Нас слегка тряхнуло, под потолком загорелись желтыелампочки, а звезды в иллюминаторах затянуло голубой дымкой.

— Это мы силовое поле включили, — сообразилСтас. — Хорошо, теперь нас метеориты не продырявят. Дай-ка я попробую…

Возможно, мы бы куда-нибудь и прилетели таким образом. Иливзорвались бы, не знаю. Но Стас уставился через мое плечо в иллюминатор иначисто забыл о своих экспериментаторских настроениях.

Я тоже посмотрел в иллюминатор. К нам приближался самыйнастоящий инопланетный корабль.

Больше всего он напоминал имперский крейсер из «Звездныхвойн». Весь угловатый, блестящий, большой, как стадион, и ощетиненный пушками.В разных местах на корабле мигали разноцветные огоньки. Потом корабльостановился, и несколько пушек стали разворачиваться в нашу сторону.

— Это очень агрессивная цивилизация, — с тревогойсказал Стас. — Костя, если нас захватят, мы не должны выдаватьрасположения Земли. А то они всех сошлют на урановые рудники.

— Ты что, знаешь, где Земля находится? — спросиля.

— Знаю. Возле Солнца, чуть ниже Марса.

Из одной «пушки» вырвался яркий белый луч. Ударил прямо внас — и, отразившись от голубой дымки защитного поля, исчез в космосе.

— Ура! — завопил Стас. — Нас голыми руками невозьмешь!

На пульте замигали разноцветные огоньки. Я подумал и нажалнаугад какую-то кнопку. Ничего не произошло.

— Торпедировать их надо, — забормотал Стас,склонившись над пультом. — Пока дезинтеграторы не включили…

«Крыша едет», — подумал я.

Из вражеского корабля, явно озадаченного нашимсопротивлением, вырвался еще один луч.

— Съели?! — злорадно засмеялся Стас.

Но голубая дымка вокруг нашей капсулы погасла. Как будтобатарейки кончились.

— Съели, — подтвердил я. — Стас… Ты извини,что мы ругались.

Стас шмыгнул носом. Виновато сказал:

— Ты тоже извини, Костя. На прошлой неделе я тебе всочинение лишних запятых наставил…

— Каких лишних? Я же четверку получил, потому что трехзапятых не хватало…

Но разобраться с запятыми мы так и не успели. В бортувражеского корабля открылся огромных размеров люк. И нашу скорлупку потащиловнутрь инопланетного крейсера. Именно потащило, потому что нас со Стасомприжало к спинке кресла. «Искусственная гравитация», — догадался я.

— Пытать будут, — сказал Стас.

Огромное, ярко освещенное пространство — внутренностикрейсера, где мы оказались, — на мгновение мелькнуло в иллюминаторах.Затем они потемнели, словно их окатили из ведра густой черной краской.

— Ослепили, — печально сказал Стас. — Теперьуже недолго…

Словно в подтверждение его слов стены нашего корабликазадрожали. По линии закрытого люка пробежал тонкий лучик света.

— Лазером, что ли, вырезают? — с неуместнымлюбопытством спросил меня Стас. — Как ты думаешь?

— Не знаю, — пробормотал я, не отрывая глаз отлюка. — Какая, на фиг, разница?

— Лазером, — однозначно решил Стас. — Как вфильме «Чужие».

И зачем только Стас вспомнил про этот фильм! Я пихнул его,но было уже поздно. Мы оба замолчали, старательно пытаясь не вспоминать техжутких инопланетян и то, что они обычно с людьми делали.

И в этот момент… в люк постучали!

— Заходите, — машинально пискнул Стас и зажал ротруками. А люк, вырезанный из петель, с грохотом вывалился наружу. Мы закрылиглаза и попытались спрятаться друг за друга, не вылезая из кресла.

Совсем рядом раздались шаги. Я чуть-чуть приоткрыл один глази увидел что-то высокое, желтое, маслянисто блестящее, обросшее поверхузелено-белым мхом. Почти так же страшно, как если бы вошел Чужой…

— Братки! — жизнерадостно сказал вошедший. —С чувством глубокого удовлетворения встречаем мы вас! От имени всей шараги…

Мы со Стасом вылупив глаза смотрели на говорившего. Это былвысокий крепкий мужчина лет сорока в желтом комбинезоне. С пояса у него свисалипара жутко выглядевших пистолетов и широченный нож. На лице играла радостнаяполуулыбка, с трудом пробивающаяся сквозь толщу коротенькой, но густой бороды.И борода, и пучки сохранившихся на голове волос были смешанного зелено-белогоцвета. Словно бы от рождения были зеленые, а нынче поседели.

— …и уполномочены заявить, — проникновенным баритономпродолжал мужчина, — что мы рады приветствовать вас у нас. Ух, как яприпарился переводить торжественную речь для нашего командующего!

Последнюю фразу полузеленый произнес все тем жеторжественным тоном. И до меня дошло — он заученно повторяет переведенныйкем-то текст, не зная самого языка.

— А вы по-русски говорите? — осторожно спросил я.

Мужчина протянул руку, потрепал меня по щеке и торжественнопроизнес:

— Не волнуйся, крошка, сейчас придет дядя-переводчик,все скажет.

— Они что, по штатовским боевикам русский учили? —слабым голосом произнес Стас. Заерзал, слезая с моих коленок, и с воскресшимоптимизмом добавил: — Они гуманоиды, а это дает нам шансы. Зеленые волосы небеда, мы не расисты. Видимо, в них хлорофилл…

— А в оранжевых — апельсиновый сок? —поинтересовался я, глядя на еще одного входящего. Стас поперхнулся. Новыйинопланетянин действительно имел волосы ярко-оранжевого цвета, перетянутые надглазами узким белым бинтиком. Сам он был молод, костляв и носил очки вполнеземного вида. Этим привычные человеческие черты исчерпывались. Из непривычныхбыли: очень большие и оттопыренные уши, шишки на висках и перепонки междупальцами рук, как у лягушки.

— Это два вида гуманоидов, — уверенно объяснилСтас, — первый питается за счет фотосинтеза, а второй с болотистойпланеты, где воздух разрежен и звук распространяется плохо.

Я настолько был поражен эрудицией брата, что не нашелся, чемдостойно ответить. Наверное, у него от волнения произошел интеллектуальныйвсплеск, но с каким-то странным завихрением… Паузу нарушил оранжевоголовый.

— Не, чувак, ты гонишь, — с непередаваемойинтонацией произнес он. — Какой я тебе гуманоид с болотистой планеты? Утебя башка белая, а у него, — в мою сторону вытянулись сразу дваперепончатых пальца, — темная. Но вы оба люди, и я — тоже.

Мы уже ничему не удивлялись. Лишь для порядка Стасогрызнулся:

— А для чего у вас перепонки на пальцах?