– Алеф, они нас раздавят, – кто-то показал на оба судна, казавшиеся в рассеивающемся тумане больше, чем они были на самом деле.

Но предводитель мореходов был закаленным воином, побывал во многих передрягах. И здесь он справится, может быть. Но как поредевшая команда сможет быстро грести?

– Ханс, отбери мужчин покрепче, посадим их за весла между нашими, – принял решение Алеф, кивнув головой в сторону трюма.

– За весла? Пленных? Но… наши обычаи не позволяют чужакам за них браться, – зло сверкнул глазами Ханс, крепыш с обветренным лицом. Его левую руку стягивал жгут, останавливая кровь. Всего несколько минут назад неприятельская стрела пробила руку навылет. Древко пришлось сломать, чтобы освободить рану «от этой занозы», как сказал Ханс.

– Мы все равно погибнем, у нас неравные силы. Но если набрать скорость, – поскреб пятерней спутанные волосы Алеф, в раздумьях, сощурив глаза, – то посмотрим, у кого крепче нервы. Пойдем на таран.

Ханс невольно потянулся рукой к амулету, висевшему на кожаном ремешке на шее, прошептал какие-то заветные слова и отправился набирать гребцов.

Драккар не спеша, казалось, даже лениво, вышел из устья залива и, слегка подпрыгивая на волнах, устремился в последний путь. Оба судна двигались навстречу обреченному кораблю, ожидая удобного случая для одновременного нападения. Викинги напряженно наблюдали за чужими кораблями, бросая вопросительные взгляды на своего предводителя. Но Алеф сосредоточенно отсчитывал фут за футом и в какой-то момент резко поднял левую руку и также резко ее опустил. Все весла, как единое целое, поднялись и опустились, сделав мощный гребок, безостановочно повторяя и ускоряя это движение. Драккар вздрогнул сначала от рывка, развернувшись носом влево, затем понесся, килем разбивая встречную волну вдребезги. Когда до столкновения двух судов оставалось меньше тридцати гребков, неприятель слева вдруг пошел в сторону, уступая дорогу, его люди суетились, некоторые держали абордажные крюки, готовясь к драке. Корабль справа от драккара начал разворачивать к датчанам свой нос. И тогда Алеф поднял правую руку, часть гребцов подняла весла и не опустила их, пока судно не повернуло вправо, почти параллельно вражескому. Затем снова мощный общий гребок, еще и еще, стараясь быстрей уйти из опасного положения. Сзади раздался треск ломающихся весел, столкнувшихся бортов обоих кораблей, крики и ругань неприятеля. Алеф оглянулся, чтобы оценить обстановку, и поднял обе руки и резко ими взмахнул. Судно викингов стало постепенно выравнивать свой ход и затем на максимальной скорости вырвалось в морские просторы Северного моря, подальше от преследователей. Алеф еще раз взглянул в сторону берега, хмыкнул, увидев место крушения двух вражеских судов. Оно кишело барахтающимися людьми.

– Мы их обманули. Наш драккар, маневренный и легкоходный, справился с зигзагом, а их суда, крупнее и тяжелее, с большей осадкой, не смогли быстро развернуться, поменять направление, – хриплым голосом сказал он своему помощнику, верному Хансу. Алеф все еще не мог поверить в удачу.

– У них нервы оказались слабее, – согласно кивнул Ханс. – Отличная работа. Но людям надо дать отдых, в таком темпе они долго не протянут.

Алеф и сам почувствовал дикую усталость, но он хотел быть уверенным, что они окончательно оторвались от погони.

– Сбавить темп, поменять наиболее слабых гребцов, – скомандовал предводитель. – Надуть паруса!

Итак, сейчас они вырвались из смертельных тисков, но впереди их ждал долгий переход морем, с частыми, сильными ветрами и штормами в этот период года. А команда значительно поредела после последнего приключения. Погибших надо было похоронить по морским законам, срочно оказать помощь раненым, корабль и снасти привести в порядок после пожара. Да и запасы провизии были на исходе.

– Нам бы до Фландрии добраться, а дальше вдоль берегов пойдем, – сказал вожак пиратов, окидывая взглядом судно, определяя объем работ, раздавая команды.

На палубе послышался крик, Алеф оглянулся. Над одним из раненых стоял на коленях дружинник и тряс юношу за безжизненные плечи.

– Не-ет, не уходи, сын, мой единственный сын, – выл от горя отец, только что потерявший родного человека.

По спине Алефа вдруг пробежал озноб, чего раньше не было. Его люди много воевали, погибали, но он никогда не задумывался о потерях, о том потрясении, которое сейчас увидел. А как же? Ведь мужчины – это воины: сильные, храбрые, жестокие. А каким должен быть воин? Или грабитель?

«Хорошо, что у меня дочь – любимая, красивая, озорная, хотя такая же упрямая, как и я», – подумал Алеф.

Отец на короткое время мысленно перенесся в поселение, где осталась ждать его Грета. Ну, может и не его, а, скорее, подарки и драгоценности, им привезенные. Она перебирала их, ощупывала, оценивала. Затем следовали примерки нарядов, к которым дочь умело подбирала украшения. Все эти действия сопровождались радостными визгами, пританцовываниями, восхищением. Довольный отец купался в проявляемых дочерью эмоциях. Его Грета была живая, сильная, смелая, не такая, как ее мать – слабая, боязливая, на которую было достаточно бросить сердитый взгляд, и она тут же бросалась угодить мужу во всех его прихотях. А он любил женщин непокорных, отчаянных, веселых. Такой и была его дочь.

В этом походе он добыл для нее небывалой красоты ожерелье, сплошь из драгоценных камней, которым хотели откупиться в каком-то городке от разбоя его команды. Но Алеф подальше спрятал ценную вещь, а его люди… Разве их удержишь от соблазна безнаказанно грабить?

– Алеф, смотри, – указал рукой Ханс на горизонт, прерывая размышления главаря, – надвигается буря.

Внимательный взгляд опытного мореплавателя сразу определил опасность двигающегося навстречу пока еще маленького облачка. Прозвучали новые команды, люди спешно готовились к суровым испытаниям. Некоторые пираты совершали свои обряды для защиты от погибели, надеясь на милость тех сил, к которым они мысленно обращались. Конечно, это не первая буря в их жизни, но не окажется ли она последней?

Недолго пришлось ждать ответа. Темно-серое море ходило ходуном, низкие, такого же цвета тучи заливали драккар, пытаясь наполнить его до краев пресной, дождевой водой. Но ревнивые, огромные соленые волны смывали ее в море, прихватывая все, что можно было с собой утащить: тросы, балки, какие-то обломки, людей. Труднее всего оказалась поимка сундуков с драгоценностями из монастыря.

Их надо бы глубже упрятать, в трюм, но бесшабашные пираты не сделали этого и теперь это все моё – ревело кипучее море – ломая, срывая одну цепь за другой, пока полностью не поглотило добычу. Может и хорошо, что золото было не в трюме, иначе пришлось бы его вместе с драккаром взять – успокаивалось море, получив желаемое.

– Это монахи, монахи нас прокляли! – горестно проговорил едва дышавший дружинник. На него во время шторма обрушилась тяжелая деревянная балка. Благодаря этому он сейчас не в море, а на палубе, но со сломанными костями.

– Не надо было рушить монастырь, – согласился другой, оказывая посильную помощь наиболее пострадавшим.