Через несколько минут на столе стоял сосуд с напитком и горшочек с мазью.

– Выпей, Мадс, этот отвар. Только не залпом, а маленькими глотками, и боль скоро уйдет.

Пока Рэндал занимался обработкой ран бывшего труженика, разговор между ними не прекращался ни на минуту. Обоим хотелось узнать как можно больше друг о друге. За вопросами следовали ответы и снова вопросы. И так – до бесконечности.

– Так тебе уже восемнадцать лет? А выглядишь не старше четырнадцати-пятнадцати. Мал ростом, худощав, лицо безволосое.

– Я забыл, как называется это, какое-то незначительное нарушение гормонального баланса.

– А так даже лучше, для всех – ты еще не возмужавший юноша. В поселении принято мальчиков обучать не только военному делу, но и всем другим работам: плотницкому, домашнему, в поле и в кузнице. Рыбалка и охота стоят, конечно, на первом месте. Но настоящее оружие юноша может носить, когда повзрослеет. Девочек их матери обучают своим премудростям: делать заготовки, вышивать, ткать.

– А как же состязания? Стреляли из настоящих луков. И Грета. Она же девушка.

– Да, мальчики когда-то становятся мужчинами. Но не у всех теперь такой сильный боевой дух, как был раньше. А Грета должна была родиться мальчишкой. Не любит она женской работы. И вышивки – не для нее. Скучно ей. Так что для жизни ей нужен сильный, надежный мужчина, который сможет взять над ней верх, в котором она увидит своего защитника. Тогда она, может быть, смягчится и станет хорошей женой.

– Красивая она! – улыбнулся Мадс, вспомнив ее озорство.

– Да, красавица, но родитель девушку балует. Мать ее умерла при родах и малыша с собой взяла. Алеф, отец Греты, погоревал недолго и решил, что надо возродить старые боевые традиции, собрал дружину из себе подобных, и занимается разбоем. Жаль только, что из каждого их похода кто-нибудь не возвращается. Теперь правители в Англии, да и в Шотландии сильные, защищают свои города крепостями, научились обороняться от набегов викингов. Нелегко их теперь побить, пограбить. Вот такие, как Регнер, и задумались о другом способе жизни, о получении прибыли не разбоем, а умом и хитростью, конечно.

Так проходили минуты, превращаясь в часы, а старик и юноша, найдя общий язык, все говорили и говорили, удивляя друг друга разными историями.

– Придется тебе с повязками побыть дня четыре, а там видно будет. Хорошо, что нет воспаления. Вот только чем тебя занять?

И тут, будто услышав вопрос, просунулся в узкую щель приоткрытой двери уже знакомый веснушчатый нос. Мальчик остановился в проеме, не решаясь войти без позволения. Он увидел, что их добрый лекарь разговаривал с чужаком, как со старым знакомым. Кэй даже рот открыл от удивления. В поселении к лекарю все относились с огромным уважением. Никто не знал точно, сколько ему лет, может восемьдесят, а может и все сто – так судачили. Он возвращал к жизни самых безнадежных больных. Теперь вот и отца его спас. Мать велела Кэю отнести кое-какую еду Рэндалу и рубашку, которую сама сшила.

– Вот, – протянул он сверток старику.

Рэндал довольно хмыкнул, примеряя нарядную обнову.

– Значит, дело пошло на поправку. А твоя мать Эрна – великая мастерица.

Увидев, что мальчуган замялся, подбодрил вопросом.

– Ну, что еще?

Кэй раскрыл ладонь, на ней лежала шишка. Протянул ее Мадсу.

– Что это? – ничего не понял старик.

– Я играл такой же в футбол, – пояснил Мадс, – но для чего он мне ее принес?

Лекарь на время стал переводчиком.

– Кэй хочет, чтобы ты и его научил так играть.

– Это просто, я покажу, – согласился юноша.

Троица вышла во двор. Волка не было видно.

– А волк?

– Он не опасен. Еще был щенком, когда я его в лесу подобрал, еле живого. Не знаю, что тогда случилось с ним, может охотники волчицу убили. Мне его стало жаль, принес домой и выходил. Я жил со своей большой семьей в Англии на окраине селения. Росли мои дети, рос с ними и Ульв, так я назвал волчонка. Он все время был с нами. Считается, что волка нельзя приручить. Мы этого и не делали. Он сам выбрал такую жизнь. Как-то напали на наше селение жестокие скандинавы, после погрома всех, кто моложе и крепче, погрузили на корабль. И когда он с нами, с рабами, отчалил от берега, Ульв прыгнул в море, в погоню. Его сначала хотели застрелить из лука. Но нашлись спорщики – сколько он продержится в воде. Корабль прошел около шести морских милей, а волк все плыл, пока силы не покинули его. Голова все реже показывалась над водой. Тогда викинги, видя упрямство и отвагу зверя, решили его спасти. Позже Ульва оставили на берегу – выживет или нет, никто не знал. Через несколько дней его обнаружили рядом с лагерем, где мы, пленные, трудились. Тут уж из суеверия, боясь возмездия каких-то духов, волка не тронули, оставили в покое. А однажды, обнаружив нас, спящими вместе, приписали и мне сверхъестественные силы. Шло время, мои хозяева сменяли один другого по разным причинам, пока я не оказался здесь, у отца Регнера, с Ульвом. Моя история была ему уже знакома.

Пока Рэндал вспоминал свое прошлое, Кэй терпеливо переминался с ноги на ногу. Он не знал английского языка, а так хотелось понять, о чем идет речь, и потом дома поведать об этом. Он вздохнул.

– А шишка-то для чего? – спохватился старик.

– Есть такая игра, во всем мире известная. Футбол называется. По-настоящему, это игра в мяч ногами. Только нужен кожаный мяч, а не шишка. Она быстро рассыпалась, я уже пробовал там, на вырубке, – Мадс махнул рукой в ту сторону, откуда не так давно пришел.

Но сейчас казалось, что прошло несколько лет, прожитых вместе с Рэндалом, так захватывающе он рассказывал о своей нелегкой жизни.

– Ты покажи, а мяч мы придумаем из чего сделать, – засверкали глаза старика азартом.

– Но я не знаю датского языка, как он меня поймет? – кивнул Мадс головой в сторону Кэя.

– Я помогу, – махнул рукой оживившийся дед. Ему никогда не приходилось играть ни в какие игры, а тем более с шишкой, в какой-то футбол.

И обучение началось. Три шишки трепались ногами троих мальчишек, одному из которых было то ли восемьдесят, то ли сто лет.

– Внутренней стороной стопы, она называется щечкой, удобно вести мяч, а шишку – не очень. Еще щечкой делают передачи, вот так, – Мадс продемонстрировал свои слова на деле.

– Наружная сторона стопы часто используется для поворотов, пасов, то есть передачи мяча в сторону от себя. А подъем стопы – для сильных ударов, особенно в ворота, – не останавливался юноша.

– Какие ворота? – оба ученика оторвали свои взгляды от тренировочных шишек, которые уже начали рассыпаться.

– В которые забивают гол, – поучал Мадс, умело работая ногами.

– Гол? – снова веселый дуэт приостановил свои старания.

– Да, и забивается он так, – Мадс, целясь в воображаемые ворота между деревьями, сильно ударил ногой по шишке и она, звонко стукнувшись о ствол, тут же рассыпалась вдребезги.