— Значит, стоит продолжать чудить, если я не смогу покорить их привлекательной внешностью и шармом?

— Я бы пока не списывал шарм со счетов.

В пустом холле было достаточно места для дюжины человек, но они по‑прежнему держались рядом, словно еще не вышли из лифта. Глядя на принца, Джинни вспомнила, как страстно он целовал ее на пороге квартиры в Техасе. Что‑то и сейчас притягивало их друг к другу, не позволяя отдалиться. То, что в свое время неожиданно привело их в одну постель, вернулось, когда Джинни заставила принца смеяться, а он спас ее от разговоров об отце.

Губы Джинни дрогнули от желания еще раз ощутить вкус его поцелуя. Доминик стоял почти вплотную, но не двигался, хотя глаза выдавали любовный голод. Казалось, сам воздух наливается соблазном — и Джинни знала, что это нечто большее, чем похоть. Они и правда становились ближе. Притягательность этой мысли и надежда, что ей не придется сражаться за себя и свои права в одиночку, что у нее есть союзник, готовый поддержать ее в этом бою, были сильнее вожделения. Это внушало Джинни страх. Она отчаянно хотела вернуться в день их знакомства, когда не боялась будущего, потому что не верила в его реальность. Как прекрасно было бы снова ощутить себя в безопасности…

Дом велел ей не придумывать сказочные сценарии, а жизнь научила, что все хорошее может кончиться плохо в один миг. Двадцать минут назад Джинни сравнивала жениха с отцом, а сейчас была готова осыпать поцелуями. Все происходило слишком быстро. Она ступила на минное поле и рисковала пострадать, увлекшись строительством воздушных замков.

Джинни повернулась на каблуках и ушла в свою комнату.

Обед прошел в молчании. Когда Доминик пытался вовлечь Джинни в разговор, она отвечала ему отстраненной улыбкой и набирала полный рот еды. Принц решил довольствоваться тем, что она хотя бы ест, и не позволять себе роскоши расстраиваться из‑за ее нежелания общаться.

Хотя на самом деле это действовало ему на нервы.

Доминик не понимал, чем Джинни задело замечание об очарованной ею прессе. Между ними все было в порядке и даже лучше, но после этих слов молодая женщина притихла и отдалилась. Наверное, ему не стоило заострять внимание Джинни на ее врожденном таланте располагать к себе незнакомых людей, она бы и дальше делала это не задумываясь, без усилий. Но принцу нравилось разговаривать с ней, он чувствовал странное удовлетворение, когда они ладили. Их взаимная симпатия виделась ему ключом к успеху спектакля.

А еще из головы не шел момент, когда он подумал, что не справится с искушением поцеловать Джинни. Но устоял, вспомнив, каким слабым сделала его отца смерть жены. Доминик не мог позволить себе брак по любви, а когда он целовал Джинни, душу тревожили чувства, которые не поддавались определению. Принц хотел поцеловать ее снова, но отступил, чтобы доказать, что может держать себя в руках. Он думал, что Джинни будет довольна его сдержанностью. Вместо этого она ушла в себя.

После четырех неприятных часов в парламенте Доминик вернулся в свои апартаменты усталым и раздраженным. Он застал там насупленную Салли и Джошуа из дворцового ателье, который с ангельским терпением расписывал Джинни сильные стороны и особенности стиля разных дизайнеров.

— Я сама знаю, что мне нравится и что мне идет, — говорила Джинни. — Мне привычнее мерить вещи, а не выбирать их по стерильным картинкам.

— Какая тебе разница? — потеряла терпение Салли. — Бога ради, эта свадьба — всего лишь театральное представление. Она не настоящая. Платье не должно отражать твою индивидуальность, достаточно того, чтобы оно выглядело достойным принцессы.

Джинни наконец‑то заметила стоящего в дверях жениха. Она быстро отвела глаза, но принц заметил в них тоскливое, безрадостное выражение.

— Вот это. — Джинни, почти не глядя, ткнула пальцем в снимок.

— Мы свяжемся с дизайнером, — сказала Салли с облегчением, поднимаясь с софы. — Джошуа, мы должны решить вопрос с гардеробом Джинни. Двух пар джинсов и одного платья не хватит даже на два дня, не говоря уже о двух годах. Джошуа снова придет к тебе завтра днем, Джинни.

— Мою невесту следует называть мисс Джонс, — сказал Доминик, неожиданно разозлившись. — Когда она станет принцессой, ты будешь подчиняться ей.

Салли тихонько охнула и отшатнулась, но быстро восстановила самообладание:

— Да, ваше высочество.

Перепуганный Джошуа не знал, куда себя девать. Он не так давно работал во дворце, потому что король и оба принца редко обращались к услугам ателье. Он переводил широко раскрытые глаза с Доминика на Салли и обратно, а когда глава службы протокола вышла из комнаты, бросился за ней вприпрыжку, как кролик.

— Не надо было тебе кричать на нее, — сказала Джинни с долгим вздохом. — Салли не виновата, что мне трудно что‑то выбрать. Времени остается мало, она имеет право сердиться.

— Ох, милая. — Доминик прошел к бару и налил себе виски. — Тебе еще так много предстоит узнать о том, что значит быть принцессой.

— Я не собираюсь становиться избалованной пустышкой.

— Конечно нет. Но нельзя позволять персоналу принижать тебя, забывать о твоей принадлежности к королевской семье. Даже если ты определишься с выбором накануне свадьбы, они не вправе тебя торопить. Их работа — решать проблемы, которые ты им создашь.

Джинни засмеялась. Доминик со стаканом в руке опустился на софу рядом с ней.

— Ты действительно довольна тем кутюрье, которого выбрала?

— Он не хуже других.

Доминик взял невесту за подбородок и повернул ее лицом к себе.

— Останавливаться на ком‑то, кто не хуже других, не годится. Я хочу, чтобы день свадьбы оставил хорошую память. Мы женимся не навсегда, но для нас обоих это впервые. Что бы ты сделала, если бы выходила замуж раз и навсегда?

— Я бы заказала много розовых роз. И пригласила бы в свидетельницы двух давних подружек.

— Считай, это сделано. Что еще?

— Даже не знаю. Я всегда воображала, что мама будет помогать мне готовиться к свадьбе. У нее отличный вкус. — Джинни искоса посмотрела на жениха. — Вообще‑то у нас схожие вкусы, просто свадебное платье принято выбирать с мамой. Альтернативное мнение и все такое. Если уж мои фотографии разойдутся по всему миру, мне хотелось бы, чтобы на них было приятно смотреть.

— Хорошо. Сегодня я ужинаю с членами парламента, а ты можешь использовать свободный вечер, чтобы связаться с подружками и пригласить их на свадьбу.

Джинни посмотрела на него округлившимися от удивления глазами, честными, как небо, которое напоминали цветом. Доминик еще раз восхитился ее естественной красотой, а еще подумал, что немногие женщины создали бы так мало проблем, оказавшись на месте Джинни. Она не искала выгоды, не ставила условий, делала то, о чем ее просили. Холодность по отношению к нему могла быть вызвана его же собственными словами, что не стоит рассчитывать на долгий счастливый брак. Возможно, Джинни думала, что так им обоим будет легче.