— Джейн, вы меня обнадеживаете. А теперь, если позволите, я покину вас. Мне кажется, я должна немедленно повидать нашего чудесного полковника! — Она уже взялась за ручку двери, но остановилась и рассмеялась: — Он замечательный, просто замечательный человек! Честно говоря, я только сейчас поняла, почему он так добивался приглашения к нам. Непонятно лишь одно: как он может желать такую женщину?!

Джейн пожала плечами.

— Я, признаться, не очень-то разбираюсь в мужчинах, — грустно сказала она. — Пожалуй, по-настоящему я и знала-то лишь одного — в которого когда-то влюбилась и за которого вышла замуж. И то не понимаю, почему он был таким азартным игроком, что оставил меня буквально ни с чем…

Леди Сомеркоут тут же подошла к Джейн, обняла ее и виновато сказала:

— Ну вот, нагружаю бедную девочку своими глупыми заботами, когда у нее и своих невзгод хватает. Только не надо падать духом, Джейн! Я сделаю все, чтобы помочь вам заполучить Фредди — и поскорей. Не переживайте. Делайте то, что делаете, и не беспокойтесь о завтрашнем дне. Все устроится как-нибудь, вот увидите!

Джейн подумала, что вовсе не собирается падать духом. Уже сегодняшнюю ночь она проведет в объятиях Фредди! Эта мысль помогла ей беззаботно улыбнуться леди Сомеркоут, когда та отправилась наконец на поиски своего дорогого полковника.

Столовая в Чаллестоне была громадной — около сорока ярдов в длину. В центре ее стоял массивный стол из красного дерева, за которым можно было свободно разместить две дюжины человек. Сегодня он был накрыт на двадцать персон: лорд и леди Сомеркоут, восемь человек их лондонских гостей и еще десятеро — соседи из ближайших имений.

Джейн любовалась тремя огромными люстрами, заливавшими стол золотистым светом. Пламя свечей играло и переливалось на стенках хрустальных кубков — эти кубки графиня коллекционировала много лет. Серебряные приборы и голубые, королевского фарфора тарелки были строго симметрично расставлены рядом с кубками напротив высоких удобных стульев. Белые розы, перевитые плющом, стояли в больших вазах по всей длине стола.

Повар леди Сомеркоут оказался искуснейшим мастером своего дела, но Джейн встречала появление каждого нового блюда с тревогой. Она прекрасно знала, что ей нельзя много есть, и все-таки не могла удержаться, позволяя слугам положить на свою тарелку небольшой кусочек от каждого блюда. Паштет из лобстера, йоркширская ветчина, фаршированный голубь, брокколи, аспарагус, крем, желе… А ко всему этому изобилию прилагались еще и самые изысканные вина из погребов лорда. Джейн казалось, что она сейчас лопнет.

Дело в том, что, одеваясь к обеду, она велела своей служанке, Вэнджи, как можно туже затянуть ей корсет под грудью. Когда это было сделано, Джейн могла больше не сомневаться в том, что теперь ее платье продемонстрирует прелести своей хозяйки наилучшим образом. Однако красота требует жертв, и сейчас Джейн чувствовала себя тем самым фаршированным голубем, которого слуга держал на подносе перед самым ее носом. Она едва дышала, но все-таки позволила кивком головы положить и этот кусочек на свою полную тарелку. Что ж, удовлетворить свой голод она не могла, зато была вполне удовлетворена своим туалетом!

Когда она спускалась по лестнице в легком облаке платья, Фредди разинул рот от восхищения. «Все идет как надо», — с удовольствием подумала Джейн.

Немало хлопот было у нее и с прической. Больше часа хлопотала Вэнджи над темно-каштановыми локонами своей хозяйки. В ход шли и щипцы для завивки, и шпильки, и ленты, и нитки жемчуга. Наконец локоны были уложены на лбу изящной волной, а в вершину прически искусно вплетен шиньон из натуральных волос, образуя корону, от которой вниз струился каскад мелких завитков. Прическа удлинила шею Джейн и позволила полностью открыть плечи.

Низкое декольте платья обрамляла нитка жемчуга с массивной серебряной застежкой. Само платье было шелковым, розовым, с газовыми рукавами и скошенным вырезом на груди. Лиф был оторочен брюссельским кружевом, так же как и рукава. В ушах Джейн сверкали перламутровые серьги, а из духов она выбрала свои любимые — «Розовое масло». Любуясь ее отражением в зеркале, Вэнджи не раз завистливо вздохнула.

Джейн хорошо запомнила этот момент ее превращения из путешественницы в принцессу бала. Она не просто выглядела теперь иначе — нет, она и чувствовала себя совершенно другой женщиной! Джейн снова подумала о том, что сегодняшнюю ночь она проведет с Фредди, а наутро все ее проблемы исчезнут. Навсегда!

Увидев ее в столовой, Фредди позабыл обо всем на свете — и о Генриетте в том числе. Он с обожанием схватил руку Джейн и восторженно выдохнул:

— Миссис Амбергейт… Джейн… О, вы — сверкающая свеча, единственный источник света в этой темноте!

Джейн взглянула на сияющие люстры и подавила усмешку. Какая уж тут темнота — тысяча свечей заливала комнату светом, который был ярче солнечного.

— Очень мило, мистер Уэйнгров… Фредди. Она подала ему руку, которую он тут же страстно поцеловал и не отпускал до тех пор, пока все гости не направились к столу.

— Вы совсем забыли про мисс Хартуорт, — мягко упрекнула его Джейн.

Фредди вздохнул и отправился искать несчастную покинутую девушку. Пока он бродил среди гостей в поисках Генриетты, лорд Сомеркоут познакомил Джейн со своими соседями. Подавая руку и изящно приседая, Джейн заметила, что все они удивленно таращатся на крашеные волосы лорда.

Гости были одеты особенно торжественно. Мужчины были в длинных приталенных сюртуках, белых атласных панталонах, в ботинках с причудливыми пряжками и с тросточками в руках. Вид у них был весьма элегантный. Женщины были одеты более ярко — в платья из самых дорогих и красивых тканей, какие только можно найти в Лондоне, сшитые лучшими парижскими портными. Бриллианты сверкали, переливаясь разноцветными бликами. Порхали веера, трепетали зыбкие отсветы пламени свечей на темно-зеленых стенах гостиной.

Вскоре вернулся Фредди, ведя за руку мисс Хартуорт, и занял позицию между двумя дамами.

Джейн в полной мере ощутила торжественность момента. Окружавшая ее сейчас красота словно обещала ей жизнь, в которой всегда будет царить праздник. Жизнь, в которой нет места даже мыслям о нищете. Жизнь, которая начнется в тот миг, когда она выйдет замуж!

С надеждой взглянув на Фредди, Джейн улыбнулась ему.

Перед самым обедом Фредди пожаловался на небольшое недомогание, и поэтому, направляясь к столу рука об руку с ним, Джейн тихонько спросила, все ли в порядке.

— Да, конечно. — Он слегка запнулся. — Правда, я до сих пор чувствую некоторую слабость.

— Фредди, вам нужно показаться врачу! Мне кажется, что ваши мигрени становятся слишком частыми. Разве я не права?

Фредди попытался улыбнуться, но у него получилась скорее нервная гримаса.

— Вы правы. Но, я надеюсь, наши отношения не изменятся из-за моего слабого здоровья?

— Нет, конечно, нет! — поспешила успокоить его Джейн. — Я ценю вашу душу и доброе сердце выше всего остального. Да и не бывает на свете абсолютно здоровых людей.