— Однако, как я уже говорила, у тебя есть выбор, — продолжила Салли. — Насколько мне известно, вы с Домиником собираетесь развестись через два года после рождения малыша?

— Да, — тихо сказал принц.

Тронувший Джинни чуть ли не до слез жест Доминика внезапно показался пустым и бессмысленным. Нет нужды сближаться, достаточно добрых приятельских отношений. Она отдернула руку.

— После развода я смогу вернуться в Америку?

— Если после нескольких лет всемирной известности и способности влиять на жизни многих людей тебе этого захочется, — да.

Чем сильнее Салли упирала на то, что замужество — наилучший выход из ситуации, тем больше Джинни казалось, что в словах пожилой женщины кроется подвох.

— И мне позволят взять ребенка с собой?

— Да. Тебе понадобится охрана и преподаватели для домашнего обучения, если ты не найдешь частную школу, которая ответит нашим требованиям. Но вам придется прилетать на каждую церемонию и торжественный обед, проводить здесь каникулы. Будет гораздо проще, если наш будущий правитель вырастет в стране, которую ему предстоит возглавить.

— Ребенок должен получить королевское воспитание, — вмешался Доминик. — Никто не станет лишать его детства, но ему необходимо как можно раньше понять, что власть — это в первую очередь ответственность. Хотя монархи и президенты — тоже люди, это не оправдывает их, когда страдают обычные граждане.

Под взглядом его темных глаз Джинни вспомнила, что покорило ее в день встречи. Доминик умел подобрать верные слова. Даже если это было лишь вольной интерпретацией правды — как вчера, когда он позволил ей поверить, что она сможет забрать ребенка в Америку. При этом Джинни не могла обвинить Доминика в обмане. Вариант существовал, но был связан с таким количеством трудностей и неудобств, что никуда не годился.

Джинни не могла решить, что это было — откровенная манипуляция или убеждение, что она выберет лучшее для своего малыша. В любом случае шахматный ход принца снова напомнил ей об отце, отчего желудок завязался в узел.

— Я немного устала. — Она поднялась. — Мне хотелось бы вернуться в мою комнату.

— Конечно. — Доминик вскочил как ужаленный.

— Я была бы очень признательна за помощь с этикетом, — сказала Джинни, повернувшись к Салли. — Я знаю основы, но детали находятся далеко за пределами компетенции школьного психолога. Даже если я решу не выходить за Доминика, мне предстоит провести здесь еще неделю. Не хочется поставить его в неловкое положение.

— Я дам указания. — Салли схватилась за календарь.

— Просто скажите мне, куда и когда подойти.

Доминик рассмеялся.

— Учителя придут в наши апартаменты в то время, которое ты назначишь. Ты не просто гостья, ты — будущая мать принца. Мы хотим, чтобы тебе было удобно.

Джинни старалась не позволить ему умаслить себя улыбками и подчеркнутой заботой. Ее отец замечательно умел очаровывать людей, когда хотел от них чего-то добиться. Она ни в коем случае не сравнивала двух мужчин, но и закрывать глаза на факты не собиралась. Доминик не сказал ей всей правды. С другой стороны, к такой форме общения Джинни привыкла. К сожалению, жизнь снабдила ее большим опытом борьбы с любителями привирать и недоговаривать. Как она могла всерьез размышлять о браке с искусным манипулятором?

Доминику пришлось бежать, чтобы догнать Джинни в коридоре.

— Почему у тебя такой вид, словно Салли сказала что-то обидное?

— Я обиделась не на Салли. Вчера ты убедил меня, что я смогу уехать домой.

— Ты сможешь.

— Если захочу воспитывать ребенка на самолетах, летающих из Техаса в Ксавьеру и обратно.

Не дожидаясь ответа, она вошла в лифт и нажала кнопку. Доминик едва успел нырнуть в закрывающиеся двери.

— Прости, если правда показалась тебе неприятной.

— Ложная надежда — вот что неприятно. — Джинни сердито ткнула его пальцем в грудь. — Ты заранее знал, что я не соглашусь мучить ребенка бесконечными переездами. Но это не помешало тебе сделать вид, что вариант с моим возвращением в Америку осуществим.

— А что я должен был сказать? — Принц поймал ее палец. — Что тебе лучше не возвращаться домой?

— Да! Мне двадцать пять лет, и я три года разговаривала по душам с сотнями детей. Я способна переварить любую информацию!

Двери лифта распахнулись, и Джинни резво зашагала к двойным дверям в глубине холла. Принцу снова пришлось ее догонять.

— Прости, что не обрушил на тебя все сразу, как только ты перешагнула порог, а ждал, пока отдохнешь с дороги! Все опции, которые я обрисовал вчера, реальны. Если какие-то из них тебе не подходят, это не моя вина.

Джинни выдохнула. По тому, как менялось выражение ее голубых глаз, Доминик понял, что она услышала голос разума.

— Ты меня прости. Мой отец был безнадежным алкоголиком, который постоянно врал, и я никак не могу избавиться от ощущения, что мужчинам верить нельзя.

— Ничего страшного. Мне тоже трудно доверять людям.

Принц жестом предложил невесте сесть и продолжить разговор, но она покачала головой:

— Я правда очень устала.

Даже человек, которого не готовили в дипломаты, понял бы, что Джинни неудобно говорить о своем прошлом. А кто бы на ее месте захотел лишний раз вспоминать отца, чье пьянство со всей очевидностью делало жизнь близких невыносимой? По крайней мере, теперь Доминику стал ясен смысл слов Джинни о желании расти в такой семье, как у него.

— Еще я не успел рассказать, что юристы составляют договор, определяющий наши права и обязанности по отношению к друг другу и ребенку.

Она ненадолго задумалась.

— Пожалуй, в данном случае идея брачного контракта мне нравится.

— Ты сможешь проконсультироваться с юристом прежде, чем поставишь свою подпись. Это случится только в день свадьбы, времени достаточно. Джинни, никто здесь не хочет тебя обмануть. — Доминик был рад, что она успокоилась, но ее усталый, измученный вид внушал тревогу. — А теперь иди отдыхать. У нас впереди еще неделя, чтобы все как следует обсудить.

Доминик терпеливо ждал, пока Джинни сама решит, что выспалась и восстановила силы. Она вышла из своих комнат только к обеду.

— На сегодня у нас запланировано свидание в кофейне, — сказал он, радуясь, что Джинни чувствует себя лучше.

— Тогда пришли кого-нибудь помочь мне с одеждой. Я не могу показаться на людях ни в чем из того, что ты подобрал вчера.

— Хорошо. После обеда попрошу кого-нибудь из ателье зайти к тебе.

Кивнув в знак благодарности, Джинни посмотрела на поставленное перед ней блюдо и откинулась в кресле, словно хотела оказаться от него подальше.