В небе внезапно распускается прекрасный цветок из разноцветных искр…

Салют.

Как в тот раз.

Когда ты подошёл и положил ладони на мои плечи…

Невольно оборачиваюсь, желая ощутить его тепло, и понимаю, что за спиной никого нет.

Салют продолжает украшать небо прекрасными узорами, а я стою и смотрю себе за спину…

Биение сердца вдруг становится неровным, даже рваным. Под бронёй из рёбер что-то плотно сжимается. А перед глазами появляется ЕГО лицо в тот момент, когда я проснулась и обнаружила его не спящим… следившим за моим сном всю ночь…

«Ты что, вообще не спал?..»

«Я не знал, как скоро мы в очередной раз рассоримся, потому решил запечатлеть в памяти каждую секунду рядом с тобой».

Боль в груди нарастает…

«Айю, давай поженимся завтра».

Как больно…

«Прошу, не подводи меня».

— Я не хотела, — срывается с губ тихий шёпот, наполненный страданием.

Чжу Цин резко оборачивается, пытаясь найти источник звука. Затем поспешно поднимается с колен, прикрывает лицо вуалью и уходит в сторону шумной толпы, восхищенной зрелищем салюта.

— Тао, прости меня. Я не хотела тебя подводить, — крепко зажмурившись, выталкиваю из себя слова.

Затем вновь вижу его перед собой — наносящим мне ритуальный рисунок на лоб… Его напряженное выражение лица, резкие отточенные движения руки перед моими глазами… картинка вдруг странно искажается — и вот перед моими глазами вновь мужская рука, но уже совсем иная… кожа слишком бледная… кость слишком тонкая… но в ней столько силы… Эта рука так же выводит узор на моём лбу, затем отстраняется, и я вижу красивое лицо молодого человека, глаза которого вынуждают меня резко схватиться за грудь, впиваясь в кожу пальцами… почему его взгляд так мне знаком?! Почему моё сердце едва не пробивает рёбра от одного воспоминания о нём?! Встряхнув головой, пытаюсь прийти в себя. Это просто помешательство. Я не знаю этого человека. Моё сознание шутит со мной.

Скидываю с себя покров заклятия и иду в толпу — искать Синь Шэня.

Я не хочу более находиться здесь. Я хочу домой. В свою долину. К своему абрикосовому дереву.

— Что здесь забыла Хозяйка Шёлковой Долины? — звучит вопрос мне в спину, когда я покидаю пустырь с памятной табличкой и выхожу к краю торговых рядов.

Останавливаюсь и разворачиваюсь на звук голоса.

— Главы кланов Края Пяти Озёр позабыли о приличиях? — бросает им в лицо Синь Шэнь, появляясь рядом со мной.

— Уж мы-то о приличиях помним, Высший Бог Лин Хун! — отвечает на это Божество Земли — коренастый бессмертный с толстыми бровями.

— Не вам указывать Высшей Богине, где ей следует гулять и куда идти, — с холодом напоминает Синь Шэнь.

— Вы забрали под своё крыло племя цветов, не поставив в известность членов альянса! А потом пришли на наши земли и гуляете здесь, как ни в чём не бывало! Быть может, обитателям Шёлковой Долины вообще правила не писаны? — мгновенно выходит из себя глава клана птиц — долговязый худой Высший Бог с седой прядью.

— А, быть может, всё дело в том, что под вашим крылом оказалось не так уж безопасно? — протягиваю ровным голосом.

— Что?! — глава клана птиц даже отступает, явно задетый за живое.

— Когда демоны напали на племя цветов, — продолжаю растягивать слова, не глядя на него, — где были члены альянса?

— На нас тоже напали! Мы все пострадали! — заявляет пузатый Бог ручьёв и водоёмов.

— Неужели вы действительно хотите, чтобы я ответила на это заявление? — с холодным любопытством смотрю на него.

— Мы в курсе, как разделились силы демонов, напавших в тот день на Край Пяти Озёр, — замечает Синь Шэнь, складывая руки на груди.

— Хотите сказать, что нам мало досталось? — нахмурив брови, спрашивает Божество Земли.

— Хотим сказать, что вы оставили союзников без помощи, — фыркает лис.

— Так или иначе факт остаётся фактом: Высшая Богиня Инь Юэ разрушила древний союз и унизила Край Пяти Озер, — произносит Бог Мышей — сильнейший бессмертный из альянса.

— Почтенный Бог Мышей хотел сказать, я защитила племя цветов и дала им убежище? — уточняю мягким голосом.

— Я сказал то, что хотел сказать. Ваша сила велика, Богиня! Но правда будет на нашей стороне, как бы вы не выкручивались! — повышает голос Бог Мышей.

— «Не выкручивалась»? — переспрашиваю ещё мягче и тише.

— Вы захотели завладеть нашей общей реликвией! И вы сделали это, наплевав на последствия! Но суд небесного клана разберёт это дело и рассудит, кто пра… — Бог не успевает закончить предложение и врезается спиной в торговую палатку… снося в итоге целый ряд.

Да, я не стала рассчитывать силу.

Поворачиваюсь к главе клана птиц и повторяю процедуру.

К тому моменту, когда заканчиваю с пузатым божеством, красочная ярмарка уже являет собой жалкое зрелище… а вокруг царит гробовая тишина.

— Я хочу, чтобы вы поняли, что сейчас произошло, — произношу, не повышая голоса, но прекрасно осознавая, что все меня слышат, — это не вызов на поединок: вы того не достойны. И не месть за распущенные обо мне слухи: я не такая мелочная. Это реакция на оскорбление, прозвучавшее вслух из первых уст, — обводя взглядом разрушенную торговую площадь, добавляю спокойно, — но, если кто-то из присутствующих здесь Богов готов заявить, что я перегнула палку… — вновь замолкаю, оглядывая напряженные и испуганные лица, — что ж… кажется, таких нет. Это мудро.

Не спеша прохожу вперёд, останавливаюсь и грациозным движением поднимаю вуаль, открывая своё лицо.

— Я давно не покидала земли Шёлковой Долины и не в курсе «современных веяний», но, насколько знаю, правила бессмертного царства не изменились: выказывать неуважение богам, что выше по статусу — запрещается. Не потому, что это невежливо и грубо. А потому что, распустивший язык, бессмертный может не справиться с последствиями. Как-то даже неловко, что приходится объяснять нечто настолько банальное… — замолкаю, и впрямь испытав некоторую неловкость; затем поднимаю спокойный взгляд на бессмертных перед собой, — Скажите мне, главы кланов Края Пяти Озёр, кто из вас желает жизнью заплатить за нанесенное оскорбление?

— Жизнью?.. — изумленно переспрашивает Божество Земли.

— Вы, изнеженные божества, не видавшие крови, не участвовавшие в сражениях, живущие в миру и согласии, и совершенно забывшие об истинном порядке… решили, что можете мне вызов бросать? — спрашиваю с искренним удивлением, поднимая в воздух главу клана птиц.

Он первым бросил мне в спину непочтительные слова. И теперь его шея была обвита алой лентой, а сам он барахтался в попытках сделать глубокий вдох.