– Лешке звонила? – спросила она, запихивая косметику обратно в коробку, некогда бывшую упаковкой для блендера.

– Нет еще. Время-то, – я глянула на часы. – Почти восемь.

– Матерь Божья, опаздываю, – Люська вскочила, заметалась по квартире.

Из разных комнат доносились ее причитания и ахи, пока я мирно попивала свой утренний кофе. Через десять минут она уже стояла в прихожей, давая мне инструкции перед уходом:

– Ты смотри, на рожон не лезь, много не болтай. А ежели придется, то говори ласково – мужики это любят. И вообще, сделай лицо попроще.

– А что с ним не так?

– Больно умное, – буркнула Люська и скрылась за дверью.

На всякий случай я посмотрелась в зеркало – лицо как лицо, вполне обычное, ну, может быть, немного уставшее. С подозрением оглядев темные тени под глазами, я полезла за собственной косметичкой. Она у меня многого не хранила – тональный крем, пудра, тушь и блеск для губ. Вот и весь набор.

Накрасившись, я задумчиво пожевала губу и все-таки набрала Лешку. Тот ответил после первого гудка, словно все утро караулил возле телефона, ожидая от меня звонка.

– Думал, ты не позвонишь, – с облегчением выдал он. – Как дела?

– Пойдет. Ты дома или на работе?

– Пока дома, на больничном.

– Серьезное что-то?

– Нет, обычная простуда.

– Ну, раз так, можешь помочь? Это касается моего нового знакомого.

Лешка настороженно молчал в трубку.

– Льдов Владислав Андреевич, – продиктовала я. – На вид лет…

Тут я призадумалась, потому что вчера, когда Влад зашел в магазин, решила, что мы с ним ровесники. Но к вечеру мое мнение изменилось – теперь я считала, что ему не меньше двадцати восьми, а может, и все тридцать три.

– Понял. Попробую что-нибудь узнать, – сказал Лешка. И тихо добавил: – Будь осторожна.

– Я всегда осторожна, – заверила я, и сбросила вызов.

Так, с этим разобрались. Вернувшись на кухню, я налила себе вторую чашку кофе и уселась возле окна. Не успев поднести чашку к губам, как закашлялась – во дворе рядом с дядей Мишей стоял Влад, и о чем-то с ним разговаривал.

Бросив кружку в раковину, я быстрее пули помчалась в прихожую за одеждой, и через две минуты направлялась к ним.

– О, Маринка, – дядя Миша заметил меня первой. – Ты куда это собралась?

В ответ я продемонстрировала пакет с мусором, который прихватила из дома.

– Тю, так я сам бы выбросил, – удивился сосед, поскольку эта почетная обязанность обычно лежала на нем.

– Да мне несложно, – ответила я, и перевела взгляд на Влада. – Привет.

Он кивнул в ответ, и обратился к дяде Мише:

– Так в какой квартире этот Степаныч живет?

– Ну, подъезд третий, а квартиру не помню, – почесал затылок дядя Миша. – Этаж вроде второй… Или третий.

Он нахмурился и тут же поморщился – видать, голова сильно болела после вчерашнего. Все еще сохраняя доброжелательное выражение лица, я вмешалась в беседу:

– Тебе Вадим Степанович нужен? Я знаю, в какой квартире он живет, только номер не помню. Могу показать.

– Ну, пошли, – без особого интереса согласился Влад.

Спрятав улыбку, я последовала за ним. Возле третьего подъезда он вдруг остановился и спросил, кивком указав на мои руки:

– Ты вместе с пакетом пойдешь?

Я растерянно глянула вниз, обнаружив, что так и несу мусор в руках. Вот блин.

– А, мусор… Я забыла совсем. Сейчас, – я торопливо направилась к бакам, вскоре заметив, что Влад пошел вместе со мной.

Выбросив пакет, я отряхнула руки и радостно сказала:

– Ну, все, идем?

– Ага. Слушай, а ты всегда мусор выкидывать накрашенная ходишь?

Я малость оторопела, а потом вспомнила, что и в самом деле накрасилась с утра. И покраснела.

– Да это… Дела у меня потом, – проблеяла я, не надеясь, что он поверит.

Влад неожиданно не стал ничего комментировать. В молчании мы дошли до третьего подъезда, зашли внутрь, и я провела Влада на второй этаж, к темно-серой двери.

– Вот здесь он живет.

Степаныч, открыв дверь, почему-то не капли не удивился. Оглядел меня, Влада, затем спросил:

– Что случилось?

– Разговор есть, – ответил Влад.

Степаныч посторонился, приглашая нас войти внутрь.

– Ну, проходите, коли так. Потолкуем.

В тесной кухоньке было не протолкнуться – Степаныч занял место у окна, Влад уселся напротив, а я осталась стоять у стены, подпирая пятой точкой кухонный гарнитур.

Посмотрев на меня, Влад поморщился, и неожиданно велел:

– Сядь на диван.

Я бросила удивленный взгляд на него, но послушно двинулась к маленькой кушетке, часть которой располагалась на кухне, а вторая – в коридоре.

Разумеется, я уселась поближе к беседующим, скромно примостившись на краешке.

– Ну? О чем речь пойдет? – спросил Степаныч, внимательно рассматривая Влада.

– Об одном инциденте, произошедшем одиннадцать месяцев назад. В ноябре. Девятого числа вы с Михаилом Ивановичем славно отметили получение его пенсии. Припоминаете?

Степаныч наморщил лоб.

– Так это когда было-то… Мы с тех пор не один раз его пенсию отмечали. Он ведь ее каждый месяц получает.

– Вы тогда сильно напились и полку сломали. В ванной у Марины, – Влад кивнул в мою сторону. – Припоминаете?

– Ну, вроде. Что-то такое помню, да. И чего?

– А десятого вы договорились встретиться у вашего подъезда и опохмелиться. Михаил Иванович пришел не один, а с девушкой. Что-нибудь помните об этом?

Вадим Степанович прищурился, растерянно потерев виски. Огляделся, и жалобно сказал:

– Память ни к черту. Подводит, зараза, вот раньше я все помнил, вплоть до того, в каких колготках дочь в первый класс пошла. А сейчас…

– Пожалуйста, постарайтесь вспомнить, – настойчиво произнес Влад. – Эта девушка пропала. Ей может грозить опасность.

Степаныч тяжело вздохнул, и неуверенно сообщил:

– Ну, вроде помню я ее. Я тогда удивился, что Миха с какой-то девчонкой идет. Издалека подумал, что Маринка, потом смотрю – волосы вроде светлее. Решил, что перекрасилась – нынче девки вон каждую неделю цвет волос меняют. А когда они ближе подошли, понял, что не знаю ее. У Мишки спросил – говорит, просто прохожая, помогла по доброте душевной. Вот и все. Не знаю, что еще рассказать.

– Вспомните в деталях, как это было. Михаил подошел, наверняка протянул вам руку…