На душе было скверно, и причину скверного настроения я незнала. Вряд ли встреча с этим маменькиным сынком так на меня подействовала. Вжизни встречаются типы и похуже. Телефон он наверняка выбросил.., и в самомделе, зачем он ему? Но в здравом смысле парня я не сомневалась, такие, как он,со здравым смыслом начинают дружить, лишь только речь заходит об ихблагополучии, так что придется ему порыскать по мусорным контейнерам или другиммалоприятным местам. Конечно, он может купить телефон, но в этом случае емупридется убедить Ваньку, что он тот самый. А если Влад все же наплюет на моислова? Неужто я в самом деде начну активно ему пакостить? Вот тут и выясниласьпричина скверного настроения: пакостить не хотелось. У него мама талантливая,маму жалко, да и он, наверное, неплохой парень... Вот так всегда, то мамужалко, то зажравшегося мамиными деньгами оболтуса. А всякого дерьма в мирестановится все больше и больше. В те времена, когда я любила читать книжки, наменя произвели впечатление слова одного умника. Кажется, Аристотель предлагалтех, кто во времена гражданской смуты соблюдает нейтралитет, считать худшими изпреступников и казнить. Тогда это показалось мне неоправданно жестоким и дажелишенным смысла. А вот теперь я склонна согласиться с древним греком. Большевсего зла исходит от тех, кто не принимает ничью сторону. Мир катится к чертямсобачьим, а мы тешим себя иллюзией, что мы тут ни при чем. Очень даже при чем.Если Влад не вернет телефон сегодня, я схвачу его за руку на очередномразвлечении, пусть даже мне придется с утра до ночи болтаться за ним по городу,а схватив за руку, наплюю на добрые отношения с матерью и приложу максимумусилий, чтобы отправить его в тюрьму, что, безусловно, позволит моимзлопыхателям к словам "редкая стерва" добавить еще что-нибудьнелицеприятное, и это будет моим малым вкладом в мировую гармонию.

Странное дело, на душе полегчало, и, подходя к машине, я ужене терзалась сомнениями, а смотрела на мир с симпатией, хотя и без особогооптимизма. Теперь можно встретиться и с бывшей пассией Деда. Я набрала номертелефона Максимовой и услышала ее голос.

- Слушаю.

- Ирина Константиновна, это Рязанцева.

- Здравствуйте, Оленька.

Я расплылась в улыбке, мало кому приходило в голову называтьменя так, тем приятнее это оказалось.

- Игорь Николаевич просил встретиться с вами.

- Да-да, спасибо, что позвонили. Я очень беспокоюсь, речьидет о моей сестре, и я понятия не имею... Извините, моя извечная болтливость.Когда мы можем встретиться?

- Хоть сейчас.

- Отлично. Я нахожусь в магазине на углу Столетова иГерцена, здесь прекрасное кафе...

- Буду через пятнадцать минут.

***

Все столики в кафе были свободны, Максимова сиделанеподалеку от стойки и курила, поглядывая на входную дверь. Увидев меня,улыбнулась и помахала рукой. Ей было около пятидесяти, и она не скрывала своеговозраста, что не мешало ей отлично выглядеть. Высокая, с прекрасной фигурой имилым улыбчивым лицом, она неизменно вызывала симпатию, в том числе и у меня.

- Господи, Оленька, как роскошно вы выглядите, - всплеснулаона руками, поднялась и меня поцеловала. - Просто расцвели. Счастье украшаетженщину.

Только я собралась задаться вопросом, что за счастье такоеменя постигло, как пришло озарение: Ирина Константиновна наверняка в курсе, чтомы с Дедом живем теперь вместе, слились в экстазе, так сказать, а что это, еслине счастье? Надо хмурить лоб, иначе вся женская часть города начнет мнезавидовать, чего доброго.

- Как ваши дела? - продолжала она, пожимая мне руку.

- Отлично. Я могла бы рассказывать о них часами, но боюсьвас утомить. Так что лучше поговорим о вашей сестре.

- Да, конечно. Конечно, - повторила она и, посерьезнев,замолчала. Должно быть, собиралась с мыслями или решала, с чего начать. Этопозволило мне сделать заказ, после чего я со всем вниманием приготовиласьслушать. - Даже не знаю, как объяснить, - пожала она плечами. - Моя сестраЗотова Нина Константиновна... Вы знакомы?

- Нет, - покачала я головой.

- Ее покойный муж был президентом банка.

- Григорий Петрович?

- Да-да. Вы знаете, он умер год назад. Он оставил Нине сдочкой очень неплохие деньги, поэтому я и решила.., что, возможно, сеструшантажируют, - выпалила она, посмотрела на меня виновато и замолчала.

- Ирина Константиновна, давайте-ка поподробнее. Почему вытак решили, и кто, по-вашему, может ее шантажировать.

- Если честно, я и сама не знаю. Если бы у меня быликакие-то конкретные подозрения... Но я чувствую, происходит что-то странное.Нина очень изменилась. К тому же девица, что появилась у них в доме, ведет себянахально.

- Какая девица? - терпеливо спросила я.

- В этом-то все и дело. Она племянница Григория Петровича,но я о ней совершенно ничего не слышала до недавнего времени, и Нина, уверена,тоже. Григорий Петрович сирота, его родители погибли, когда ему было восемьлет, и воспитывала его бабушка. Она умерла много лет назад. Никаких другихродственников у него не было. По крайней мере, мы ничего о них не знали. Ни насвадьбе Гриши и Нины, ни позднее, все двадцать три года их совместной жизни,никто из родственников никогда не появлялся. И вдруг через полгода после смертиГриши приезжает эта девица. Якобы она дочь двоюродной Гришиной сестры.

- Она что, претендует на наследство?

- Вроде бы нет. Да это и невозможно. Все перешло жене идочери, а двоюродная племянница - это не близкая родня, так что претендовать...

- Тогда что вас беспокоит?

- Я уверена, она - самозванка.

- Допустим. Но это нетрудно проверить.

- В том-то и дело, Нина ничего об этом слышать не хочет.Утверждает, что эта Юля Бокова - племянница Гриши, поселила ее в своем доме,помогла поступить в университет, теперь, судя по всему, Юля будет жить у неекак минимум пять лет.

- Если вашу сестру это устраивает...

- Оля, я же вижу, с сестрой что-то происходит. Она оченьласкова с этой девчонкой, иногда в ущерб родной дочери, но... Нина страдает.Меня не обманешь, я очень хорошо знаю свою сестру. Юля никакая не племянница,вообще неизвестно, откуда она взялась.

- Но ваша сестра утверждает, что она родственница ее мужа?

- Вот именно. Поэтому я и решила, что сестру кто-тошантажирует и девицу ей эту подсунули неспроста. Понимаете?

- Более или менее, - пожала я плечами.