизнь.

Второй пояс более привычного вида — ремённой. Со времён викингов воинские пояса являлись одним из важнейших символов мужского престижа, женщины их не носили. Не зря, отец «благословлял» поясом сыновей. Воинский пояс являлся главным знаком воинского достоинства. На Руси бытовало выражение «лишить (отрешить) пояса», что до XVII века значило лишить воинского звания и достоинства. Известна и другая любопытная деталь, при раскопках в курганах на боевых поясах не нашли пряжек. Считается, что это связано с обрядом «обезвреживания» мертвеца: расстегнутый пояс и оружие, висящее на нём, теряли силу, а значит, их невозможно использовать против живых. Насколько знаю, в княжеском уборе, пояс первая по значимости деталь, а после уже шапка и корзно. У меня, кстати, ни того, ни другого нет, одна рубаха.

Итак, что про эти пояса знаю: золотые имели право носить владельцы городских усадеб, бояре и прочие представители старой аристократии, а вот красные, те только у князей. У меня как раз такой — красный, узкий, с бронзовыми бляхами с серебряной насечкой и упряжкой в форме лиры.

Воинский пояс обязательный атрибут богатства и успеха. Чем больше на нём наборных бляшек, чем ярче они блестят, тем выше статус владельца. На моём, дюжина бронзовых бляшек-оберегов, украшенных серебряной насечкой. Некоторые знал, а прочие, в первый раз увидел.

Богатый пояс многое может рассказать знающему человеку о местническом статусе, о роде и достатке человека. Признаться, в атрибутах поясов, в их тайных значениях я разбираюсь не больше, чем свинья в апельсинах. Редкие находки, и те начала XVI века, а в те времена воинские пояса почти вышли из обихода как языческий пережиток. Известно, что человек без пояса, был всё равно что голый. До наших дней дошло только выражение распоясался, то есть человек ведёт себя не достойно или непристойно, а такому и пояс не положен.

Однако, кое-что всё же знаю. Да вот хотя бы этот символ на пряжке. Изучал, в своё время личные знаки дома Рюриковичей. Далеко не все помню, но искусно выбитый трезубец, напоминающий чашу с хитрыми закорючками внизу и по краям узнаю в любом состоянии. К бабке не ходи, в руках вариация родового знака Мстислава Владимировича Храброго. Князь считается основателем Черниговского княжества и родоначальником князей Новосильских, Брянских, Карачевских, Елецких и прочих, севших на землях княжества после его распада. Любой родовой знак был личным и не передавался по наследству. Новый наследник изготавливал свою вариацию знака, при этом непременно сохраняя общие признаки княжеского дома. Знаки князей штамповали на монетах, на вислых печатях и ремесленных изделиях, их наносили на замки амбаров и вырезали на деревянных бирках холопов. Носить такой мог лишь Рюрикович по крови, а это, согласитесь, многое говорит.

Одно не понять, почему такой дорогой предмет с меня не сняли? Торопились или не заметили под рубахой? Хотя вряд ли. Думаю, дело в религиозных заморочках. Не зря что-то говорили про жертву водяному.

Последний элемент, доставшийся от щедрот разбойников, длиннополая рубаха-косоворотка с воротничком типа стоечка. Архаичный крой с коротким центральным разрезом ворота богато украшен мелким жемчугом, по краю разреза пришиты пять бронзовых пуговиц-узелков в форме шариков. Ткань лёгкая, прочная и приятная на ощупь. Не разберу какая, не конопля точно, у той волокно тоще и грубей. Выбеленная крапива что ли… Как этнограф ответственно заявляю, такие рубахи если и можно где найти, то только в запасниках Оружейной палаты. Князюшка на себе не экономил от слова совсем. Интересно всё же, какой век на дворе? Судя по говору разбойников и одёжке не позже второй половины XV века. Хотя бес его знает, пока всё вилами на воде писано.

Укусы ныли и кровили. Вновь спустившись к реке, тщательно промыл раны на руке и затылке. Ещё утром, при поиске дуги для лука, обратил внимание на красные россыпи калины, хорошо видимые на фоне заснеженных веток. Ценная находка. Ягоды собрал, растер в кашицу, смешал с нутряным волчьим жиром, выплавленным тут же, на камнях. Волчий куда лучше собачьего, как хороший бальзам способствует активному заживлению ран.

Немного доработал посох, укрепил бляху и обжёг тупой наконечник. Укусы прижёг, сверху наложил мазь и забинтовал. Слегка прощупал рану на затылке, и та в ответ взорвалась болью. Плохо дело. Или топором, или кистенем приложили. Рваная дыра до самой кости, будто здоровый клок плоти вырвали. Плотно перемотал, прежде отрезав от рубахи ещё одну полосу. Волчьим жиром растёр тело и даже немного принял внутрь. Опытные охотники знают, волчий жир великолепно лечит простуду.

В дорогу закоптил тонко нарезанные полоски с шейной части, зажарил на ветках жирные ребрышки, заодно и голод утолил. Начал свежевать