На этот раз Мэтти проскользнула в дом быстрее, чем Брэд успел ее остановить. Еще долго после ее ухода он стоял у бассейна, пристально глядя на отражение вечернего солнца в воде.

И он понял, что Мэтти была права. Молодые люди не знают, что для них хорошо. В двадцать четыре он женился на Джинджер, привлеченный ее красотой, чувственностью и положением в обществе.

Он думал, в ней было все, что он мог пожелать.

Джинджер была изящной и светской на людях, страстной и пылкой в постели.

Как же он ошибался! Брэд пытался сохранить брак. Семь долгих лет он мучался, с головой уходя в работу, чтобы скрыть проблемы в семье. Хотя семья всегда была для него важнее работы.

С детства он мечтал о настоящей семье. Не такой холодной и стерильной, как та, в которой он сам рос. О настоящей семье, которая играет в футбол на лужайке в День благодарения. Которая отмечает все дни рождения безумно украшенными домашними пирогами. Которая празднует идиотское Четвертое июля, когда хот-доги подгорают на гриле и взрываются фейерверки, купленные на обочине дороги, и, конечно же, съедает настоящие яблочные пироги только что из духовки.

Да кого он обманывает? Он хотел такую семью, какая была у Мэтти, — теплая и чуждая условностям. Мэтти потеряла мать, когда была совсем маленькой, и ее воспитывали отец и его родители. Однако семья Мэтти казалось ему более реальной, чем его. В ней было та атмосфера, которую его семья со всем своим богатством и социальным положением — просто не смогла создать.

Когда он и Джинджер обручились, его невеста казалась идеальной. На торжественных вечерах она была центром внимания — всегда доброжелательная и очаровательная, и Брэд верил, что она станет превосходным помощником в его карьере и идеальной матерью их детям.

Однако после того, как они поженились, что-то изменилось. Ее все меньше удовлетворяла их семейная жизнь. Джинджер становилась все более холодной и отчужденной. Когда она дала ему понять, что не собирается рожать детей, чтобы не испортить фигуру, Брэд счел это отговоркой. Он так и не понял: его бывшая жена не любила детей вообще или сказала это только для того, чтобы держать его на расстоянии?

И теперь, оглядываясь на свое прошлое, Брэд был удивлен, что продержался так долго.

Никаких сожалений, сказала Мэтти. А у него не было ничего, кроме сожалений. И теперь, когда Брэд узнал, что и ее давние мечты не сбылись, их стало еще больше.

Подростком Мэтти была восхитительна. Забавная, открытая и любящая. Но ее отец сказал Брэду, что она еще слишком молода для серьезных отношений.

Сегодня Мэтти дала ему понять, что больше не мечтает об их совместной жизни. Она полюбила кого-то другого. Вышла замуж за человека, который уничтожил ее мечты и разбил ее сердце. Она должна была очень сильно любить мужа, чтобы не жалеть о своих напрасных жертвах. А может, Мэтти и сейчас его любит.

Все это только усложняло ситуацию. Встреча с Мэтти после стольких лет только подхлестнула те чувства, которые Брэд испытывал к ней в школе. С удивлением он обнаружил, что она до сих пор волнует его.

С таким обостренным восприятием несколько поцелуев могут привести к часам — если не дням, с проведенным в постели. Но что, если ей хотелось большего?

Брак с ним уже сделал одну любящую и милую женщину несчастной. И Брэд ни за что на свете не подверг бы Мэтти такому испытанию. Он не хотел, чтобы она смотрела на него с тем же презрением, которое он не раз видел в глазах Джинджер.

Значит, он должен держать себя в руках и жестко контролировать эмоции. А это означало, что жизнь в течение следующих двух недель превратится в ад.

Никаких сожалений? Никаких сожалений…

Эта мысль преследовала каждое ее сердцебиение, каждый шаг, который Мэтти делала на беговой дорожке. Щурясь от утреннего солнца, она заметила отметку последней мили.

Так, ладно, ты это сможешь. Всего лишь одна миля. Еще. Одна. Миля.

Мэтти отбросила мысли об усталости и сконцентрировалась на том, чтобы ставить одну ногу перед другой. Однако, как она ни старалась, ей не удавалось с той же легкостью отбросить мысли о Брэде.

Мэтти большую часть своей жизни провела, мечтая, чтобы Брэд ее поцеловал. Ей хотелось узнать, что это за ощущения. В одиннадцать — она представляла себе легкое прикосновение к щеке. В четырнадцать — стала стремиться к романтическому поцелую, как в кино. Но вчерашний поцелуй не был похож ни на один воображаемый. Он не был ни легким, ни чарующим. Мэтти не могла и представить себе жесткое прикосновение его пальцев к коже, влажный жар его губ и то желание, которое он в ней разжег.

Она все еще не могла поверить, что вчера вечером он поцеловал ее. Не могла поверить в то, что он остановился. И даже извинился.

Всю жизнь ее преследовали мысли о нем.

В колледже, когда Брэд объявил о своей помолвке с Джинджер, сердце Мэтти было разбито вместе со всеми надеждами и мечтами. Он пригласил ее на свадьбу, но она не пошла. О, Мэтти хотела пойти.

Она даже выбрала себе платье. А затем, за четыре часа до запланированного ухода, поняла, что чем-то отравилась, и позвонила, чтобы извиниться.

Итак, вместо того, чтобы наблюдать, как мужчина ее грез женится на другой, Мэтти включила кондиционер в спальне и провела выходные сжавшись в комочек под одеялом, поедая шоколадные конфеты прямо из коробки, просматривая старые фильмы… и плача.

Три месяца спустя, когда Майк Джонсон сделал ей предложение, Мэтти его приняла. И только это решение было еще более глупым, чем все съеденные ранее коробки конфет.

И до сих пор Мэтти тошнило при мысли и о том, и о другом.

Она не винила Брэда за свою глупость. Почти не винила.

Каждый раз, когда Майк задерживался где-то надолго, не позвонив ей, или забывал про ее день рождения, Мэтти думала: «Брэд никогда бы так не поступил со мной». Каждый раз, когда Майк чавкал за столом или засыпал перед телевизором с полупустой банкой пива в руках, она говорила себе: «Брэд всегда был больше похож на джентльмена». И, что хуже всего, каждый раз, когда Майк оставлял ее неудовлетворенной в постели, Мэтти думала: «Брэд был бы лучшим партнером».

Она знала, что это не правильно. Знала, что это предательство. И — в глубине души — признавала, что это нанесло не меньший ущерб ее браку, чем отвратительное поведение Майка. Но Мэтти до сих пор не могла справиться с собственным воображением. Каждый раз, когда появлялось знакомое чувство неудовлетворенности, она мечтала о Брэде.

Хотела, чтобы он вернулся в ее жизнь и оградил ее от всего. Увез в какое-нибудь экзотическое место, где они могли бы лежать на пляже и заниматься любовью под звездами.

В конце концов, Мэтти устала поддерживать свою жизнь фантазиями, чувствуя, что они заводят ее в какой-то тупик. Пришло время дать воображению отдохнуть.

И Мэтти надеялась, что Брэд поможет ей в этом.